Книга Белая масаи - Коринна Хофманн

Вечером пришел мой любимый. Утром он по радио услышал о рождении нашей дочери и сразу отправился пешком в Вамбу. С праздничной прической и с красивым раскрасом он выглядел великолепно. Он радостно поздоровался со мной. Лкетинга принес мне мясо и великолепное платье. Он хотел немедленно посмотреть на Напираи, но сестры запретили и пообещали показать ее на следующий день. Несмотря на разочарование, он выглядел гордым и счастливым, что вновь вселило в меня надежду. Уходя из больницы, он сказал, что переночует в Вамбе, чтобы завтра снова прийти к нам. На следующий день он вошел в палату, когда я кормила Напираи. Счастливый, он взял дочь на руки и подошел с ней к окну, в которое светило солнце. Она смотрела на него с любопытством, и он уже не хотел выпускать ее из рук. Таким радостным я его давно не видела. Я была тронута и знала, что теперь все будет хорошо.

Первые несколько дней после рождения ребенка были очень трудными. Я по-прежнему была очень слаба, у меня был слишком маленький вес, а шов в промежности начинал жутко болеть, стоило мне сесть. Дочка будила меня два-три раза за ночь, и я кормила ее или меняла пеленки. Стоило ей заснуть, как начинал плакать ребенок Софии. Здесь пользовались матерчатыми пеленками, детишек купали в тазу. Пеленать я еще как следует не научилась. Связанные вещи я на нее не надевала из страха поранить ей ручку или ножку. Она лежала в своей кроватке голенькая, в одних пеленках. Внимательно ее осмотрев, мой муж удовлетворенно констатировал: «Она похожа на меня!»

Он приходил к нам каждый день, и каждый день выглядел все более беспокойным: ему не терпелось вернуться домой со своей семьей. Но я была по-прежнему очень слаба и боялась, что не справлюсь одна с ребенком. Стирать пеленки, готовить еду, ходить за дровами и, возможно, помогать в магазине – это казалось мне непосильной нагрузкой. Магазин не работал уже три недели, потому что из продуктов осталась только кукурузная мука. Кроме того, юноше Лкетинга не доверял. Как нам добраться до Барсалоя, тоже оставалось неясным. В нашей машине снова что-то было не в порядке, и Лкетинга пришел к нам пешком. На этот раз, по мнению Джулиани, барахлила коробка передач. Значит, Лкетинга должен был сходить домой, забрать «лендровер» (в случае, если его уже починили) и потом заехать за нами.

Это дало мне повод задержаться в больнице еще на несколько дней. Врач, узнав об этом, очень обрадовалась. София, напротив, на пятый день после родов выписалась из больницы и вернулась в Маралал. Через три дня на отремонтированной машине за нами приехал Лкетинга. Чтобы бы мы делали без пастора Джулиани? Мне тоже не терпелось уехать из Вамбы, так как после выписки Софии в палату подселяли уже вторую женщину самбуру. Первая, на вид старая и тощая, родила здесь своего недоношенного десятого ребенка и в ту же ночь скончалась от анемии и слабости. Врачи не успели уведомить семью женщины, чтобы найти подходящего донора. Эта тревожная ночь отняла у меня столько сил, что мне не терпелось уехать из больницы.

Новоиспеченный папаша с дочкой на руках гордо стоял возле регистратуры, в то время как я оплачивала счет. Двадцать два дня пребывания в больнице, включая роды, обошлись мне в восемьдесят франков. В это было невозможно поверить! Однако, чтобы оплатить услуги «крылатого доктора», мне пришлось раскошелиться и выложить целых восемьсот франков. Но какое это имело значение? Главное, что мы обе были живы.

Я сидела за рулем, муж держал Напираи. Уже через сотню метров ребенок, напуганный ревом автомобиля, громко завопил. Лкетинга попытался успокоить дочку пением, но это не помогло. Тогда муж пересел за руль, а я, насколько это было возможно в дороге, попыталась покормить Напираи. До Маралала мы добрались засветло. Мне нужно было купить пеленки, немного детской одежды и одеял. Мы также собирались закупить продуктов, потому что в Барсалое уже несколько недель ничего не было. Нам не оставалось ничего другого, кроме как пойти в гостиницу. Чтобы найти дюжину пеленок, я обежала весь Маралал. Лкетинга в это время сидел с нашей дочкой.

