Книга Леди, будьте плохой - Кэндис Герн

Ньюмаркет, как выяснилось, был прекрасным местом для пробуждения чувственности. Все здесь подогревало эмоции. Толпы людей, лошади, ипподром, пустоши. И Рочдейл. Ничто так не пробуждало ее любви к жизни, как он. Грейс стояла в стороне, пока он около жокейского клуба разговаривал с каким-то джентльменом о деньгах, которые выиграла Серенити. Глаза Грейс жадно пожирали Рочдейла. Она не могла больше смотреть на него и не представлять тело под прекрасно сшитым костюмом и плотно облегающими панталонами. Она остро осознавала теперь, насколько они тесные, видела каждый мускул и контур. Рочдейл был таким же прекрасным животным, как Серенити. Каждое движение плавное и мощное, сложное и грациозное. Она не могла отвести от него взгляд и радовалась, что вуаль закрывает ее лицо. Если бы кто-нибудь увидел это, то понял бы, что она без ума от него, как школьница.

Ее чувства к Рочдейлу были слишком спутаны, чтобы выразить их. Вместе они говорили обо всем, но только не об этом, не о том, что они чувствуют. Эмоции Грейс были такими сильными, такими исключительными, что это, наверное, была любовь. Или просто прилив острых ощущений от ее первого настоящего чувственного опыта – новизна плотского вожделения? Она считала, что тут не только это, но ей не хотелось подробнее анализировать свои чувства, особенно учитывая, что Рочдейл не сказал ни слова о любви к ней. И не скажет, конечно же. Ведь для него это все обычно. Если она откроет ему свое сердце, он, без сомнения, сочтет ее наивной и глупой. Поэтому Грейс не говорила ничего. Но ее сердце было переполнено, а душа пела.

Они оставались на ипподроме несколько часов, посмотрели еще несколько скачек, Грейс еще делала ставки и выигрывала. Они снова посетили конюшни, где Рочдейл обсудил с Сэмюелом Траском планы возвращения Серенити в Беттисфонт. Когда же наконец направились назад, в «Королевскую голову», Грейс падала с ног от усталости. Учитывая, как мало она спала прошлой ночью, это было неудивительно.

– Я только сейчас поняла, – сказала она, когда они вошли в гостиницу, – что мы остаемся здесь еще на одну ночь. То есть я хочу сказать, мы, конечно, остаемся, но как странно, что я ни разу не подумала о том, чтобы вернуться домой.

– Я надеялся на еще одну ночь с вами, – ответил Рочдейл. – Одной ночи слишком мало.

Она улыбнулась ему.

– Да, мало. – Скольких ночей было бы достаточно? Сколько продлится этот голод? – Кроме того, я бы за все сокровища мира не пропустила того, что было сегодня. Это было так весело, Джон.

– Я рад, что вам понравилось. Но у нас есть еще эта ночь. И будут еще удовольствия.

И удовольствия были. После короткого ужина Рочдейл и Грейс снова упали в постель, ни один из них не желал терять и минуты.

Рочдейл прекрасно знал, как доставить женщине наслаждение, и сам при этом получал удовольствие. Со знанием дела он ставил ее в такие позы, о которых она и подумать не могла. Все эти знания и то, как он достиг их, должны были наводить на размышления. Но Грейс обнаружила, что рада этому его обширному опыту, потому что она определенно извлекала из этого выгоду. Грейс громко расхохоталась, вдруг осознав, почему распутники так популярны у женщин. Конечно, они популярны! И разве Марианна не говорила ей о преимуществах иметь в любовниках распутника? Грейс обнаружила, что его приключения с женщинами каким-то странным образом позволяют ей доверять ему. Это было чисто физическое доверие, а не эмоциональное – она еще не была готова вступить в эти опасные воды, – но оно позволяло ей полностью открыться ему. Не было ни одного уголка ее тела, который бы не желал его прикосновения. Она хотела его везде – и снаружи, и внутри себя. Если бы он мог забраться под ее кожу, она бы позволила и это.

Этой ночью он перекатился под ней, так что она оказалась верхом на нем. Он поднял ее бедра и опустил на себя.

– Твоя очередь, Грейс. Возьми меня.

Она никогда не представляла, чтобы женщина могла вот так взять на себя контроль, но он поощрял это, поэтому она послушалась. Положив руки на его плечи, она приподнялась, а потом опустилась, снова и снова повторяя это медленное скользящее движение. Двигаясь, она смотрела на него сверху вниз, на мужчину в приступе агонии или экстаза, или того и другого сразу. Его голова была запрокинута назад, шея выгнута, но глаза под тяжелыми веками оставались полуоткрытыми, он наблюдал за ней.

– Да, да, вот так, – говорил он, двигаясь бедрами навстречу. – Возьми меня, Грейс. Возьми меня…

И она это сделала. Найдя верный угол, который производил самое приятное трение, она овладевала им со все возрастающим господством, беря все, чего она хотела, и даже больше. В конце ее высвобождение было таким взрывным, таким потрясающим, что она могла только в изнеможении рухнуть на его грудь.

Следом волна экстаза накрыла и Рочдейла.

Несколько минут они лежали бок о бок, ни у одного из них не было ни сил, ни желания двигаться. Она видела его во время страсти. Теперь было чистым наслаждением изучать его в покое, замечать каждую деталь его тела. Это было сумасбродство, которому она поддавалась с удивлением, как ребенок, которому только что подарили большую новую игрушку или нового пони.

В конце концов он встал и, как всегда, позаботился о том, чтобы вымыть их обоих. После первого раза, когда он отвернулся, чтобы она могла вытереться, она каждый раз позволяла ему помогать себе. Ей нравились его нежность и забота.

Он вернулся в постель и обнял ее, но никто из них, похоже, не хотел спать. Она легла на бок и смотрела на него, изучая лицо, восхищаясь каждой прекрасной черточкой.

– Говорили, что у тебя постельные глаза, но я никогда не понимала, что это означает. Теперь я знаю.

– Постельные глаза?

– Да. В них такое выражение – самодовольное и вялое, как будто ты только что встал из постели женщины.

– Они сейчас такие?

Грейс улыбнулась:

– Да.

– Хорошо. Потому что именно это я сейчас и чувствую. Удовлетворение оттого, что был единственным мужчиной, который открыл тайные страсти Грейс Марлоу. Я доволен собой, потому что занимался с ней любовью, а это ни с чем не сравнимое наслаждение. И чувствую вялость, потому что она взяла у меня все, что я мог дать, я опустошен.

– Ты должен все время носить с собой это чувство. Или ты научился имитировать его?

– Все, что мне нужно, это подумать о таком моменте, как этот, и мои глаза становятся тяжелыми от желания. Но ты чем лучше? Может быть, у меня и постельные глаза, но зато у тебя постельный смех.

– Что?

– Когда ты смеешься, он хриплый и интимный, как будто бы ты только что занималась любовью.

Она рассмеялась.

– Видишь? Это именно такой звук. Каждый мужчина, который слышит этот смех, представляет, что слышит его в постели. Я совершенно точно представлял эхо, когда в первый раз услышал его.

– Ну мы и парочка, если всегда заставляем людей думать о постели.