Книга Прогулка без морали - Наталья Рощина

— Точно, и когда ты успеваешь все замечать?

— Работа у меня такая. Садись, перекусим.

— Кто-то говорил о разгрузочном дне.

— Я ничего не отрицаю. Мой сок на столе, а сухарик я уже успела сгрызть.

— И ты будешь спокойно смотреть, как я ем ветчину и пью кофе?

— Не делайте из еды культа.

— Ну, мать, ты сильная личность. — Вадим выпил сок, откусил бутерброд. Искоса поглядывал на Валю. Она по глотку отпивала из своего стакана морковный сок.

— Нетрудно быть сильной, если от этого зависит здоровье твоего ребенка, — философски заметила она.

— До конца ощутить сказанное можешь только ты.

— Я знаю. Тебе нужно уходить?

— Да, я еду на кафедру, а потом в «Байт». Сегодня встреча с заказчиком.

— Значит, можешь задержаться на неопределенный срок.

— Ничего подобного. Встреча намечена на два часа. Думаю, что к пяти приеду домой. Ты опять трусишь? Сейчас позвоню Маковецкой.

— Не надо. Она сама вот-вот позвонит. У нас с нею утренний обход, как она говорит. Расспросит обо всем, надает указаний. Знаешь, а ведь я до сих пор не могу говорить ей «бабушка». Вижу, что она очень хочет этого. Не могу привыкнуть, перестроиться.

— Всему свое время. Не напрягай себя. Это должно получиться спонтанно.

— Я согласна с тобой. Только я чувствую, что обижаю, ее и мне становится тоже невыносимо больно. Она столько лет общалась с людьми, которые просто были ее пациентами. Ничего личного, заполнение времени. Бегство от себя. Она загружалась работой и жила благодаря этому сумасшедшему безостановочному ритму. Конференции, симпозиумы, кафедра, студенты, пациенты. Ей шестьдесят, пойми, она так истосковалась по любви близкого человека. А я, черствая девчонка, не могу совладать со своим языком.

— Ты говоришь лишнее, дорогая моя. Не возлагай на себя вину за ее одиночество в прошлом. Считай, что она благодарна за ту радость общения, которую ты ей даришь сейчас. Кто, как не ты, должен уметь во всем находить позитив?

— Тебе легко говорить. Слава богу, ты пока не знаешь, что такое терять близких.

— Валюш, это жестоко. Упрекать человека в тем, что он не страдал. У меня, между прочим, уже нет бабушек и дедушек. Они умерли, как ты понимаешь. Конечно, я находился в довольно нежном возрасте и пережил эти потери не настолько глубоко, как родители. Но, поверь, для ребенка — это тоже трагедия. Маленькая, не осознанная по всем правилам и нормам взрослой жизни. Нормально развивающийся человечек страдает. Не хочу доказывать очевидные вещи.

Валя положила ладонь на руку Вадима. Слегка прижала ее к столу и сделала виноватое лицо. Ей был неприятен оборот, который принял разговор.

— Не сердись, Вадюша, я тоже бываю не права. Последнее время мне хочется побольше говорить с тобой.

— Что руководит этим желанием?

— Когда родится малыш, первое время мы будем целиком поглощены им. Это нормальное явление. Все станет на свои места, но не сразу. Мне было бы приятно и спокойно знать, что рядом со мной мужчина, осознающий роль мужа и отца.

— Ты хочешь говорить об этом, а мы беседуем о твоих долгах перед Вероникой Сергеевной. Странно получается. — Вадим допил кофе, поднял голову на настенные часы. — Мне пора убегать. Мой шеф терпеть не может опозданий. Сам пунктуален и всех оценивает по этому качеству. Он говорит, если человек постоянно опаздывает, то сразу начинаешь видеть в нем и другие недостатки, даже при отсутствии таковых.

— Это не его мысль, чужая. Я где-то слышала.

