Книга Мальчик - отец мужчины - Игорь Кон

Много тонких гендерных различий существует и в употреблении наркотиков. Мальчиков привлекает прежде всего новый рискованный опыт, позволяющий проверить себя и войти в контакт с «крутыми» ребятами, тогда как у девочек один из самых распространенных мотивов начала токсикомании – стремление сбросить лишний вес. Юные американки употребляют в четыре раза больше диетических пилюль и таблеток, чем мальчики, а потом привыкают к ним. Кроме того, девочки гораздо чаще злоупотребляют лекарствами, отпускаемыми по рецепту. Они курят и пьют, чтобы восстановить уверенность в себе, снять стресс, улучшить настроение и т. д. Эти мотивы есть и у мальчиков, тем не менее структура мальчишеской мотивации иная.

Отвечая на вопрос о возможных мотивах приобщения к наркотикам, 14-16-летние питерские подростки указали, в числе прочих, любопытство (76 % мальчиков и 12,8 % девочек), подражание кумирам (56 и 5,1 %), подражание сверстникам (60,9 и 25,7 %). Заметная разница существует и по другим мотивам (Шабалина, 2004).

При всем гендерном сближении мальчики не только употребляют наркотики чаще девочек, но и значительно чаще пользуются тяжелыми, наиболее опасными наркотиками. Так что уменьшение гендерной разницы не освобождает от обязанности изучать и учитывать ее.

Важный гендерный аспект имеет и самоубийство (см. Психология подростка, 2003. Гл. 17). Суицид и суицидальное воображение, мысли и настроения – одна из серьезнейших проблем подросткового и юношеского возраста. Согласно мировой статистике, мужчины совершают втрое меньше суицидных попыток, чем женщины, но втрое чаще реально кончают с собой. В этом есть и возрастные закономерности. Например, в США 15-24-летние мужчины кончают с собой в 4 раза чаще женщин, но суицидное поведение меняется с возрастом: до 9 лет суицидальные показатели у мальчиков и девочек одинаковы, в 10–14 лет мальчики убивают себя в два раза, в 15–19 лет в четыре, а в 20–24 года в шесть раз чаще девочек (WHO, 2000). По американским данным, в группе 15-19-летних соотношение мужских и женских самоубийств выглядит как 12,6 и 3,5 на 100 000 (National Center for Injury Prevention, 2007).

Новейшие лонгитюдные и популяционные исследования высвечивают, в том числе, гендерно-специфические риски суицида. Особенно важны указания на связь повышенной ранимости мужчин с традиционной маскулинной идеологией, обязывающей мужчину всегда и везде быть первым (Moller-Leimkuhler, 2003). Для России, где соотношение мужских и женских самоубийств выглядит как 38,8 % к 8 %, эта тема крайне актуальна.

Поучительны и подростковые суициды. Российские СМИ часто однозначно связывают подростковую «моду» на суициды с материальными трудностями или влиянием каких-то молодежных субкультур вроде эмо. На самом деле вопрос значительно сложнее. Изучение, казалось бы, немотивированных или недостаточно мотивированных подростковых самоубийств не только проливает свет на природу мальчишеской импульсивности, но и помогает понять изменчивую систему юношеских ценностей.

В одном из исследований, входящих в состав финского национального лонгитюда, из 550 16-летних подростков, которых обследовали с 8 лет, наличие суицидных мыслей или забот признали 14 % девочек и 7 % мальчиков (Souranderetal., 2001). Это коррелирует с сообщениями родителей и учителей о наличии у этих детей уже в 8-летнем возрасте эмоциональных и поведенческих проблем, особенно антисоциального характера, и с депрессивными симптомами, о которых поведал сам 8-летний ребенок. Хотя суицидные проявления 16-летних связаны с проблемами интернализации и экстернализации эмоций и с низкой социальной (коммуникативной) компетентностью, лишь пятая часть этих детей обращалась за психотерапевтической помощью. В ходе десятилетнего исследования 2 348 18-летних мальчиков (опрашивали не только самих мальчиков, но и их родителей и учителей) фиксировалась частота мыслей и действий по сознательному нанесению себе вреда. Выяснилось, что многие саморазрушительные мысли и действия 18-летних можно предугадать уже по их самоотчетам о депрессивных настроениях в 8-летнем возрасте. Но взрослые об этом не знали или не обращали внимания (Haavisto, Souranderetal., 2004).

Один из главнейших факторов мальчишеского (нездоровья, тесно связанный с традиционной маскулинной идеологией, – нежелание обращаться к врачу. Это большая проблема во всем мире.

Уже в конце 1990-х годов американские ученые признали важнейшим фактором высокой заболеваемости 11-18-летних мальчиков их нежелание рассказывать кому-то о своих проблемах, особенно сексуального характера. Среди переживших стресс подростков никому не сказали об этом 21 % мальчиков и 13 % девочек. Отсутствие социальной и эмоциональной поддержки способствует развитию более серьезных депрессивных расстройств. Соотношение диагностированного эмоционального расстройства в США у мальчиков и девочек выглядит как 4:1. Ретроспективное исследование 1 677 15-19-летних юношей в рамках National Survey of Adolescent Males подтвердило, что мальчики избегают показываться врачу, считая это «немужским» занятием и признаком слабости (Marcell et al., 2007). Особенно не любят они признаваться в наличии психологических и сексуальных трудностей. Это существенно повышает риск заражения ВИЧ и другими инфекциями, передаваемыми половым путем. С психологическими трудностями, даже если дело доходит до грани самоубийства, ситуация не лучше. «Настоящий мужчина» никому не жалуется, в слабостях не признается, у него все проходит и решается само собой…

По России подробной информации нет, специально здоровьем мальчиков никто особо не занимается, а о сексуальности открыто говорят только «развратные» СМИ, которые некоторые деятели рады были бы запретить, да не знают, как это сделать. Между тем, по словам главного психиатра РФ Т. Е. Дмитриевой, почти 40 % негодных к службе в армии по состоянию здоровья российских призывников отбраковываются по психиатрическим показателям, а 30 % солдат-срочников, увольняемых из армии в течение первого-второго года службы из-за проблем со здоровьем, имеют психические заболевания (РИА Новости, 4 июня 2008).

Ни заботиться о своем здоровье, ни говорить о нем мальчиков не учат. Немногочисленные и нерепрезентативные исследования свидетельствуют, что девочки охотнее мальчиков рассказывают врачу о своих болезнях и недомоганиях, это не только облегчает им душу, но и способствует ранней диагностике. Например, при обследовании 50 подростков от 13 до 18 лет девочки жаловались на боли в сердце в 2,6 раза, мышечную слабость в 2 раза, повышенную утомляемость в 1,7 раза, сонливость в 2 раза чаще мальчиков (Булыгина, Гуляева, 2005). Может быть, у девочек и правда здоровье хуже, кто знает? Но когда юноши-старшеклассники, солдаты-новобранцы и даже юные хоккеисты то и дело неожиданно умирают во время совсем не экстремальных тренировок – сколько уже было таких трагедий! – только ли спортивные тренеры и офицеры в этом виноваты? Не скрывается ли за этим низкий уровень национальной культуры мужского здоровья, невинными жертвами которого становятся мальчики?

Подведем итоги.

1. Психофизиологические и социальные особенности мальчиков сказываются на состоянии их физического и психического здоровья. Мальчики и девочки не имеют в этом отношении абсолютных преимуществ друг перед другом, но у них есть свои специфические трудности и факторы риска.