Книга Щукинск и города - Елена Некрасова

— Непонятно. А Машу ты не видел?

— Нет… а, кстати! Можно зайти в детскую библиотеку, она же там работает. Хочешь, сходим?

— Ты странный, Юра, может, у них неприятности, вот на фига лезть людям в душу? Не хотят общаться, ну и не надо…

— Ну да… но вот что могло случиться? Не могли же они с Машей поссориться, она же вообще как его тень, слова поперек не скажет… меня бы это напрягало, но Алексею нравится, так что даже не представляю…

— Ладно, Юр, мне надо домой, я пойду.

— Давай провожу.

— Давай лучше я тебя, мне все равно в магазин нужно зайти за порошком, столько стирки скопилось…

— Слушай! А с домом-то что? Оно исчезло?

— Да вроде нормально… но я всё равно решила продавать.

— Как это? Зачем?

— А просто так. Надоел он мне.

— Хм… ну ты даешь… а институт? Ты вообще себе представляешь…

— Я всё себе представляю, Юра. Ты спросил, я ответила, но я не собираюсь обсуждать эту тему, понимаешь? О, смотри, мой автобус… ладно, я передумала, я поеду домой на автобусе, ну, пока!

Небо

Женя любит сидеть у иллюминатора, а сегодня ещё и закат с его стороны, красотища… внизу расстилается розовый снег облаков, беспредельный облачный рельеф, которого вот-вот коснется красное солнце…

Салон полупустой, да какое там, пустой на две трети… всё-таки Билли прав — глупо тащиться поездом в Киев, а там ещё добираться до Борисполя, когда из Одессы полно рейсов на Нью-Йорк. Вышел из гостиницы, сел в такси, и через пятнадцать минут он уже был в аэропорту, а дальше можно расслабиться — тебя передают по конвейеру до самого «Кеннеди», и не важно, что с пересадкой в Варшаве, в Вене или в Лондоне, например. А ещё можно лететь через Стамбул или Франкфурт-на-Майне, рейсов полно, а самолеты полупустые… Соседей у Жени нет, рядом на сиденье расположилась новая сумка с пиджачком и подстраховочными одесскими сувенирами. Шкатулочки из ракушек, дешевая керамика — разного вида рыбки, собачки, кораблики, якоря с надписью «Одесса-мама» и прочая туристическая дребедень прекрасно гармонировала с его главным сокровищем. Тем не менее бдительный украинский таможенник внимательно осматривал сувениры и особенно заинтересовался пиджаком, даже пришлось предъявлять бумагу, в которой значилось, что «данные предметы не являются произведениями искусства и не имеют исторической ценности»… Буряк не обманул: «комиссия» в лице худосочной блондинки мгновенно состряпала разрешение на вывоз, оформив коллекцию как современную имитацию гербов русского дворянства начала XIX века… всех делов — полтинник баксов. А возможно, и меньше, потому что Буряк сам договаривался с этой барышней, теа-а-тет…

Как же сверкают эти облака, прямо северное сияние… кажется, самые верхние облака состоят из ледяных кристалликов, тогда понятно… ну да, нижние выпадают на землю дождем, а эти — снегом… иногда в разрывах проглядывает земля, какая-то Европа, до Лондона ещё полтора часа… Внизу — человеки с кучами разных проблем, а здесь всё просто, кислород с водородом, озон… и все тебе дела. Нет, вроде здесь уже стратосфера, значит, остался только озон, даже и не подышишь…

