Книга Охота на льва - Лариса Петровичева

– Четверть часа, – уважительно ответил начальник поезда, – но для Заступника мы можем ее продлить на нужное время.

Когда Андрей вышел на перрон, ликующая толпа затихла, вглядываясь в него и пытаясь понять, имеет ли что-то общее этот скромный человек в дешевом дорожном костюме со всемилостивым Заступником, изображенным на фреске в храме, а потом взорвалась воплями чистого беспримесного восторга и счастья: Андрея узнали.

– Люди, люди, – улыбаясь, промолвил Андрей. – Да, это я.

Крики стали еще громче – так было практически всегда с того момента, как Андрей начал свой путь в качестве вернувшегося божества. Он поднял руки, и толпа тотчас же затихла, видя, что Заступник собирается говорить, и не желая пропустить ни единого слова.

– Благословляю вас и ваших близких на долгую жизнь, счастье и любовь, – сказал Андрей. – Живите по совести, не творите дурного, наполняйте каждый день добрыми делами. Пусть с вами всегда будут благодать и покой.

Пожилая женщина в расшитом синими цветами сарафане, стоявшая в первом ряду, заплакала.

– На все воля твоя, господин, – промолвила она с певучим запольским выговором. – Все примем от тебя: и милость, и немилость.

– Это не моя воля, – сказал Андрей, подойдя к ней. Рука словно сама по себе обвела ее лоб кругом. – Вы, люди, живете на своей земле. На своей родине. Ваша жизнь в ваших руках. Какой она будет, зависит от вас. Вы – хозяева и своей страны, и своей жизни.

Ох, как его слушали! Уже потом Андрей узнал от Супеска, что в Заполье всегда были сильны позиции противников новой власти Аальхарна.

– Государство, которое вы сейчас называете властью, должно работать на ваши интересы, – продолжал Андрей. – Заботиться о вас, защищать вас, а не снимать шерсть вместе со шкурой. И если государство служит только себе, игнорируя народ, то вы, люди, имеете полное право призвать власть к ответу, а то и сменить ее.

Его последние слова потонули во взрыве одобрительных воплей. Супесок, стоявший на подножке, довольно кивал. И, конечно, он не видел, как Мари, глядя то на Супеска, то на Андрея, тихонько улыбалась чему-то своему.

* * *

Маема оказалась действительно культурным городом, пусть и не очень большим. По пути в гостиницу, где Заступнику с друзьями заботливые верующие уже успели приготовить номера, Мари насчитала три библиотеки и восемь храмов классической архитектуры, главную улицу освещали электрические фонари, и на каждом углу продавался «Столичный вестник в Заполье». Культурой и просвещением здесь занимались серьезно.

Впрочем, Мари было не до красот города. Устроившись в своем номере, крохотной комнатке, в которую с превеликим трудом втиснули кровать и столик с зеркалом, Мари приступила к выполнению следующей части своего плана.

На столике, по гостиничному обыкновению, лежала тощая стопка бумаги и стояла чернильница – на тот случай, если постояльцу вдруг вздумается написать кому-нибудь. Усевшись на кровать и придвинув к себе лист, Мари некоторое время выравнивала дыхание и разминала правую руку, а затем обмакнула в чернильницу перо и принялась писать – аккуратными каллиграфическими буквами с резким подчеркиванием гласных.

«Здравствуй, Марьям!

Смею надеяться, что, несмотря на твое предательство, у тебя все хорошо, и ты нашла свое счастье в службе новому господину…»

…Андрей опустил руку с письмом и взглянул на Мари. Судя по выражению его лица – очень несчастному и разочарованному – все вышло так, как нужно.

– Марьям – это ты? – спросил он глухо.

– Да, – ответила Мари. – Так меня назвали при имянаречении…

«Хотя мы и расстались, я смею надеяться, что ты выполнишь мою маленькую просьбу. Сама понимаешь, я не могу писать Супеску напрямую. Передай ему, пожалуйста, что я принимаю его предложение перемирия. Я, со своей стороны, гарантирую ему полное помилование и тридцать тысяч на его личный счет в Морском банке, если он не изменит своего решения и передаст доктора Андерса в руки правосудия сразу же, как только вы пересечете границу столичного округа. Восстановить его в прежней должности не представляется возможным, однако полагаю, что его вполне устроит место в управляющем совете Приморья. Еще раз надеюсь, что у тебя все хорошо. Остаюсь твоим искренним, верным и любящим другом, милая моя дзёндари. Ш. Т.».

У Андрея дрожали губы. Он выронил лист бумаги и закрыл лицо ладонями. Мари подняла письмо и аккуратно сложила его по линиям сгиба.

– Я не могла не показать вам, – сокрушенно произнесла она и, присев на корточки рядом с креслом Андрея, сочувствующе дотронулась до колена доктора. – Доктор, я не знала…

– Христа продали за тридцать монет, – вздохнул Андрей. Мари решила не уточнять, кого он имеет в виду. – Меня оценили подороже… Поверить не могу.

– Доктор… – Мари всхлипнула. Сейчас она в самом деле чувствовала огромную жалость к этому наивному и бесконечно доброму человеку. – Хотите, я с ним расквитаюсь?

Андрей издал тихий стон боли, словно физически ощущал тот предательский нож, который ему вонзили в спину. Мари протянула руки и взяла его ладони в свои. Глаза Андрея влажно блестели, он тяжело дышал, словно ему не хватало воздуха.

– Доктор…

– Ничего, Мари, ничего, – выдохнул Андрей едва слышно. – Это пройдет.

– Вам плохо? Сердце? – Мари вскочила и кинулась к кувшину на прикроватном столике, наливая воду в высокий бокал, она заметила, что у нее тоже дрожат руки. – Вот, попейте… Сейчас попустит, сейчас.

Андрей отпил глоток и опустил бокал на пол. Мари села на ковер рядом с креслом и снова взяла доктора за руку, глядя на него огромными испуганными глазами.

– Как же так, Мари, – сокрушенно произнес Андрей, глядя в одну точку и обращаясь, в общем-то, не к девушке. – Как же так, мы ведь столько вместе прошли… Послушай, может быть, это подделка? Провокация?

Мари развернула письмо и некоторое время вглядывалась в ровные строчки и резкие росчерки подписи.

– Нет, это не подделка, – сказала она. – Это почерк императора, я точно знаю.

– Может, провокация? – с надеждой спросил Андрей. А он далеко не так наивен, как можно полагать, подумала Мари и ответила:

– Не знаю, доктор. Но посмотрите, как Парфен себя ведет. Он ведь прекрасно знает, что вашей дочери грозит смертельная опасность, и, тем не менее, усердно толкает вас в столицу… Зачем ему это? Зачем он вас подталкивал выступить с проповедью в Чеквече? Это же подстрекательство к мятежу, нас всех прямо там могли арестовать…

– Да… – сокрушенно кивнул Андрей. – Да, ты права…

– Мерзавец, – промолвила Мари. – Решил рассчитаться с Торном вашей головой… Доктор, что же нам делать?

Они ничего не успели решить: из коридора донесся шум, грохот и крики. Андрей и Мари вскочили, но не сделали и шагу, как дверь распахнулась, и в комнату вбежал Супесок с неведомо откуда раздобытой саблей в руке.