Книга О чем шепчут кипарисы - Манессис Корпорон

«И за этого мужчину я выхожу замуж, – думала Дафна, наблюдая за Стивеном, который, пока Попи висела на ней, снова погрузился в компьютер. – Этот мужчина воплощает в жизнь мои мечты, заботится обо мне, решает мои проблемы… и он любит меня. Yia-yia все перепутала! Почему она решила, что я не могу выйти за него замуж? Это какая-то нелепица!»

– Попи, иди и посмотри вот сюда. Они уже перевели деньги на наш счет! Все готово! Ты должна гордиться собой! Я разглядел потенциал в Дафне и сейчас вижу его в тебе. И это, кузина Попи, начало твоих великих свершений! – провозгласил он и взял Дафну за руку. – Наших общих великих свершений!

Не оглядываясь на Попи, Дафна поняла: та снова подпрыгивает на месте. Шлепанцы кузины застучали по мраморному полу, и все вокруг заходило ходуном от ее танца. Она бросила взгляд на Стивена. Тот улыбался – настоящий Чеширский кот.

– Попи, поверь мне, я без труда отличаю хороший бизнес-план от плохого, и твоя идея обязательно будет иметь успех и принесет нам много денег. Уверяю тебя, когда мы все вместе возьмемся за дело, то начнем творить чудеса. У нас все получится!

Глядя на жениха, Дафна снова вспомнила бабушку и слова, которые она сказала, когда они все вместе смотрели на дыру в паутине в том месте, откуда удалось вырваться мухе. «Видишь, Дафна mou, гибрис – очень опасное качество. Стоит отвлечься на мгновение, и твою драгоценную собственность не удержит даже самая лучшая ловушка!» – предупреждала ее тогда Yia-yia. И пусть она всего лишь старая женщина, которая теряет связь с реальным миром, но Дафна тем не менее не могла выкинуть из головы ее пророческие слова.

Глава 32

Едва Дафна открыла калитку, на нее набросилась Эви:

– Мамочка, где ты была?

– Привет, дорогая! – Она крепко обняла дочь. – Мне нужно было ненадолго сходить в отель. – Дафна опустила Эви на землю и взяла ее маленькую ручку в свою. – И я не хотела будить тебя.

Они вошли в кухню. Бабушка уже стояла у стола, смешивая теплую воду с дрожжами. Поверх черного платья она надела белый передник, платок висел на спинке стула, и седые волосы, заплетенные в косы, спускались до пояса.

– Koukla mou, я по тебе скучала! Заходи, садись, выпей кофе. Я делаю loukoumades[58]для Эви, и ты тоже обязательно должна их попробовать.

Дафна выдвинула стул и села. Эви уже не было рядом, с громким криком она носилась по веранде, играя, как всегда, с домашней живностью и жуками. В такие моменты оживал весь дом, и на лице Эви появлялась счастливая улыбка.

– Я видела Попи в гостинице.

– Попи? В такой ранний час? Она же ложится спать с петухами.

– Она была со Стивеном!

Yia-yia молча продолжала заниматься тестом, и Дафна, которой было некомфортно в тишине, принялась рассказывать дальше:

– Стивен помогает Попи открыть свое дело. Ему очень понравилось то, что она придумала, и он хочет помочь ей.

– Я рада за нее, она хорошая девочка и заслуживает этого.

Дафна обратила внимание, что Yia-yia похвалила Попи, а не Стивена.

– В Нью-Йорке, бабушка. Попи едет в Нью-Йорк.

– А, в Нью-Йорк! – Yia-yia не удивилась. – А ты так и не ложилась, да? – Она быстро сменила тему, добавляя разведенные в воде дрожжи в муку вместе с изюмом и щепоткой мускатного ореха. Потом долила еще немного теплой воды и, замесив тесто, накрыла миску чистым посудным полотенцем и поставила ее в печь.

– Нет, не ложилась, – ответила Дафна, когда Yia-yia села рядом с ней за стол. Она понимала, что не может солгать бабушке, так как никогда не делала этого и не собирается начинать сейчас. – Разве я могла уснуть?

– Тебе нужно прилечь.

– Я не хочу. Мне нужно поговорить с тобой. – Потянувшись через стол, она ладонью накрыла ее руки. – Я не понимаю, зачем ты сказала это вчера вечером. Почему ты не хочешь, чтобы я была счастлива?

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, koukla mou! – Yia-yia покачала головой и от тяжести обвинений внучки прикрыла глаза. – Никто не желает тебе счастья больше, чем я. – Взяв со стула платок, она покрыла им голову и завязала узел под подбородком.

«Еще одна вдовья традиция», – подумала Дафна, глядя, как бабушка скрюченными пальцами разглаживает черный треугольник на голове. «Носи черное, ходи с покрытой головой, плачься о своем горе и даже не пытайся снова выйти замуж».

– Yia-yia, сейчас многое изменилось.

– Дафна, в человеческой жизни ничего не меняется. Только молодые думают, что все совсем не так, как было раньше. Но они ошибаются. Одно поколение сменяется другим, но все остается по-прежнему.

– Но, Yia-yia, мы могли бы начать все заново. Я, Эви… и ты. – Говоря это, Дафна не могла смотреть бабушке в глаза. Она знала, что ей скоро придется рассказать о своем решении: Yia-yia должна уехать с Эрикусы в Нью-Йорк вместе с ними ради ее же блага. Скоро, но не сейчас. Им нужно со многим разобраться, прежде чем открывать эту полную драматизма страницу в жизни.

– Да, но как ты можешь быть уверена, что это твой путь? Почему ты считаешь, что это правильный выбор и ты сможешь начать все заново, Дафна mou? – Yia-yia погладила внучку по голове.

– А почему ты уверена, что нет? – Дафна пришла в ужас, подумав, что бабушка откуда-то знает, что она почувствовала вчера, прикоснувшись к Янни.

– А стоит ли тебе добиваться исполнения твоей американской мечты, моя девочка, если ты идешь по жизни с закрытыми глазами?

Дафна ничего не ответила.

Yia-yia помолчала, положив руки на стол перед собой и всем телом опираясь на них.

– Я знаю, что этот мужчина предложил тебе, и понимаю, насколько это соблазнительно. Но вы очень разные. Мы не такие, как они.

«Мы не такие, как они. Они не похожи на нас. Ты должна беречь культуру и традиции своего народа. Береги свое наследие, твоя кровь должна остаться чистой». Как часто в детстве она слышала эти слова, сидя на кухонном столе и наблюдая за тем, как Mama готовит пончики, или, качаясь на ноге у Baba, пока он читал греческую газету. Но это было очень давно, и Дафна даже представить себе не могла, что прошлое не оставит ее и она услышит эти слова уже во взрослом возрасте, когда будет принимать решение по поводу своей жизни и будущего, своего и своей дочери.

– Yia-yia, но я ведь не такая, как ты! – вырвалось у Дафны. Слова прозвучали жестче, чем она рассчитывала. – Не надо приговаривать меня к вечному одиночеству после смерти Алекса. Я же не виновата, что так случилось. И достаточно настрадалась. Теперь я хочу начать новую жизнь.

– Вот как ты это видишь, оказывается! Ты считаешь, что традиции значат для меня больше, чем твое счастье? И я против твоего замужества, потому что ты вдова? – Взгляд бабушки стал тяжелым, а глаза покраснели и наполнились грустью.