Книга Над пропастью жизнь ярче - Анна и Сергей Литвиновы

Дернулся, заметался на постели – и затих.

Грудь сына поднялась. В последний раз. Опустилась. И все.

Людмила Аркадьевна сама закрыла ему глаза. Вытерла со лба пот.

Подоткнула одеяло, погладила по голове. Пусть ее мальчик видит только сладкие сны.

Но не давали ей покоя последние слова сына. Сашка, пляж…

Бред был предсмертный? Но, говорят, перед самой смертью людям только правду показывают.

Запросто мог видеть, что в самом деле есть.

Неужели та, кто его погубила, сейчас жива, здорова и любуется морем?

А сын – мертв…

Людмила Аркадьевна бессмысленно уставилась в окно. За стеклом бушевал беспросветный октябрьский дождь.

Надо вызывать милицию, «Скорую». Зафиксировать смерть. Организовывать похороны.

Она нежно поцеловала сына в щеку. Подумала: как редки моменты, когда мальчик целиком принадлежит матери.

Пока совсем маленький, лет до пяти.

И сейчас, сразу после смерти. Пока выглядит как живой.

Виктор, Виктор. Ты столько мог в своей жизни сделать!

«Не могу принять твою болезнь. Не могу пережить твою смерть. И уж тем более простить – не могу».

Рядом с постелью стояла капельница.

Прежде чем вытащить из вены бесполезную теперь иглу, Людмила Аркадьевна взяла шприц. И наполнила его кровью Виктора.

Она когда-то собиралась поступать в медицинский. И хорошо помнила про открытие профессора Сергея Юдина.

Знала, что трупную кровь можно хранить в обычном холодильнике до двадцати пяти дней. В отличие от «живой», она не свертывается, то есть никакой мороки с консервированием или замораживанием при супернизких температурах. Трупные яды, якобы в ней имеющиеся, – абсолютный миф. Наоборот, при переливании такая кровь дает значительно меньше реакций, чем консервированная.

Только бы группа совпала. А если и не совпадет – тоже хорошо.

Ей обязательно нужно найти мать Сони Степанцевой.

Судьба велит.

Не зря они именно в день смерти Виктора наткнулись на это ток-шоу. И не зря увидели в нем девчонку.

Вряд ли Виктор обознался. У него всегда была отличная память на лица.

Едва тело сына увезли в морг, Людмила Аркадьевна уселась за компьютер.

Рыдать – деструктивно. Лучше узнать все, что можно, про лауреата конкурсов бальных и спортивных танцев Соню Степанцеву. А главное – про ее родителей.

* * *

Сонины подружки дружно рапортовали: «Не звонила». «Не появлялась».

По счастью, одна из них рассказала, что видела, как Соня, вскоре после шестого урока, садится в «Инфинити».

– Кто был за рулем?

– Какая-то тетка. Старая. Она еще Соньке огромный букет цветов подарила.

Номер автомобиля девочка, конечно, не запомнила. Неуверенно произнесла:

– Он какой-то не такой был…

– Европейский?

– Нет. Просто желтый. Цифры и буквы, как у нас, – но на желтом фоне.

– Но хоть одну цифру, букву – вспомни, пожалуйста!

Но девочка виновато произнесла:

– Нет. Не знаю. Я вообще на него не смотрела.

– Дьявол, что делать? – Саша отбросила телефон.

Зиновий выглядел абсолютно спокойным. Всегда умел собраться в критической ситуации. И сейчас произнес мирным тоном:

– Саш. Дьявол тебе никогда не помогал.

– Да, – виновато кивнула она.

Отвернулась от любимого. Прошептала: «Господи, прости!» Прочла про себя коротенькую молитву.

Прислушалась к эфиру.

Никаких подсказок.

На Бога надейся, а сам не плошай.

– Может, в полицию? – неуверенно предложила она.

– С чем? Номера машины нет, телефон Сашин выключен… Все «Инфинити» проверять? Их в Москве сотни, если не тысячи.

– Что она хочет с ней сделать?

– Не знаю. Мне пока в голову только одно приходит. Перелить его кровь. Месть матери. Око за око.

Саша смертельно побледнела. Выкрикнула:

– Нет!

– Дай бог, если я ошибаюсь, – вздохнул Зиновий. И решительно добавил: – Нам надо объединяться.

– С кем?

– С твоими родителями. Вызывай с работы отца. И маме скажи, что мы сейчас будем.

* * *

Все шло как по маслу. Глупая, глупая девка! Купилась на блестящую тряпочку. Поверила в примитивную байку: про собственный талант, дальновидного спонсора. А мудрого человека, чтоб остерег, рядом с ней не нашлось.

Людмила Аркадьевна брезгливо посмотрела на танцорку. Голова запрокинулась, в уголке рта слюна пузырится. Фу, гадость. Она брезгливо поправила Соне голову. Стекла машины хоть и тонированы, но лишнего внимания лучше не привлекать.

Впрочем, останавливать их не должны. Номера не настоящие. Но комбинация цифр и букв принадлежит точно такой же «Инфинити». Чистой, в угоне не числится, владельца прав не лишали, неоплаченных штрафов нет.

Людмила Аркадьевна с гордо поднятой головой миновала пост ГАИ на выезде из Москвы. Толстый гаишник был увлечен таджиками на ржавых «Жигулях» и в ее сторону даже не посмотрел.

Женщина взглянула на часы. Без десяти три. Морфин в убойной дозе будет действовать минимум до шести. Времени больше чем достаточно, чтоб провести красивый, неторопливый ритуал. А потом она просто выкинет малолетнюю дурочку где-нибудь на обочине. Та вряд ли и вспомнит, что с ней случилось. Хорошо бы долго вспоминала. Год, два. Чтобы вирус максимально проник, отравил организм.

Свой левый профиль в социальных сетях Людмила Аркадьевна уже удалила. Когда приедут на место, она и от неправильных номеров избавится. Пусть ищут Буйновскую, «Аудит-консалт-премиум», «Инфинити». Да если и найдут ее – вдруг, случайно! – никто все равно ничего не докажет.

* * *

Даже облегченной версии, что Соню с неизвестной целью увезла неизвестная женщина, родителям хватило с лихвой.

Ольга Егоровна возмущенно всхлипывала, Иван Олегович рвал и метал:

– Александра! Почему от тебя одни только беды?

Саша было попробовала спорить, но Зиновий прижал ее руку ладонью. Она умолкла. Позволила родителям выпустить пар. Дождалась отцовского деловитого:

– Что теперь делать?

Зиновий оказался готовым к вопросу. Вкрадчиво произнес:

– Иван Олегович! Вы всегда так беспокоились о Соне… Боялись, чтобы она не связалась с дурной компанией. Наверняка вы принимали все меры. Что вы выбрали? Ток-лог? Хэллоспай?