Книга Игрушечный дом - Туве Марика Янссон

— Почему? — спросил Матс.

— Не знаю.

— А про что мне говорить?

— Про то самое. Ну о чем вы разговариваете вечерами?

— О книгах, — ответил Матс. — Правда, не так уж и много.

— Она не хочет читать.

— Знаю. Плохо дело.

— Что ж тут плохого?

Матс только молча посмотрел на сестру. На том они и расстались; Матс пошел к Анне и, не вдаваясь в подробности, сообщил, что, наверное, лодки скоро выйдут в море, ведь недалек тот день, когда лед вскроется.

— Слушай, Матс, — сказала Анна, — я понимаю, ты пришел меня утешать, а прислала тебя сюда Катри.

— Правильно.

— Но мне глубоко безразлично, когда лодки выйдут в море.

— Вы ошибаетесь, тетя. Не безразлично, — серьезно возразил Матс. — И если хотите знать, мы как раз замечательную лодку строим, глаз не оторвешь — до того красивая.

— Ну и стройте на здоровье.

— По моим чертежам… — Матс по-прежнему стоял у двери, ничего умного в голову больше не приходило, и в конце концов он спросил, нет ли у Анны каких поручений.

— Есть, — ответила Анна, — снеси-ка все это туда, на лед. Теснотища в доме — дышать нечем!

— А не жалко? Папки-то дорогие. Катри специально белые покупала, чтоб под цвет мебели.

— Забирай, — сказала Анна. — Снеси на лед, к той старой мебели, все будет в точности под цвет. И все разом уйдет под воду. Лед, говоришь, скоро вскроется? Хотела бы я посмотреть, как оно потонет.

К обеду Анна не вышла, но вечером, когда в доме стемнело, отправилась на кухню поискать в холодильнике чего-нибудь вкусненького. И только начала рыться в Катриных пластиковых мешочках, как за спиной послышалось: «Здравствуйте». На пороге стоял Матс.

— A-а, это опять ты, — сказала Анна. — Глянь, что твоя сестрица наделала! Нипочем не догадаешься, что там внутри, пока не снимешь эти дурацкие обертки… Ну как, отнес?

— Отнес. Но если вам охота еще что-нибудь туда переправить, надо бы поспешить. Лед вскроется не сегодня завтра.

— Я ищу сыр. Но с какой стати сыр нужно заворачивать в пластик? Ума не приложу. Думаешь, все сразу потонет?

— Почти все. Кое-что сперва немножко поплавает, а тогда уж пойдет ко дну.

— Знаешь, Матс, я иногда ужасно устаю, хотя вроде и не с чего… Ты, кажется, говорил про чертежи?

— Угу. По моим чертежам лодку строят.

— Мне хочется их увидеть.

— Самые лучшие в мастерской, здесь только первые варианты.

— Тащи сюда.

— Но они не очень хорошие, неряшливые.

— Матс, — повторила Анна, — неси их сюда. Вероятно, первый и последний раз в жизни ты имеешь возможность показать свои наброски человеку, который понимает самую их суть.

Анна долго сидела молча, разложив перед собою чертежи; она внимательно рассмотрела каждый и наконец сказала:

— Вот прекрасная линия.

— Это называется погибь, — объяснил Матс.

Анна кивнула.

— Хорошее слово. Ты не думал над тем, как часто рабочие термины бывают красивы по звучанию и метки по значению? Взять хотя бы наименования ремесел. Названия инструментов, красок.

Матс только улыбнулся в ответ. Листая чертежи, Анна видела, как эта линия наугад стремилась к завершенности в изгибе, от которого веяло сдержанной силой, упорным и терпеливым поиском, и тут она впервые заметила сугроб на веранде: тот же самый изгиб.

— По-моему, у тебя будет красивая лодка, — сказала Анна.

Матс ударился в объяснения. Захлебываясь словами, он пытался растолковать Анне, что такое мореходные качества судов и грузоподъемность, сыпал профессиональными терминами, смысл которых был ей неведом, но Анна не прерывала вопросами свое внимательное молчание. Наконец Матс откинулся на спинку стула, вскинул руки над головой и, смеясь, воскликнул:

— Двадцать лошадиных сил! В открытое море! Далеко-далеко!

— Да, — сказала Анна. — Далеко-далеко. Теперь мне понятно, отчего ты потерял интерес к старинным морским легендам — ты ведь строишь собственную лодку.

— Нет, она не моя, — поправил Матс.

— Как не твоя?

— Только чертежи мои, а сама лодка пойдет на продажу.

— И кто же покупатель?

— Лильеберги еще не знают. Строят пока, и все.

Матс поднялся и скатал свои бумаги в трубку.

— Погоди, — сказала Анна. — Если б ты имел собственную лодку… что бы ты сделал?

— Ясно что! Вышел бы в море. На несколько дней.

— Один?

— Конечно.

— Когда-то я мечтала о лодке, о собственной лодке, чтобы стояла у берега и можно было в любое время уплыть на ней куда-нибудь. Тайком от других… Я мечтала о белой гребной шлюпке. А ты справишься с мотором?

— Я учусь, — ответил Матс.

Дверь черного хода открылась и закрылась опять, они подождали. Мимо по коридору прошагала Катри.

— Ну и как, трудно? — спросила Анна.

— Если с охотой, то нет. Лодку спускают на воду и напоследок еще раз проверяют, что и как. А после можно и о двигателе подумать, и о баках для горючего, и о скамьях. И о конках. Это все делается позже. Главное — спустить лодку на воду, чтоб очистить место в мастерской для следующей.

Анна не очень прислушивалась.

— Я ходила на веслах, — сказала она. — Брала у кого-нибудь гребной челнок и отправлялась в море, куда глаза глядят, но острова были чересчур далеко, и домой к обеду непременно надо было успеть… Впрочем, если я куплю нынче эту вот лодку, для которой ты сделал чертежи, не думай, что мне захочется все время плавать по морю. На самом деле такое желание возникает редко. В сущности, нужно только знать, что она есть… Это — суть лодки, понимаешь? Нельзя забывать, что она твоя.

— Не понимаю, — сказал Матс.

— Чего не понимаешь?

Матс лишь качнул головой, почти сурово глядя на Анну.

— По-твоему, я просто болтаю, — нетерпеливо проговорила Анна. — Ты не знаешь, что, если уж мне чего-то хочется, я своего добьюсь, любой ценой. Жаль только, хочется мне теперь редко… Но эту лодку я хочу подарить тебе. И все, хватит об этом, по крайней мере на сегодня хватит. Это будет наш с тобой секрет… Ладно, пойду прилягу. И спать я наверняка буду крепко-крепко и долго-долго.

30

— Можно тебя на минуточку? — спросил Матс.

Лильеберг оторвал глаза от работы и, смекнув, что дело у Матса сугубо частное, отвел его в глубь мастерской.

— Ну, чего?

— Ты эту лодку кому-нибудь обещал?