Книга Адские поиски - Татьяна Андрианова

«Вероника, — осторожно начал Джастудай, всемерно стараясь, чтобы мое плаксивое состояние не переросло в озлобление. — Эти рыбки совершенно безобидные существа. Твой тигр это прекрасно знает, поэтому и не собирается покидать их общество, пока они не закончат работу».

«Закончат работу? — подозрительно нахмурилась я. — И в чем, собственно, она заключается? Набрасываться на ничего не подозревающих купальщиков, доводя их до сердечного приступа и нервного тика?»

«Нет. Они старательно очищают вас от грязи и даже обрабатывают раны специальными выделениями изо рта. После обработки такими рыбками кожа становится мягкой, гладкой и шелковистой. Такую процедуру только самые богатые леди могут себе позволить, и не в каждом салоне она есть в перечне услуг. Уж больно рыбки прихотливы в уходе».

Я удивленно вздрогнула и осторожно прислушалась к собственному организму. Либо рыбешки использовали сильное обезболивающее средство, чтобы жертва даже не почувствовала, как ее едят (очень гуманно с их стороны), либо мечи правы — нас с Тиграшем никто есть не собирался. М-да. Придется жить дальше в этом странном мире, где я постоянно кого-нибудь ищу.

«Ты только что счастливо избежала гибели и уже об этом сожалеешь? — с сарказмом вопросил Кумивар. — Женщины! Никогда вас не понимал. Что вам ни скажи, все не так».

Хм. Ну что тут скажешь? Неудовлетворенность — двигатель прогресса. Кстати, логика клинков мне тоже не всегда ясна, но я же с этим живу. Можно сказать, практически смирилась…

Примерно через час, когда трудолюбивые рыбки умудрились отчистить нас с Тиграшем дочиста и даже исхитрились распутать мою буйную рыжую шевелюру (что, к слову, не каждой массажной щетке удавалось с первого раза), я, усталая, но довольная, выбралась на бортик бассейна, словно Афродита из пены морской. Может, сделала это не так изящно и вообще не могу сравниться красотой с древней богиней, но, по крайней мере, на данный момент ощущала себя одной из самых прекрасных дам ада. Как говорится, не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки… Тьфу ты, что-то не то вырвалось! В смысле все женщины прекрасны, а кто считает иначе, пусть сходит к окулисту.

Неприятно поразил факт исчезновения как седла, так и родной одежды. Пусть вещи были безнадежно испорчены, но это вовсе не повод наглым образом их тырить.

— Сперли, — печально констатировала я. — Ворье процветает даже в бездне.

«А что ты хотела, дорогая? — ехидно откликнулся Кумивар, в чьем голосе найти хотя бы тень сочувствия шансов примерно столько, сколько обнаружить в жерле проснувшегося вулкана кусок льда. — Это же ад. Здесь отбывают наказание грешники… и жулики тоже».

Я взгрустнула. Потерю не смогло компенсировать даже очень пушистое махровое полотенце… одно… на меня и кота.

Разумеется, полотенце досталось мне. Я дама, а значит, мне положено уступать. И вообще, у тигра вон сколько шерсти! Когда она высохнет, станет греть не хуже шубы и за нее же сойдет, а я, между прочим, благодаря местным грешникам осталась без всей одежды разом и седла с седельными сумками. То есть совершенно без перспектив попить, поесть и хоть чем-то прикрыть свою наготу. Поэтому я нагло вытерлась экспроприированным полотенцем и завернулась во влажную ткань, благо длина с шириной позволяли сделать это, не сверкая излишней наготой. Ослеплять своими прелестями здесь совершено некого, но тем не менее одежда была бы очень кстати. Ну и кровать тоже.

ГЛАВА 14

И снова мне снился среброволосый эльф, чьи бренные останки покоились в прекрасном гроте в компании влюбленной нимфы, проживающей в роще. Она мне даже фляжку презентовала за оказанное содействие при транспортировке бездыханного тела. Замечательная, между прочим, вещица. В ней вода чудесным образом не кончалась, всегда оставалась вкусной и холодной, как в ручье, что хранила нимфа. А ее сперли. Какая жалость!

Эльф, по которому родные наверняка благополучно справили три, девять и сорок дней, не просто нагло явился в сон, но и стал его ключевой фигурой. Он яростно сверкнул своими янтарными очами с изумрудными вкраплениями в радужке и с еле сдерживаемым бешенством поинтересовался:

— Ну? Куда тебя опять занесло? Почему нельзя просто оставаться на месте и ждать?

Я вскинула на него обалдевший от такого напора взгляд и хотела ехидно поинтересоваться: «Где ты видел, чтобы женщина безропотно ждала мужчину несколько дней кряду, даже если он попросил ее об этом?» Но вместо этого шмыгнула носом и буркнула:

— Да в бездне я… или в аду.

Сказала и замерла испуганно.

Это надо же восставшему мертвецу так запросто сообщить свое местонахождение! С другой стороны, чего я теряю? Пусть себе спускается в ад. Может, здешние обитатели в более доступной форме растолкуют, что мертвым за живыми таскаться не следует и приставать к ним с глупыми вопросами тем более не надо. А уж в сон лезть — вообще хамство несусветное. Коль помер, веди себя как приличный покойник: сложи руки на груди и лежи там, где положили.

— Где? — явно не поверил своим остроконечным ушам эльф. — Как тебя угораздило?!

Я скромно потупилась, как учительница из анекдота девяностых годов, которую призвали на педсовет и желчно поинтересовались: «Как это вас, милочка, угораздило податься в интердевочки?» А она в ответ скромно улыбнулась: «Ну что сказать… Повезло».

— Я не виновата. Это все ненормальный шаман троллей. Он вбил себе в голову, что жертвоприношение демону остановит падеж овец, которые, к слову, давно уже все благополучно передохли.

Эльф смерил меня знаменитым мужским взглядом: «О женщины! Всегда вы все делаете не так!» Затем с чувством фыркнул, как носорог перед атакой, и с нажимом выдавил:

— Жди там. Никуда не уходи.

Я хотела возразить, что до этого справлялась сама. И неплохо, между прочим, справлялась, но вместо этого неопределенно повела плечами.

— Да куда я денусь?

— Действительно. Никуда, — бесцеремонно ворвался в сон чей-то подозрительно знакомый и ужасно насмешливый голос. Я вздрогнула и проснулась.

Надо мной во всей своей демонской красе стоял и нагло усмехался Аполлион собственной хвостатой персоной.

— Какая дивная картина, — мягко растягивая слова, практически промурлыкал он. — У меня будет воистину скромная, непритязательная жена. Спит на полу, вместо одежды довольствуется полотенцем, сапоги будущему мужу целует. Знал бы, давно пригласил кого-нибудь с поверхности скрасить мое адское одиночество. Чтобы вот так — дешево и мило.

Я хотела было ехидно поинтересоваться, как он отнесется к тому, что будущая супруга сейчас окончательно выйдет из себя и украсит его наглую физиономию боевыми шрамами от ногтей, но не успела. Он подхватил меня за талию, поставил на ноги и как бы между прочим сообщил:

— Кстати, я нашел твоих друзей.

Возмущение колючим комом застыло в горле. Надо отдать должное демону, умеет он привлечь внимание женщины. Я, не смея пискнуть, чтобы, не дай бог, не сбить благодушный настрой огненноволосого, застыла, обратившись в слух.