Книга Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV-DCC до н. э. - Пол Кривачек

И хотя сейчас можно посмеяться над всем этим, тем не менее мы должны признать: сами прорицатели считали, что работают с наблюдениями, основывающимися на опыте. Они относились к полученным ими фактам с уважением, которое современные исследователи, безусловно, одобрили бы:

«Знамение: если у утробного плода восемь ног и два хвоста, то правитель получит власть над миром.

Мясник по имени Уддану сообщил:

Свинья породила поросенка с восемью ногами и двумя хвостами. Я его засолил и храню в доме».

Но прорицатели и не медлили заявить, что необходимы дальнейшие исследования. Сообщение о рождении двух необычных ослят, например, толкуется как благоприятное предзнаменование, но с оговоркой: «Так ли это – я должен убедиться. Этот случай будет расследован согласно инструкции».

Таблицы знамений служат доказательством еще одного шага к признанной науке. Мы видим, как прорицатели – хотя еще и оставаясь верными конкретному и особенному – начали систематизировать свои открытия и экстраполировать их на заполнение пробелов в своих знаниях. Наилучшим образом видно, как это происходит, когда перечни знамений расширялись и включали чисто теоретически возможные явления и события, которые, как мы знаем, на самом деле невозможно было наблюдать: например, лунные затмения по ночам, когда Солнце и Луна освещены с одной и той же стороны Земли. В начале 2-го тысячелетия до н. э. астрономы, вероятно, не знали, что за лунными затмениями следовало наблюдать лишь в определенные дни месяца, но они, безусловно, признавали, что ни один вавилонянин никогда не переживал следующего: «Если солнце восходит ночью и в стране повсюду виден его свет, то в стране повсюду будут беспорядки».

Даже те, которые отвергают исследование знамений как суеверную чепуху, не считая его за науку, едва ли могут сказать то же самое о вавилонском подходе к медицине. Греческий историк Геродот был виноват в вопиющей выдумке, когда написал: «Они выносят своих больных на улицы, потому что у них нет нормальных врачей. Проходящие люди могут дать больному совет, основываясь либо на том, что они лично нашли в качестве исцеления от такого недуга, либо на том, что, как им известно, помогло кому-то другому. Никто не может пройти мимо больного, не спросив у него, что у него болит».

Это, наверное, чудесная и романтическая идея, но очень далекая от правды. Разумеется, в Вавилоне были врачи – на самом деле двух видов: ashipu, специализировавшиеся на знамениях и заклинаниях, и asu, ставившие диагнозы и прописывавшие средства от болезни. Приблизительно в 1800 г. до н. э. законы царя Хаммурапи определяли размер вознаграждения, которое следовало платить врачу в зависимости от положения и, следовательно, возможностей пациента. Закон также предписывал, какое должно быть наказание хирурга за его неудачу.

Возможно, Геродот не признавал вавилонских врачей, потому что, как жители Месопотамии, те были гораздо более заинтересованы в лекарствах и практических аспектах лечения, чем позже греческие теоретики в области медицины, которые занимались развитием великих, всеохватывавших, но ошибочных теорий болезни. Их мнение, что болезни вызываются нарушением равновесия четырех телесных «соков» – крови, черной желчи, желтой желчи и слизи, сбивали с толку практиковавших медиков более 2 тысяч лет. Сравните письмо царя Мари к своей жене, которое показывает понимание, которое озадачило бы большинство европейских врачей до конца XIX в.: «Я слышал, что госпожа Наннаме заболела. У нее много контактов с людьми во дворце. Она встречается со многими дамами в своем доме. Так что отдай строгое распоряжение, чтобы никто не пил из чашки, из которой она пьет, не сидел на стуле, на котором она сидит, не спал в постели, в которой она спит. Она больше не должна видеться со множеством дам в своем доме. Эта болезнь заразная».

Авторы собрания и перевода вавилонских медицинских текстов, опубликованных в 2005 г., заметили, что лечение в Месопотамии часто было соответствующим, потому что оно развилось за сотни лет осторожных экспериментов и наблюдений: «Некоторые средства по-прежнему в ходу, такие как хирургическое дренирование гноя, который иногда появляется между легкими и грудной стенкой у пациентов с пневмонией. Их точные инструкции „сделать отверстие в четвертом ребре кремневым ножом“, чтобы вставить свинцовую дренажную трубку, почти соответствуют современным процедурам». Но вот где трудно судить об эффективности лечения болезней в Вавилонии, так это в тех случаях, когда названия, которые они давали болезням, ничего не значат для современного читателя: «Если веки человека утолщаются, а из его глаз текут слезы, это [болезнь, известная как] „сильный порыв ветра“. Если больной в течение дня расслаблен, но начиная с сумерек и всю ночь он болен, то это [состояние называется] „нападение призрака“». С другой стороны, в тех случаях, когда симптомы описаны точно, мы часто можем узнать недуги, которые нам прекрасно знакомы. Артрит, например: «Если он болеет пять, десять, пятнадцать, двадцать дней… пальцы на его руках и ногах неподвижны и такие одеревеневшие, что он не может раскрыть ладони или стоять на ногах, то [это состояние известно как] „рука Иштар“». Или старческое слабоумие: «Его разум постоянно меняется, слова неразборчивы, и он забывает все, что говорит; это ветер сзади поражает его; он умрет в одиночестве, как чужак».

Большинство видов лечения были обязательно связаны с травами и диетой – пилюли и снадобья, ректальные и вагинальные суппозитории, повязки и пластыри – и действовали прекрасно. Некоторые из них даже соответствуют современным медицинским предписаниям. «Пара табличек описывает ночную слепоту, когда пациент может видеть при дневном свете, но слеп ночью, – пишут авторы сборника медицинских текстов. – В них говорится о том, что нужно отрезать кусочек печени и дать его пациенту, чтобы тот съел. Ночная слепота, как нам теперь известно, вызывается дефицитом витамина А, а в печени много витамина А». Вавилоняне также, по-видимому, заметили, что в косточке финика содержится вещество, которое мы называем эстрогеном. Симптомы состояния, которое они назвали Nahshatu, включали сильное маточное кровотечение. Чтобы вылечить его, «надо обжечь и перемолоть финиковые косточки, завернуть их в клочок шерсти и вставить полученное во влагалище».

На самом деле во многом вавилонская медицина оказывается достаточно хорошей, чтобы повысить возможность открытия какого-нибудь невыявленного лекарства для трудноизлечимых состояний в наше время. В конце концов, многие современные средства возникли из народных знаний и незападных медицинских традиций. Было бы неудивительно, если за 2 тысячи лет в ходе дальнейших экспериментов и наблюдений жители Месопотамии случайно обнаружили бы лекарственные средства, еще неизвестные нам.

Конец Древнего Вавилона

Нет ничего в унаследованной человечеством огромной коллекции документов древности, что показало бы нам какие-либо подробности того, как угасла процветающая и необыкновенная цивилизация с центром в Древнем Вавилоне. Среди его литературных жанров не было исторического, а закат и падение великого города, по-видимому, стали внезапным сюрпризом. Мы также не нашли ни одного документа, отражающего то, что чувствовало городское население, видя, что их культуре, по их мнению выдающейся, и образу жизни, в котором они чувствовали себя комфортно, угрожают радикальные перемены и в конечном счете исчезновение.