Книга Темная сторона медали - Сергей Мусаниф

Проезжают верхом конные рыцари. Проходят слоны с сидящими на их спинах погонщиками.

Проезжают телеги обоза. Волы тащат какие-то громоздкие сооружения. И громоздкие запчасти для еще более громоздких сооружений.

Картинка дрожала, дергалась, расплывалась, периодически вообще пропадала.

На территории Империи слишком много вражеской магии.

– Рамблер, – позвал я.

– Да, господин? – Картинка снова дернулась, застыла, зато посреди комнаты появился фантом мужчины.

– Сфера нарушена?

– Да, господин. Я начинаю рассасываться. Растворяться.

– Я отпускаю тебя, Рамблер, – сказал я. – Ты сможешь вернуться в свой мир сам или тебе помочь?

– Благодарю, господин, – сказал он. – Я еще достаточно силен, чтобы удалиться самостоятельно.

– Тогда прощай, – сказал я.

– Господин, – сказал он. – В моем мире чертовски скучно. Когда вы здесь закончите, позовите меня снова, хорошо?

– Обязательно, – сказал я. – Иди.

В своих апартаментах я зеркал не держу. Только одно маленькое, для бритья. И сразу после этой мучительной процедуры я убираю его в шкаф. Нет зеркал и ни в одной комнате, где мы проводим совещания, или на террасе, где я люблю пить кофе, любуясь закатом.

В библиотеке, где я провожу много времени, зеркала тоже нет. За каждым зеркалом… Точнее, в каждом зеркале притаился эльфийский шпион. Никогда не знаешь, подглядывает за тобой эта скотина Эдвин или нет.

Ближайшее ко мне зеркало находится в башне Ельцина, бывшей башне Отчаяния. Вообще, должен заметить, что предки у меня были люди весьма мрачные. Названия крепостных башен вгоняли меня в тоску и печаль, стоило только мне услышать их в чьем-нибудь докладе. И я распорядился их переименовать. Так появились башни Микки Мауса, Дональда Дака, Чебурашки и Ельцина.

В башне Ельцина находилось что-то вроде обсерватории, из которой местные астрономы… пардон, астрологи, могли вести наблюдения за звездным небом. Астрологи уже давно разбежались, и в башне почти никого не было. Поэтому я распорядился поставить там большое зеркало, а рядом с ним стража, вся работа которого сводилась к самолюбованию.

Периодически страж видел в зеркале не себя, а хмурого типа с благородно-печальными чертами лица. Камрада Эдвина то есть.

Вот и сейчас он прибежал ко мне с докладом, что Пресветлый Король эльфов на связи.

Я заставил владыку эльфов прождать минут двадцать, Просто потому что он мне не нравился.

– Здравствуй, Кевин, – сказал он, когда я вошел в бывшую обсерваторию. Как обычно, Эдвин сидел на древесном троне и всем своим видом излучал мудрость и понимание.

– Привет, – сказал я, садясь в кресло. – Чего хотел?

– Грядет война, – сказал он.

– Очень точное замечание, – сказал я. – Ты сам догадался или тебе кто-то подсказал? Дьявол, да ты меня просто шокировал этой новостью. А я-то думаю, что это за тучи пыли видны с крепостной стены. А это война грядет.

– Не фиглярствуй, – сказал он.

– Почему бы нет? Тебе же можно. Ты достаточно долго рассказывал мне о системе сдержек и противовесов этого мира и о том, что каждый должен занимать свое место, и о том, что мне дадут просидеть на моем достаточно долго. А теперь вдруг выяснилось, что мое место в этом мире под землей, на глубине примерно двух метров.

– Я не предполагал, что война начнется так скоро.

– И чего ты теперь хочешь? Извиниться?

– Конечно нет. Ты сел в Черной Цитадели не потому, что я тебя об этом попросил, а потому, что хотел выжить. И у тебя не было другого выбора. Я не должен чувствовать и не чувствую за собой никакой вины. Моих войск в наступающей на тебя армии нет. Я по-прежнему нейтрален.

– Завидую, – сказал я. – А когда грянет Армагеддон, ты тоже останешься в стороне?

– Добро и Зло, – сказал он. – Свет и Тьма. Порядок и Хаос. Одно не может существовать без другого. Нужно равновесие.

– Где оно, твое хваленое равновесие? – спросил я. – Разве силы Империи и Бортиса равны? Сто пятьдесят тысяч против тридцати?

– Ты говоришь о математике, – сказал он. – А я говорю об основополагающих принципах. О силах, благодаря которым держится мир.

– Если ты имеешь в виду мой род, то скоро одной такой силой станет меньше. Может быть, поддержишь меня? Пришлешь сюда своих лучников или магов? Или предоставишь мне убежище, когда Цитадель рухнет? Это ли не работа на равновесие, Эдвин?

– Эльфы нейтральны.

– Нейтралитет – это палка о двух концах. Бывает пассивный нейтралитет, когда ты просто стоишь в стороне и делаешь вид, что знать ничего не знаешь. И бывает активный нейтралитет, когда ты вмешиваешься в ход событий, помогая и той и другой стороне.

– О чем ты говоришь?

– Ты прекрасно знаешь о чем, – сказал я. – Это – прошлое, но люди склонны очень хорошо его помнить, когда хотят свести счеты. И победитель, Эдвин, кем бы он ни был, еще припомнит тебе твой нейтралитет. Считай это моим маленьким пророчеством.

– Ты не пророк, Кевин. А у меня есть кое-какие соображения относительно того, как договариваться с победителем. Бортис не получит своей империи. Его замысел слишком прозрачен. Его и верных ему офицеров убьют, как только они одержат победу. Если ты не сделаешь этого раньше. Убьют без всякого моего участия. А с королями я договорюсь.

– А со мной ты тоже договоришься? Или меня убьют?

– В случае победы над Бортисом ты не нарушишь равновесия, – сказал Эдвин. – У тебя будет множество своих проблем. Поэтому не угрожай мне. Угрозы вообще мало стоят, а угрозы, не подтвержденные необходимыми для их исполнения возможностями, не стоят вообще ничего.

– Умный ты, – сказал я. – Все рассчитал, со всех сторон прикрылся.

– Я политик.

– Точно, – сказал я. – А чего тебе от меня надо, политик? Не в глобальном смысле, а то ты сейчас споешь мне старую песню о том, что каждый должен занимать свое место. Что тебе нужно от меня сейчас? Зачем этот разговор?

– Просто хотел пожелать тебе удачи, Кевин. И сообщить тебе полезную информацию.

– Это уже интересно.

– Ты знаешь, что Бортису удалось заручиться поддержкой трех драконов?

– Знаю.

– Может быть, ты знаешь и их имена?

– Нет.

– Флегг, Сноуграсс и Аталок, – сказал Эдвин.

– Флегг, Сноуграсс и Аталок, – повторил граф.

– Это плохие новости?

– Это просто новости, милорд.

– Вы знаете что-нибудь о них?

– Молодые драконы, – сказал граф. – В поединке один на один Киндаро способен одолеть любого из них. В бою против любых двоих из этой тройки шансы на победу равны. Но с тремя он не справится.