Книга Последнее лето — твое и мое - Энн Брашерс

— Я вырыл бассейн.

— Да?

— Вон там.

Он указал на изрытый клочок песка около воды.

— Мне помогала Элен.

— Кто такая Элен?

— Одна девчонка, — сказал он. — Ты принесла какой-нибудь еды?

Алиса рассмеялась. Была его нянькой, нянькой и осталась.

— Нет, но у меня есть еда дома. Хочешь, чтобы я что-нибудь принесла?

— Да.

Она встала, и он пошел за ней следом.

— Хочешь пойти со мной? — спросила она.

— Хочу.

— Где твоя мама? Пойди, скажи ей.

Он побежал вдоль берега к своей матери, которая сидела под зонтом. Миссис Коэн подняла голову и помахала ей. И опять Алиса встретилась с тем же взглядом, которым на нее смотрели все знакомые. Миссис Коэн знала об их горе, так же как и все здесь. Но ей не хотелось показывать, что она в курсе, поскольку узнала она об этом не из первых рук. Своим взглядом она пыталась выказать подобающее отношение к состоянию Алисы. Алиса с некоторым облегчением перевела взгляд на Габриэля, который просто хотел поесть.

Габриэль примчался с маленькой белокурой девочкой.

— Можно, Элен тоже пойдет? — спросил он.

— Конечно, — сказала Алиса, решив, что разрешение миссис Коэн распространяется на них обоих.

У Элен были толстые ножки, коротко постриженные волосы, желтый купальник и рот крошечного купидона.

Дети были облеплены песком, как два сахарных пончика, и у Алисы мелькнула мысль, что, перед тем как привести их на кухню, надо бы смыть с них песок, но она не стала усложнять себе жизнь. Она вспомнила шутку, которая была в ходу у их матери, когда они с Райли готовили для какого-нибудь праздника, умудряясь испачкать все кастрюли и сковородки. «Давайте возьмем и продадим дом», — обычно говорила мама, вообразив себя Марией-Антуанеттой.

— Крекеры, яблоки или… сыр? — заглядывая в шкафчики и холодильник, спросила Алиса.

Добрые соседи оставили им массу сладостей, но Алиса решила, что предложит детям что-нибудь полезное, если, конечно, удастся их обмануть.

Элен посмотрела на Габриэля.

— Крекеры, — сказал он.

— Крекеры, — подхватила Элен.

Алиса понимала, что Элен боится сделать что-то неправильно. Она была младше, и ей приходилось прокладывать себе дорогу. Габриэль мог легко прогнать ее или же оставить.

— Как твой брат? — спросила Алиса.

— Он занимается коркболом, — ответил Габриэль, при этом почти все крекеры вылетели у него изо рта.

— Господи. Неужели он уже для этого вырос?

— Ему семь, — едва ли не благоговейно произнес Габриэль.

Он взглянул на Элен, чтобы проверить, усвоила ли она тот факт, что у него есть семилетний брат.

— Сколько тебе лет? — спросила Алиса у Элен.

— Четыре.

— Ну а мне пять лет и три месяца, — сообщил Габриэль с видом на будущее.

— Я знаю, потому что прошлым летом тебе было четыре, — сказала Алиса.

Габриэль, казалось, был слегка обескуражен тем, что ему об этом напомнили.

— Мне четыре, — напомнила Элен, в голосе которой слышалась теперь гордость.

Они вышли на террасу, чтобы доесть миску крекеров.

— Ты здесь живешь? — спросила Элен.

Алисе слышно было, как на мелких коренных зубах девочки скрипит песок. Она видела, что у Элен руки были в песке. Надо было их вымыть.

— Да. А где живешь ты?

Элен повернулась и указала испачканным в песке пальцем на дом Пола.

— Вон там.

Тот завтрак не был единичным случаем. Теперь, когда Элен узнала, как близко находится дом Алисы и как много там вкусностей, она не только приходила сама, но и приводила с собой двухлетнюю сестру Бонни. Девочки объяснили, что могли бы привести с собой Генри, брата, но что ему всего семь месяцев и он еще не умеет ходить. К концу завтрака пришла их мама, представившаяся как Эмили.

— Надеюсь, они не очень вам докучают, — сказала Эмили.

Под мышкой она держала младенца. Шорты цвета хаки и верх от купальника придавали ей озорной вид.

— Нет, совсем нет, — ответила Алиса. Сидя на террасе, они с Элен и Бонни съели по миске сухих завтраков с молоком, хотя Бонни пролила половину своей. — Я рада компании.

— Вы здесь одна? — спросила Эмили.

Алису порадовал и удивил этот прямой, незатейливый вопрос. Все ее знакомые вообще избегали вопросов.

— Да. Пока. На выходных обычно приезжают мои родители, но не думаю, что этим летом они часто здесь будут.

— Жаль, — сказала Эмили. — Что ж, рада с вами познакомиться. Надеюсь, мы будем хорошими соседями.

Алиса смотрела на нее с тоской. У Эмили был длинный «конский хвост» и очень деловой вид. Алиса попыталась вспомнить, почему была к ней недружелюбна. Почему ей не нравилась эта женщина? Она не могла даже вспомнить.

— Пошли, девочки, — сказала Эмили.

— Мы остаемся у Алисы, — сказала Элен.

— Детка, у Алисы есть свои дела, — объяснила Эмили.

Нет у нее дел. Алиса вдруг захотела, чтобы Элен и Бонни не уходили. Пусть Бонни проливает все, что угодно, если ей так нравится. Алиса уберет.

— Пусть остаются, — сказала она Эмили. — Мне нравится, когда они у меня, правда. Перед обедом я приведу их домой.

Эмили посмотрела на нее с благодарностью и по настилу пошла к себе.

Алиса разрезала дыню и научила детей плеваться семечками с края террасы.

— У нас будет целый лес дынь! — объявила Элен.

Алиса достала свои старые мелки и нарисовала подводный мир. Она умышленно изобразила всех существ очень дружелюбными, даже тех, у кого были клыки. А еще Алиса нарисовала дельфина.

Она нашла свои старые книжки с картинками и стала читать детям свои любимые книги Уильяма Стейга и доктора Сьюза[16]. Они смотрели, как вокруг оранжевых цветков клематиса вьются колибри. Алиса подняла Бонни, чтобы та могла их увидеть, с удовольствием прижимая к себе маленькое пухлое тельце.

— Ну, ладно, поиграли, и хватит, — сказала она детям. — Пора домой.

Они начали ныть, и она придумала одну приманку.

— Идите за мной, и я покажу вам что-то очень важное, — сказала она.

Она вывела их через черный вход и прокралась с ними по тропинке, идущей через тростник, прямо к их задней двери.

— Это тайный короткий путь, — сообщила она им громким шепотом. — По этой дорожке ко мне и моей сестре приходил мой лучший друг.