Книга Власть мертвых - Ольга Погодина-Кузьмина

– Сам-то, – пожал плечами Игорь. – Кто мечтал про силиконовые сиськи?

– Думаю, нам пора. Или ты хочешь остаться?

Вместо ответа Игорь сделал еще один хулиганский жест, на который бы еще вчера не решился. Он шагнул к перепуганному Азарию, оттянул резинку батистовых панталон.

– Да нет, вряд ли. Размерчик неподходящий.

Через минуту они вышли на улицу, сели в машину. Игорь хотел прочесть письмо Майкла и вскрыл конверт, скрепленный печатью нотариуса, но руки дрожали, и буквы прыгали перед глазами. Он почувствовал, как боль в ушибленном колене волнами расходится по всему телу, отзываясь в плече и в надкостнице.

– Твой хромоногий друг оказался весьма сентиментален, – проговорил Георгий с недоброй усмешкой. – Даже мне написал. Как-нибудь расскажу.

«Если будет это "как-нибудь"», – испытывая странное предчувствие, подумал Игорь. Спросил:

– Куда мы едем?

– Собирались на пляж.

– Тогда поворачивай направо, на Трапани. Только купи мне, пожалуйста, воды. Или лучше энергетический напиток, с кофеином. Если не трудно.

Пока Измайлов был в магазине, Игорь нашел в автомобильной аптечке упаковку обезболивающего, разжевал и проглотил две таблетки.

– Помимо прочего, приятное местечко эта Сицилия, – заметил Георгий, возвращаясь к машине с бутылкой воды и с двумя стаканчиками мороженого. – Есть свой шарм.

– Здесь куча всяких древностей, – стараясь казаться бодрым, поддержал тему Игорь. – Раньше тут жили циклопы и листригоны типа людоедов. Ну, еще Сцилла и Харибда. А в Эриче, где наш дом, было древнее святилище Венеры.

Георгий промолчал, глядя вперед, на дорогу, и Игорь почувствовал, как между ними растет отчуждение. Нужно было многое рассказать – как он лежал в больнице, как тяжело ему было с Майклом, как он уехал с острова, а потом вернулся с Меликяном.

И главное, о том, что произошло сегодня, про Бориса и всю компанию, которая охотилась за деньгами Коваля. Но Игорь не знал, как начать разговор, требовавший стольких душевных сил. Электронные часы на панели показывали начало четвертого, и казалось, что время, весь этот день длившееся бесконечно долго, вдруг понеслось вскачь.

Потом ему пришло в голову, что Борис и Эльдар могут следить за ними. Возле Партинико он попросил Георгия свернуть с главной дороги. Рядом с какой-то деревушкой, на безлюдном участке трассы Измайлов остановил машину.

– Не понравилось мороженое?

– Нет, просто зуб болит.

– Значит, на елдаки резиновые Коваль денег не жалел, а на стоматолога пожадничал? – произнес Георгий с ожесточением. Можно было только догадываться, что еще рассказал ему Меликян. Но Игорь почему-то захотел вступиться за Майкла.

– Да нет, он не жадничал. Даже наоборот. Просто у меня штифты в челюсти, реагируют на холодное и горячее.

Как вчера, в лифте, на скулах Измайлова обозначились желваки. Игорь понял, что через минуту они уже не смогут избежать ссоры, взаимных упреков и неизбежной неприязни друг к другу, поэтому откладывать задуманное больше нельзя.

– В доме есть второй сейф, – сказал он. – Больше никто не знал, даже слуги. В библиотеке. Там надо снять книги и нажать внизу панели, тогда полка откроется.

Георгий смотрел недоверчиво и мрачно.

– И что там?

– Не знаю. Были какие-то бумаги, жесткий диск. Еще синяя тетрадка с записями, там разные цифры и имена. Но, может, Майкл все уже забрал.

– Вскрыть сейф не так-то просто.

– Там замок сломан, дверца не закрывается.

Спокойно и неторопливо, как герой какого-нибудь французского, снятого еще на черно-белой пленке, детектива, Георгий закурил сигарету. Игорь увидел на его лице выражение, которое хорошо помнил и любил, хотя не смог бы описать. Это выражение было признаком пробудившегося охотничьего азарта.

– И что ты предлагаешь?

– Ворота опечатали, но можно пролезть через изгородь, со стороны террасы. Я знаю как.

– А соседи?

– Мы далеко от поселка, там дорога кончается, и два соседних дома нежилые. Но лучше это сделать днем, ночью с дороги могут свет увидеть.

– Далеко ехать? – спросил Георгий, поворачивая ключ зажигания.

– Отсюда километров пятьдесят.

Дорога шла по скалистой возвышенности, и гладь залива в окружении зеленых холмов напоминала о тех гаванях, где бросали якорь парусники сказочных царей и полководцев. Боль отпустила, и, глядя на мирный пейзаж за окном машины, Игорь чувствовал непривычный душевный покой.

Но Георгий, видимо, продолжал обдумывать возможные последствия авантюры.

– Клады, сокровища – все это соблазнительно, но слишком рискованно. Потом, наверняка сейф уже очистили до нас.

– Если ты боишься, не о чем говорить, – поддразнил его Игорь.

Тот проглотил наживку.

– Я ничего не боюсь. Только на тебе висит уголовное дело, это все может плохо закончиться. Давай-ка ты мне расскажешь, где и что искать, и я пойду один.

Игорь покачал головой.

– Нет.

Он не мог объяснить Измайлову, что хотел попасть в дом не только из-за сейфа. Эту потребность он ощутил, когда вместе с полицейскими и Меликяном забирал вещи из своей комнаты. Тогда уже, наблюдая, как женщина из муниципальной полиции опечатывает входную дверь, он сообразил, где можно отогнуть сетку изгороди, как попасть в дом через подвальное окно.

– А сигнализация? – спросил Георгий.

– Не успели поставить.

– Ты хоть понимаешь, чем это грозит? – снова нахмурился Измайлов. – Я-то ладно, отсижу пару лет в итальянской тюрьме, считай, на курорте. А тебя загрузят по полной, как «боинг.».

– Ну и я отсижу, не маленький, – возразил Игорь. – Не такая уж я размазня.

Он мог бы похвастаться, как не струсил перед Борисом и его подельниками, как молчал до конца и копал себе могилу, но сейчас нужно было сосредоточиться на главном.

Георгий закурил новую сигарету.

– Я не говорил, что ты размазня. Просто никакие деньги этого не стоят.

– Дело не в деньгах.

– А в чем?

– Просто мы должны это сделать.

Свернув на тридцать четвертое шоссе, не доезжая до Вальдериче, они пообедали в траттории на заправке. Георгий рассказывал о тюрьме, о своих сокамерниках, один из которых, украинец, получал сытные передачи от жены и от любовницы, но «сидел на баулах», то есть не делился «гревом». По ночам он поедал сало и копченую колбасу, за что получил прозвище Кишкоблуд. Другой же, правоверный еврей, вдобавок язвенник, соблюдавший предписанные интервалы между приемами мясной и молочной пищи, не переносил запаха свинины и, чтобы досадить хохлу, всякий раз, заслышав чавканье, начинал бубнить молитвы, чем вызывал бурный гнев обычно мирного турка-месхитинца, который на воле промышлял продажей липовых векселей и депутатских мест в Госдуме.