Книга Рыцарь ночи - Ярослава Лазарева

Прочитав письмо, я инстинктивно тут же удалила его и глубоко задумалась. Мне было страшно, и желание забыть все связанное с Грегом окрепло. Мне казалось, что я все время шла по освещенной солнцем стороне улицы, но потом свернула в тень, хотя далеко не углубилась. И вот сейчас балансирую на этой границе и никак не могу решить, куда перейти окончательно. Мне казалось, что если я не забуду Грега, то буду идти в глубь темной стороны и все труднее будет вернуться на солнце. Но если я решу отказаться от своей страшной невозможной любви, то останусь на свету.

Я закрыла глаза и вдруг четко увидела эту улицу. Солнечный тихий летний полдень, я стою на тротуаре, тень от огромного дома падает на него и четко делит мир на черноту и золотящийся свет, а я стою как раз на границе и не могу решить, в какую сторону двинуться. Я увидела, как на солнечной стороне улицы появились мои родные, Лиза, Слава. Они улыбались мне, звали к себе. Их лица излучали доброту, радость, благожелательность. И словно в противовес им на теневой стороне возникли Грег и Рената. Они смотрели печально, их бледные лица были холодны, рты приоткрыты. Я не сводила глаз с Грега. Его прозрачные голубые глаза не отрывались от меня. И я увидела в них любовь и мольбу. Эти печальные молящие глаза на смертельно-бледном лице вампира выглядели пронзительно живыми. Мое сердце сжалось от жалости, любовь вспыхнула с новой силой. Я уже не видела ни солнечную сторону улицы, ни близких и друзей, а только Грега, только его живые грустные глаза.

— Забудь! — раздался в этот момент голос.

И напротив меня на границе света и тени появился Дино. Он стоял, расставив ноги и упершись руками в бока. Одна половина тела была в тени, вторая — на солнце.

— Забудь! — громко повторил он. Я вздрогнула и расплакалась.

И тут же очнулась, не понимая, что это было.

«Я уже грежу наяву, — с тоской подумала я и выключила компьютер. — Все это до добра не доведет. Но я пока не могу принять решение».

Дверь моей комнаты приоткрылась, и появилось заспанное лицо мамы.

— Ты занимаешься? — вяло спросила она и зевнула.

— Типа того, — сказала я. — Но я уже закончила. Сейчас в кино пойду со Славой.

— Долго не задерживайся, — равнодушно проговорила она. — Есть будешь?

— Не-а, мам, я плотно пообедала.

— Лада, мне не нравится выражение твоего лица, — заметила мама и вошла в мою комнату. — Ты чем-то расстроена? По-моему, ты только что плакала.

Я видела, что она окончательно проснулась и внимательно в меня вглядывается. Но я совершенно не хотела что-либо обсуждать с ней сейчас, поэтому объяснила:

— Это от компа глаза покраснели. Но я его уже выключила, как видишь.

— Вот и отлично! — одобрила она.

— Мам, хочу пораньше выйти, — сказала я и встала из-за стола. — Погуляем немного перед сеансом, воздухом подышу.

— Правильно, правильно, — одобрительно закивала она.

Когда я вышла из подъезда, до назначенного времени оставалось еще полчаса. Но я хотела побыть в одиночестве, просто пройтись и обо всем подумать. У меня из головы не шло письмо Дино. Знаете, так бывает, когда идешь по знакомой деревенской улице, все вокруг привычно, и ты чувствуешь себя комфортно, и вдруг резко распахиваются ворота в какой-нибудь чужой двор, и ты невольно видишь неизвестный тебе мир со своими законами и порядками. А представьте, что перед вами распахнулись ворота не в чужой двор, а в чужую вселенную. Ощущения у меня были примерно такие же. К тому же во вселенную, казавшуюся мне страшной и явно враждебной.

Я медленно дошла до угла дома и буквально столкнулась с Сашей, одним из «мартышек». Он двигался, глядя в землю и явно никого вокруг не замечая. Чуть не налетев на меня, он невольно поднял голову.