— Важно, что он придерживается своих правил, и мне не хочется, чтобы он начал присматриваться ко мне, как к не пунктуальному аспиранту. Надо уметь обращать на себя внимание чем-то более полезным. Все, спасибо за завтрак. В течение дня обязуюсь звонить.

Белов поцеловал жену в щеку. Валя неторопливо вышла в коридор, наблюдать за тем, как муж вихрем носится из комнаты в коридор и обратно. На ходу собирает какие-то бумаги со стола, одевается, причесывается. За его движениями трудно уследить. На первый взгляд, они хаотичны, но потом понимаешь, что нет ни одного лишнего. Сделав прощальный жест рукой, Вадим тихо закрыл за собой входную дверь. Валя медленно поплелась на кухню, прижалась лбом к прохладному стеклу. Живот уперся в выступающий подоконник. Неприятное ощущение собственной необъятности. Вот Вадим подбегает к троллейбусной остановке, почти на ходу запрыгивает в салон. Валя возмущается водителем, который подвергает опасности пассажира.

— Торопится он, видите ли, чуть не прищемил человека дверью, — проворчала она. Потом покачала головой. Осознав, что разговаривает сама с собой, добавила: — Превращаюсь в вечно недовольную, толстую, неповоротливую брюзгу.

Зазвонил телефон. Еще не сняв трубку, Валюта улыбнулась. Разговор предстоял не на минутку. Поэтому она удобно села в кресло и только тогда ответила.

— Алло, слушаю.

— Здравствуйте, это квартира Вадима, я не ошиблась? — Приятный женский голос прозвучал неожиданно.

— Вы не ошиблись, — Валю так и подмывало спросить, с кем она говорит и что нужно передать, но она выдержала паузу.

— Видите ли, девушка, я проездом в Горинске и хотела бы встретиться с Вадимом. — Последовала пауза. На том конце провода ждали вопросов, но Валя упорно хранила молчание. Голос перестал быть приторно сладким, вкрадчивым. Незнакомка заговорила немного раздраженно, явно подбирая слова: — Боюсь показаться невежливой, но вы в курсе, когда его можно застать?

— Он обещал быть дома к пяти. Это приблизительное время, но точнее сказать не могу.

— Простите, а вы его очередная пассия?

Валя физически ощутила, как слова впиваются в ее кожу. Ей хотелось ответить что-нибудь грубое, но тогда она потеряет свое преимущество над этой женщиной. Злиться должна нежданная собеседница, а, значит, надо быть максимально вежливой. Она даже заставила себя засмеяться.

— «Пассия — это не ко мне. Я его жена.

— Что вы говорите? Вадим снова женился? — Удивление собеседницы было искренним. — Неожиданность. Впрочем, зная Белова, думаю, это ни на что не повлияет.

— Вы бы не могли высказаться более определенно? Я жду звонка. — Валя почувствовала, что покраснела, а от напряжения в висках у нее застучали тысячи маленьких молоточков.

— Да-да, извините. Передайте Вадиму, что звонила Марьям. Я остановилась в «Метрополе» в тридцатом номере, завтра уезжаю. Прошу вас не забыть о моем звонке. Это очень важно. Ничего не подумайте, ради бога. Просто есть необходимость ненадолго встретиться.

— У кого?

— Что?

— У кого появилась необходимость?

— У меня, милочка. Спасибо, что уделили мне время. Если вы не возражаете, я перезвоню.

— Всего доброго. — Валя положила трубку. Приложила руку к груди: сердце выпрыгивало, сбивалось с ритма. В голове пронеслась мысль о том, что у Вадима давно есть другая женщина. Конечно, такой красивый мужчина, лишенный женской ласки, не может долго оставаться без внимания. Ее положение делает их близость редкой и, по ее мнению, лишенной эстетичности. Что за удовольствие созерцать ее огромное, отекшее тело с торчащим животом? Вадим всегда говорил, что беременные — самые красивые, но сейчас в эти слова верилось с трудом. Конечно, звонила его истосковавшаяся любовница, которая захотела причинить ей боль. Интересно, она знает о ее беременности? Должна знать, Вадим не мог не сказать.