Женя до сих пор не может свыкнуться с мыслью, что всё уже закончилось, а в сумке — целое состояние… во всяком случае, для него. Да ещё плюс двадцать тысяч — Билли решил его наградить, потому что пришлось действовать одному… «О, Джек! Держись! Я уже вылетаю!» «Не надо никуда вылетать, Билли, я должен действовать очень быстро. Если Буряку станет известно, как мы его разыскивали, он заломит гораздо больше… а ему точно расскажут, это вопрос нескольких дней или даже часов, так что всё решает быстрота». Еще Женя сказал, что пришлось заплатить Буряку две тысячи, поскольку тот уже был в курсе. Знал, что штуковины подлинные и держал их на черный день. Еще присочинил, как случайно заполучил информацию о том, что Буряк стал кладбищенским работником, хотя почему случайно? Якобы он не прекращал расспросы… как неделю рыскал по всем окрестным кладбищам и с неимоверными трудностями все же нашел Буряка… главное, увлекшись, даже пересказал Биллу один эпизод из своего кошмарного сна, про то, как сначала его пустили по ложному следу… и сколько времени и нервов Джек потратил впустую, разыскивая неправильного Буряка, молодого могильщика-однофамильца. Короче говоря, Джек на славу послужил мировому масонству. И не забыл упомянуть, что в Художественном музее эмблемы уже засвечены, просто у них нет денег на покупку, но вот с вывозом из страны теперь могут возникнуть трудности. Так запугал Билла, что он стал трезвонить без перерыва — «Ну как там дела?», «Ну что, Буряку пока не рассказали?», «Ну как оформление?», сдуру Джек сообщил, что оформление обошлось в тысячу баксов. И зря сообщил, между прочим. «Так мало?! Потрясающе!» Скажи он, что запросили двадцать тысяч, Билли бы с радостью раскошелился. Что двадцать — все пятьдесят бы выложил, не поморщившись! Сто тысяч — может, и поморщился бы, да и то не факт… Ну да ладно, что сделано, то сделано. Все-таки подлая штука совесть! Ум всё понимает — и что обстоятельства на твоей стороне, и что деньги отнимаешь не у голодных сирот, а у сытых масонов, зажравшихся даже можно сказать, а язык почему-то не поворачивается…

Удивительные облака… какие-то айсберги, даже не верится, что это просто воздух… вот такой же ландшафт в Антарктиде, наверное… интересно… если существуют ангелы, им тут раздолье, носятся туда-сюда, любуются видами… и спускаться вниз им противно, это факт, разве только по делу им нужно… после такой красоты наблюдать за людишками? Вон те — явно перистые… а какие ещё бывают… вроде кучевые…

Да, знал бы Билли, как всё это было… как в субботу с бодуна он купил реликвии Братства, а в понедельник утром за десять минут они были оформлены… Но особенно умиляет прощание с Буряком, который поперся провожать Женю в аэропорт и не слушал никаких возражений… ещё бы, как он мог упустить такую возможность — нажраться за чужой счет напоследок. Тем более что сегодня День Победы. В честь праздника Буряк так наклюкался, что отключился прямо за столиком в кафе, где они с Женей сидели, вот это был подарок судьбы, потому что Буряк наверняка бы полез целоваться-обниматься на прощание, слезу бы пустил…

Ирония судьбы. Они сидели как раз в том самом летнем кафе, где Женя сделал предложение Трейси. Но тогда был вечер, Трейси курила длинную сигарету, а темнота скрашивала её двойной подбородок, ну и вообще недостатки лица и фигуры, хотя недостатки — слишком мягко сказано, она и тогда уже была слишком рыхлая, что совсем не в его вкусе… в общем, днем он бы скорей всего опять не решился. Хотя и накручивал себя — надо, ему надо в Америку! Там всё другое, там настоящая жизнь… а вот и хер. Интересно, как бы сложилась жизнь, если бы он тогда промолчал? Улетела бы в Москву, потом домой, и с концами… а он наверняка бы стал ухлестывать за какой-нибудь другой иностранкой, действовать уже проторенным путем — слишком зациклился на возможности свалить из Союза… нет, не может быть у человека другой судьбы. Тем более что Трейси сама шла в руки… подумаешь, познакомились на Красной площади и пару часов погуляли, ну да, Женя сносно мог изъясняться, он так и думал: практика разговорного языка… но в тот же день она потащила его к себе в номер, а потом увязалась за ним в Одессу, просто приклеилась… а он никак не решался, тянул, потому что стал рассуждать цинично — раз Москва наводнена иностранцами, то со знанием языка можно найти и получше Трейси… А по большому счету было плевать — чуть хуже, чуть лучше, какая разница? Всё равно ведь не Зоя. Получается, что эта дурацкая кафешка слева от аэровокзала — поворотный пункт его судьбы… а вдруг и на этот раз тоже? Что ж, весьма символично… Правда, пятнадцать лет назад он точно знал, чего хочет… или хотя бы думал, что знает, а сейчас всё наоборот… он знает только, чего не хочет…