Книга Книга Страшного суда - Конни Уиллис

— Помолимся! — возгласил он.

Застучали по каменному полу откидные подставки, и все опустились на колени.

— Господи всемогущий, наславший на нас эту напасть, отзови своего карающего ангела, задержи длань свою и не дай земле оскудеть, не уничтожай все живые души до единой!

«Вот вам и укрепление духа», — подумал Дануорти.

— Как в те дни, когда наслал Господь моровую язву на Израиль и умерло из народа, от Дана до Вирсавии, семьдесят тысяч человек, так и сейчас напала на нас беда, и молим мы Тебя отвратить ярость гнева своего от верных.

В трубах древнего котла отопления начался лязг, но священника это не смутило. Он разглагольствовал еще добрых пять минут, припоминая разные случаи, когда Господь карал нечестивых и «насылал на них мор», а потом попросил всех подняться и спеть «Да пошлет вам радость Бог, пусть ничто вас не печалит».

Вдоль рядов украдкой пробралась Монтойя и присела рядом с Колином.

— Весь день проторчала в Госздраве, выбивала разрешение. Они упорно не хотят верить, что я никого не намерена заражать. Двадцать раз сказала, что поеду прямо на раскоп, где нет ни единой живой души, но они разве слушают?

Она повернулась к Колину:

— Если получится выбить разрешение, мне понадобятся добровольцы. Не хочешь покопать могилы?

— Нельзя, — поспешно вмешался Дануорти. — Бабушка не пустит. — Он зашептал, перегнувшись через Колина: — Мы восстанавливаем передвижения Бадри Чаудри в понедельник днем с полудня до половины третьего. Есть что добавить?

— Ш-ш-ш, — шикнула женщина, огрызнувшаяся у входа на Колина.

Монтойя покачала головой:

— Нет, я была с Киврин, показывала ей карту и внутренний план Скендгейта.

— Где? На раскопках?

— Нет, в Брэйзноузе.

—А Бадри туда не заходил? — спросил Дануорти на всякий случай, понимая, что Бадри нечего было делать в Брэйзноузе. Его ведь попросили заняться сетью и переброской только в половине третьего.

— Нет, — прошептала Монтойя.

—Тс-с-с! — шикнула соседка.

— Сколько времени вы провели с Киврин?

— С десяти... Потом ей нужно было показаться в лечебнице — в три, кажется.

—Тс-с-с!

— Моя очередь, буду читать «Молитву великому Духу», — прошептала Монтойя, вставая и пробираясь вперед по ряду.

Оно пропела свою индейскую молитву, потом звонари в белых перчатках сыграли с сосредоточенными лицами «О, Христос, что с миром связан», на слух почти неотличимый от лязга труб.

— Вот ведь некроз, а? — прошептал Колин, прикрывшись распечаткой чина.

— Это атональная композиция конца двенадцатого века, — прошептал в ответ Дануорти. — Она такая и должна быть.

Когда звонари закончили, Дануорти поднялся на кафедру и начал читать из Евангелия. «В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле...»

Монтойя, поднявшись, протиснулась через Колина в боковой проход и шмыгнула за дверь. А ведь Дануорти собирался спросить ее, видела ли она вообще Бадри в понедельник и вторник и не знает ли она о каких-нибудь его контактах с американцами.

Можно будет спросить завтра, когда встретится с ней на сдаче крови. Главное он выяснил — Киврин не виделась с Бадри в понедельник днем. Монтойя говорит, что до самого ухода в лечебницу Киврин была с ней, но в это время Бадри уже пришел в Баллиол. Значит, Бадри ее заразить никак не мог. «И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям...»

Никто его особенно не слушал. Женщина, огрызнувшаяся на Колина, выпутывалась из рукавов пальто, остальные уже поснимали верхнюю одежду и обмахивались распечатками.

Он вспомнил прошлогоднюю службу — как Киврин, стоя коленями на каменном полу, ловила, казалось, каждое слово. Но она тоже не слушала. Она представляла себе Сочельник 1320 года, когда Евангелие звучало на латыни, а в окнах мерцали настоящие свечи.

У Киврин до Сочельника еще две недели. Если она там, где должна быть. Если с ней все в порядке.

— А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце своем... — закончил Дануорти и вернулся на место.

Затем имам перечислил, когда состоятся рождественские службы в разных церквях, и зачитал госздравовский бюллетень о необходимости избегать контактов с инфицированными. Викарий начал проповедь.

— Есть такие, — выразительно взглянув на священника из реформистской церкви, возвестил он, — кто полагает, что болезнь — это гнев господень, однако Христос всю свою жизнь врачевал больных, и будь он здесь, я не сомневаюсь, что он исцелил бы заразившихся вирусом, как исцелил самаритянского прокаженного... — Дальше последовала десятиминутная лекция о мерах профилактики гриппа. Викарий перечислил симптомы, объяснил про воздушно-капельную инфекцию и показал, как надевать присланную из Госздрава защитную маску. — Пейте больше жидкости и отдыхайте, — закончил он, простирая руки над кафедрой в благословляющем жесте. — А если почувствуете какие-нибудь из симптомов, обращайтесь к врачу.

Звонари, снова натянув белые перчатки, исполнили «Ангелов с высот небесных» в аккомпанемент органу, и на этот раз вышло даже узнаваемо.

На кафедру поднялся священник Обращенной унитарианской церкви.

— В эту самую ночь более двух тысяч лет назад Господь послал в наш мир своего сына, зеницу ока своего. Представляете ли вы, какая невероятная любовь двигала им? В ту ночь Иисус покинул горний дом и вошел в мир, полный опасностей и болезней. Он пришел неискушенным беспомощным младенцем, ничего не ведая о зле и предательстве, которые ждали его. Как мог Господь послать своего сына, зеницу ока своего, на верную погибель? Ответ на этот вопрос надо искать в любви. В любви!

— Или в халатности, — пробормотал Дануорти.

Колин оторвался от разглядывания леденца и посмотрел на профессора.

«Господь отпустил его, но беспокоился о нем каждую минуту», — услышал Дануорти. Интересно, пытался ли Господь прервать перемещение?

—Любовь привела Иисуса в наш мир, любовь зародила в нем желание — нет, жажду — оказаться здесь.

«С ней все в порядке», — сказал себе Дануорти. Координаты правильные. Сдвиг — всего четыре часа. Гриппом она не успела заразиться. Сейчас сидит себе спокойно в Скендгейте, точно зная дату стыковки, и заполняет наблюдениями диктофон. В полном здравии, восторге и неведении о том, что творится здесь.

— Он был послан нам, чтобы помочь в злоключениях наших.

Заметив, что викарий подает ему какие-то знаки, Дануорти перегнулся через Колина.

— Мне только что сообщили, мистер Латимер заболел, — прошептал викарий, вручая Дануорти сложенный листок. — Сможете прочитать благословение?

— ...посланец Господа, посланец любви, — закончил священник и сел.