Книга Лучшее лето в ее жизни - Лея Любомирская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Жоаниня паркует новенький фургон на тротуаре у перекрестка. В шесть утра здесь пусто, как будто город еще не проснулся. Жоаниня поднимает боковую стенку, и фургон превращается в киоск. На видном месте висит лицензия в рамочке. Рядом с ней – обязательная жалобная книга, еще ни разу не раскрытая, в целлофановой упаковке.
Жоаниня подключает генератор, снимает чехол с электроплитки и наливает масло в огромную черную сковороду.
– А вот фартуры, кому фартуры! Горячие фартуры, шурры, вафли! – тихонько мурлычет она себе под нос, надевает накрахмаленный белый передник и начинает замешивать тесто.
«В первую очередь я наделаю шурр, – думает Жоаниня. – Начиню шоколадом и съем». Она представляет себе, как горячий шоколад щекотно поползет у нее по пальцам, и невольно облизывается.
Мэтр Варела – человек по-настоящему широких взглядов.
Сословные предрассудки для него – пустой звук.
Он может пообедать в самом обычном уличном кафе (три блюда – шесть евро, кофе бесплатно) и остаться довольным.
Не во всяком, конечно, кафе.
Не в грязной забегаловке, где стоит запах пролитого пива и где собираются рабочие с соседней стройки.
И не в новомодном ресторанчике самообслуживания, где самому приходится таскать поднос и никакого уважения к посетителям.
Но если официант на входе, оценив стать, поступь, костюм и шелковый шейный платочек, слегка изогнется и спросит: «Хотите пообедать, ммммм… доктор?», мэтр Варела непременно ответит утвердительно, даже если не голоден.
Только добродушным полушепотом поправит: «Не доктор, друг мой. Мэтр».
И ободряюще похлопает официанта по плечу: «Ничего страшного, не извиняйтесь, я не обиделся».
Дожидаясь меню и закусок, мэтр Варела обычно разговаривает по телефону.
«Неужели, – спрашивает он, и в звучном его баритоне сквозит недовольство, – господин председатель совета директоров до сих пор не подошел? Передайте ему, что звонил адвокат Варела де Соуза, пусть он сразу перезвонит мне на мобильный!»
Когда официант ставит на стол блюдечко с оливками и булочку в плетенке, мэтр Варела говорит: «С вашего позволения» – и выключает телефон.
Потом обводит взглядом посетителей, виновато улыбается и слегка разводит руками: дела, дела!
Мэтр Варела бесконечно любит людей.
И люди нередко этим пользуются.
Незадолго до Пасхи служанка Мария вступила в профсоюз домашних работниц и потребовала платить ей пять евро в час по будням и шесть – по выходным.
С жиру бесится! – безошибочно определил мэтр Варела и уволил Марию.
А зарплату не заплатил – из воспитательных соображений и потому что обнаружил, что моль съела пиджак от синего костюма.
От прекрасного синего итальянского костюма, которому уже двадцать лет сносу не было.
На место Марии мэтр Варела нанял Тамару, преподавательницу права Львовского университета.
Он платил ей три евро в час, звал ее «коллега» и иногда, расчувствовавшись, игриво хлопал по костистому заду.
Тамара не протестовала.
Она плохо говорила по-португальски и жила в Португалии нелегально.
В сентябре Тамара получила рабочую визу, вступила в профсоюз домашних работниц и потребовала платить ей пять евро в час по будням и шесть – по выходным.
И это после всего, что я для нее сделал!.. – расстроился мэтр Варела и уволил Тамару.
И зарплату не заплатил – из воспитательных соображений и потому что обнаружил, что моль съела брюки от синего костюма.
От прекрасного синего итальянского костюма, которому бы еще двадцать лет не было сносу, если бы не эти меркантильные, зарвавшиеся тетки.
С тех пор мэтр Варела не нанимает служанок.
В доме, конечно, грязно, а на кухне завелись тараканы.
Но зато мэтру так проще любить людей – пореже сталкиваясь с ними.
Да и тараканы иной раз бывают полезны.
Иногда, если выбранное наугад блюдо мэтру Вареле не нравится, он кладет в тарелку таракана и подзывает официанта.
После этого можно бесплатно съесть другое блюдо.
Или не есть, но и не платить за все остальное.
Можно даже устроить скандал – если официант недостаточно уважительно произносит слово «мэтр».
Конечно, это будет последний обед в этом кафе, но зато к кофе подадут виски или коньяк за счет заведения.
Мэтр Варела любит обедать в обычных уличных кафе.
Там не сильно удивляются таракану в тарелке.
Я присутствовал при родах, в обморок не упал, но на меня снизошла Благодать в форме катарсиса.
Интернет-форум
Ладони опять влажные и липкие, хоть ты что делай.
Надо бы встать, пойти их вымыть – горячей водой, да с мылом. Туалет с умывальниками в конце коридора – предпоследняя дверь по правой стороне. Надо только встать…
Но Луиш сидит смирно.
Луиш боится разбудить Сильвию.
Измученное лицо Сильвии растеклось по подушке.
Она громко дышит, а в углу приоткрытого рта коростой запеклась высохшая слюна.
Луиш вытирает руки об халат. Вначале одну, потом другую. Он знает, что через секунду ладони снова увлажнятся, но все равно вытирает – тщательно и остервенело, как старательная, но склочная операционная сестра.
Сильвия начинает похрапывать.
Ее храп, нескончаемый комариный писк ламп дневного света в коридоре и размеренный механический лай какой-то неупокоенной собачьей души на улице на мгновение заглушают восхитительный и мучительный звук льющейся где-то воды.
Луиш закрывает глаза, и перед его взором встает широкая глуповатая улыбка умывальника. Из блестящего крана хлещет вода, а из прикрепленного у зеркала розового баллончика лениво стекает тягучая жемчужная струйка мыла.
Луиш вскакивает.
– Ты куда?
Голос у Сильвии звонкий, как будто и не спала.
– Пойду помою руки.
– Ты их мыл пятнадцать минут назад!
– Откуда ты знаешь?
– Я ТЕБЯ знаю. – Сильвия открывает глаза. – Луиш, пожалуйста!
Луиш покорно садится. Сильвия улыбается. Теперь в ее голосе – нежность.
– Спасибо. Ты такой молодец!
– Потому что не пошел мыть руки? – Луиш тоже улыбается, хотя и кривовато, и пытается тыльной стороной ладони погладить Сильвию по щеке.