Первая ночь за пределами больницы оказалась беспокойной и неуютной. По ночам в Маралале было очень холодно, и менять Напираи пеленки было неудобно. Мы обе промерзли до костей. Кормить ее грудью в темноте я еще как следует не умела. Утром я проснулась совершенно разбитая, у меня начался насморк. Половина пеленок была израсходована, и я постирала их прямо в отеле. К полудню мы заполнили автомобиль продуктами и тронулись в путь. Разумеется, ехать нужно было в объезд. Однако муж узнал, что в горах в направлении Барагоя идут дожди и, если в реках появилась вода, мы через них не проедем. Поэтому мы решили воспользоваться дорогой на Вамбу, чтобы подъехать к Марсалою с другой стороны. Лкетинга уже неплохо водил машину, и по пути мы постоянно сменяли друг друга за рулем. Изредка он все же начинал ехать слишком быстро и заезжал в ямы. Напираи езда на автомобиле совсем не нравилась. Она постоянно кричала и затихала сразу, как только автомобиль останавливался. Мы останавливались несколько раз.

Возвращение домой

По дороге к нам подсели два воина. Через пять часов мы оказались на берегу огромной реки Вамба, которая из-за зыбучих песков, приходивших в движение при появлении воды, пользовалась дурной славой. Несколько лет назад здесь застрял автомобиль миссионеров. Я испуганно остановилась у спускавшегося к реке крутого обрыва. Мы увидели воду. Обеспокоенные масаи спустились к реке. Уровень воды был небольшой, может быть два или три сантиметра, в некоторых местах проглядывались сухие бугорки песка. Однако пастор Джулиани предупреждал меня, что, если в реке есть хотя бы немного воды, ехать по ней нельзя. Ширина русла составляла не менее ста пятидесяти метров. Я сидела за рулем и с разочарованием думала о том, что нам, скорее всего, придется вернуться в Вамбу. Один из воинов погрузился в песок почти по колено, но другой масаи всего в метре от него спокойно шел дальше. Лкетинга тоже попробовал пойти вперед. Он то и дело проваливался в песок. Мне было страшно, рисковать я не хотела и вышла, чтобы сообщить об этом мужу. Но он уже уверенно шагал ко мне, забрал у меня Напираи и велел на полном ходу проехать между двумя воинами. Я отчаянно пыталась отговорить его, но он меня не слушал. Он хотел домой, если не на машине, так пешком. Возвращаться на машине одна с ребенком я тоже не могла.

Уровень воды в реке медленно поднимался. Я не решалась ехать. Разъяренный Лкетинга сунул мне Напираи, сам сел за руль и потребовал ключ зажигания. У меня ключа не было, и я думала, что он в замке, потому что двигатель работал. «Нет, Коринна, пожалуйста, дай мне ключ, ты вела машину, а теперь забрала ключ, чтобы мы вернулись в Вамбу!» – раздраженно сказал он, в его глазах вспыхнул гнев. Я пошла к машине и, к своему изумлению, обнаружила, что автомобиль работает без ключа зажигания! Я стала лихорадочно искать его на полу и на сиденьях, но ключ, наш единственный ключ, исчез.

Осыпая меня обвинениями, Лкетинга запрыгнул в машину и на четырехколесном приводе помчался в сторону реки. При виде такого безрассудства я не выдержала и разревелась. Напираи громко заплакала. Автомобиль заехал в русло реки. Первые несколько метров дались ему легко, колеса погружались лишь слегка, но чем дальше, тем медленнее он ехал, и тем больше проседали задние колеса. До твердой песчаной дюны оставалось всего несколько метров, когда колеса стали прокручиваться, и машина едва не остановилась. Я молилась, ревела и проклинала все на свете. Оба воина, тяжело ступая, подошли к машине, приподняли ее и подтолкнули. Автомобиль преодолел оставшиеся два метра, и шины снова оказались на твердой поверхности. Вторую половину русла автомобиль пересек на одном дыхании. Мой муж сотворил настоящий подвиг, но гордости я не испытывала. Слишком легкомысленно он поставил на карту все. Кроме того, ключа зажигания у нас по-прежнему не было.