— Как дела в колледже? — спросила я первое, что пришло в голову.

— Лада, привет! — хмуро произнес он и остановился, глядя на меня во все глаза. — Ты чего грустная такая? С парнем, что ли, поссорилась?

— Вовсе нет, — ответила я. — А вот ты почему все еще с Натахой не помирился? Надоело смотреть, как вы оба мучаетесь!

К моему ужасу, Саша вдруг всхлипнул. Я никогда не видела, чтобы он плакал, даже в младших классах.

— Не прощает она меня никак! — быстро сказал он. — Умру я без нее!

— Так ты же сам виноват! — возмутилась я. — Извини, но Наташа мне все рассказала. Ты же валялся чуть ли не голый с подружкой! Или подружка голая была, уж и не помню!

— Господи! — с тоской произнес он. — Да пьян я был, понимаешь! 'К тому же до этого мы поспорили, Наташа мне заявила, что уверена во мне и никогда не ревновала и что я только ее. Я и взвился! Самцовое взыграло, будь оно неладно! А тут на днюхе этой еще и напился, дай, думаю, докажу тебе, что и ты ревновать будешь.

— Саш, ты бы объяснил ей все как есть!

— Объяснял! И слушать не хочет! Только твердит как заведенная, что я ее предал и она больше никогда мне верить не сможет.

Я слушала его, а сама думала, как все это по-детски. Мне казалось, что за эти дни я внутренне постарела лет на сто и стала намного мудрее. К тому же проблема «мартышек» по сравнению с моей была такой мелочью, что решить ее, как мне казалось, пара пустяков.

— И что ты будешь делать? — поинтересовалась я, видя, что он замолчал и вытирает мокрое лицо.

— Хочу уйти из колледжа, — после паузы ответил Саша.

— Здрасьте! — возмутилась я. — Вы же только поступили!

— И что? Не могу я так больше! К тому же думаю переехать на время к старшей сестре. Она в Химках живет. Так что после новогодних каникул вы меня во дворе уже не увидите.

Саша сказал это так грустно, что у меня сжалось сердце. Он стоял опустив голову и явно уйдя в свои мысли.

— Знаешь, я бы на твоем месте продолжала бороться! — уверенно проговорила я. — И бороться до конца! Ведь у вас любовь! Все это знают!

— Да? — задумчиво спросил он и написал носком кроссовки по снегу букву Н.

— Конечно! — сказала я и приплюсовала букву С. Затем обвела вокруг букв контур сердца. Саша едва заметно улыбнулся.

Когда он ушел, я пробормотала свои же слова, что нужно бороться до конца.

«Тем более если это любовь! — добавила я про себя. — Но зачем я об этом думаю? Даже если у нас с Грегом любовь, то это совсем другое! Здесь речь идет о жизни и смерти».

Но как же я ошибалась, считая, что у «мартышек» речь не о том же! В субботу я встретилась с отцом. К этому времени я уже научилась держать себя в руках и ничем не выдавать своего внутреннего состояния. Грег меня не беспокоил, он ни разу не позвонил и ни разу, что для меня было важнее, не явился во сне. Создавалось ощущение, что он полностью исчез из моей жизни. Но не скажу, что мне от этого было легче. Я пребывала в постоянной тоске по нему. Однако позвать его все еще не решалась. С отцом мы провели почти полдня, сходили на выставку в картинную галерею Александра Шилова на Знаменке. Я не очень люблю творчество этого художника, а вот отец просто обожает его. Побродив по выставочным залам, мы спустились в кафе. Отец был молчалив. Он пил зеленый чай, смотрел в основном в чашку и был погружен в свои думы. Я тоже не отличалась разговорчивостью, потому что не могла избавиться от мыслей о Греге. Вдруг я вспомнила все эти непонятные картинки, которые непременно возникали, когда отец оказывался неподалеку от Грега. Первый раз это было на показе драгоценностей, второй — в пивном баре в Праге. Сейчас я знала, что тот длинноволосый парень-рокер был действительно Грегом. Я уже не сомневалась в его способности менять внешность.