Книга КГБ. Последний аргумент - Игорь Атаманенко

— Я очень сожалею, мсье, но эти часы не продаются, — произносит торговец, жестом фокусника смахнув банкноту с прилавка. — Они — наш торговый знак. Я очень сожалею... Странно, но вот уже более десяти лет все наши покупатели почему-то начинают с этих часов, не знаю, что и думать! Впрочем, голова в них, действительно, впечатляющая... Не угодно ли мсье взглянуть на этот чернильный прибор. В нём, правда, голова чернокожего, но тем не менее...

Намёк на мои техасско-расистские наклонности принят, а упоминание о сроке пребывания головы в часах разжигает тлевший в моей башке фитилёк воспоминаний. Там уже вовсю полыхает пожар, и виной тому голова отца призрака коммунизма в маятнике! Я выкладываю ещё одну стофранковую купюру, которая, так же как и первая, мгновенно исчезает под прилавком, и иду ва-банк:

— Неужели за десять с лишним лет вы не сумели заказать себе ещё одни часы с кукольной головкой?! Верится с трудом! —тоном матёрого провокатора говорю я, а по спине в три ручья хлещет горячий пот.

— Это настоящие головы, мсье... Головы живших в недалёком прошлом людей. Поэтому-то они стоят очень дорого...

Внутреннее напряжение у нас с Татьяной достигло апогея — я это чувствую по тому, как крепко она сжимает мою руку выше локтя, — но мы с напускным спокойствием выслушиваем лекцию о подготовке головок к предпродажной экспозиции. Разумеется, при каждой многозначительной паузе визави я тут же выбрасываю на прилавок очередную купюру. Из тех, что получены на сдачу. Фантастика — я волей случая оказался на правильном пути! Плохо одно: это должно было произойти ещё в восемьдесят втором...

Сразу оговорюсь: мумифицирование человеческих голов имеет мало общего с работой специалистов, колдующих над телом Вождя в Мавзолее, хотя в обоих случаях это очень долгий процесс, включающий множество трудоёмких операций. А в случае с головами ещё и смертельный риск, потому что в Мавзолее изначально обрабатывают мёртвое тело, а головы накануне процесса мумификации должны быть непременно живыми...

В отсеченной голове просверливается маленькое отверстие, через которое внутрь запускается особый вид Муравьёв, пожирающих мозг. Чтобы эти прожорливые твари не добрались до кожного покрова и мягких тканей головы, в ноздри и уши вставляются специальные пробочки. Когда муравьи вычистят полость черепа, туда впрыскивают консервант, который обычно используется в моргах, чтобы воспрепятствовать процессу разложения.

— A-а, формалин! — в унисон произносим мы с Татьяной. В наших голосах сплошное разочарование.

— Не совсем! В него добавляется ещё целый букет трав, известных только одному человеку — магу, который и руководит всем процессом. Затем полуфабрикат, — да-да, человек из-за прилавка так и сказал — полуфабрикат! — некоторое время, пока не размягчатся кости черепа, выдерживается в специальном растворе. При этом одновременно происходит стягивание, уменьшение всей кожной и даже костной структуры. Как только кости черепа станут мягкими, наступает самый ответственный момент всего технологического процесса: необходимо удержать их от сплющивания, сделать так, чтобы они, скукожившись и значительно потеряв в объёме, сохранили форму головы. За это отвечает человек, посвященный в тайны всего процесса мумифицирования. Это — тот самый маг. Он, ко всему прочему, обладает экстрасенсорными способностями. Накладывая руки на размягченные головки, он направляет на них поток своих биоволн. Манипуляция, которую невозможно выполнить с помощью лазеров и компьютеров.

По утверждению торговца, все маги-искусники — экстрасенсы с самым сильным в мире биополем. Маг будет прикладывать руки к головке до тех пор, пока она достаточно не затвердеет. Затем он осторожно будет прогревать сё на пламени, втирать мази из экстракта алоэ и африканской ивы и долго сушить, пока она не превратится в ту изящную, почти кукольную головку, подобную тем, что я сейчас наблюдаю. В последующем головке предстоит постоянно находиться в жидкости-бальзаме, в состав которой входит несколько ингредиентов. Каждый из них в отдельности известен только одному человеку. Но рецепт всей смеси знает только маг. Искусство выделывания головок, именуемом на одном африканском диалекте нга-нгоро, передаётся по наследству от отца к сыну. Им владеют только в одном племени Центральной Африки...

— Но всего этого, мсье, можно достичь лишь при одном условии...

За этим следует многозначительная пауза и лукавый взгляд моего собеседника, устремлённый прямо мне в зрачки.

Я — парень понятливый. Сую руку в карман. О, ужас! — сдача иссякла. Делать нечего. Вынимаю «куклу» и решительно выдергиваю второй, последний, «стольник».

Знал бы московский бомж по кличке «Карл Маркс», во что обходится нам с Татьяной его борода! Впрочем, я на собственном опыте убеждаюсь в правоте слов Генриха IV: «Париж стоит мессы!» Ибо потраченная нами сумма — ничто в сравнении с той информацией, которой мы теперь располагаем!

Стодолларовая банкнота присоединяется к компании своих французских подружек, а торгаш, хитро подмигнув, раскалывается окончательно:

— Головы станут тем, что вы имеете честь лицезреть, лишь в том случае, если будут отняты у живого человека. Тогда кости черепа легко поддаются усадке и обработке, их даже можно слегка уменьшить в объёме, чтобы конечный товарный продукт выглядел кукольной головкой...

Человек за прилавком, переводя взгляд с меня на Татьяну, внимательно наблюдает за нами, за эффектом, который должна произвести на нас его откровенность. Я парирую, не моргнув глазом:

— То есть, вы хотите сказать, что прежде, чем приступить к мумификации, надо произвести декапитацию не покойника, но живого и здравствующего человека?

— Именно так, мсье! — в голосе торгаша неподдельная радость.

Чему он радуется? Что мы так быстро научаемы и так спокойно реагируем на его признание, или тому, что мы не помчались звонить в полицию?

— А как насчёт морали, нравственности? — упавшим голосом спрашиваю я.

—Видите ли, мсье,—с видом штатного лектора вещает тор-гага, — я прожит долгую жизнь и разбираюсь в людях. Вы, как и ваша супруга, — не ханжа, это видно из вашего отношения к деньгам... Будем откровенны до конца. В пашем мире так много людей, которые либо не могут, либо не хотят зарабатывать себе на хлеб. Они — никчемные наросты на теле планеты, которые необходимо удалять... Вместе с тем, немало тех, кто, невзирая на цену, готов приобрести уникальный экзотический сувенир... Как вы, например. Наше дело — удовлетворить спрос, а он довольно высок. Разве аморально приносить пользу, идя навстречу пожеланиям людей, удовлетворять их потребности? Именно это мы и делаем! Надо сказать, мы преуспели — никто не в силах с нами конкурировать. Мы владеем монополией на изготовление и продажу мумифицированных человеческих голов!

Теоретическое обоснование убийств изложено и нами усвоено, теперь — вперёд, к практической стороне дела:

— И кто же те добровольцы, что кладут свои головы на алтарь вашего бизнеса? Если не ошибаюсь, вы находите их на всех континентах: у вас выставлены на продажу головы негроидов, монголоидов, европеоидов, наконец!