Книга Девушка из Золотого Рога - Курбан Саид

— Это земляки Азиадэ, — сказал Хаса. — Господин Ролланд — известный сценарист.

Курц, ничего не понимая, кивнул. Конечно, это не редкость. Типичное расщепление сознания. Необходимо стационарное лечение. То воображает себя принцем, то — сценаристом. Casus gravissimus. Прогноз неблагоприятный.

Курц осторожно покосился на Хасу. Как же можно было сразу не распознать, что этот человек просто сумасшедший. Вот вам и невежество ларинголога. «Типичная форма черепа», — подумал Курц и сделал еле заметный жест, адресованный Сэму, которого он принимал за надзирателя Джона. Но надзиратель, казалось, не понял его.

Вдруг Джон поднялся. Марион вся съежилась. Однако ничего не произошло. Джон с поклоном пригласил Азиадэ на танец. Она последовала за ним. У нее, очевидно, вообще не было никакого чутья, если она пошла танцевать с сумасшедшим. Как только эти двое затерялись в пестрой танцующей публике, Курц откашлялся и наклонился к Сэму:

— Ему уже лучше?

Сэм раздраженно посмотрел на него:

— Гораздо лучше, а скоро все будет просто замечательно.

Это прозвучало как-то загадочно. Марион посмотрела на обоих врачей, ища их поддержки.

— Он буйно помешанный, — прошептала она Хасе, — я его знаю. Он однажды набросился на меня. Как ты позволяешь Азиадэ с ним танцевать?

Хаса ошеломленно посмотрел на нее:

— Буйно помешанный!?

— Нет, нет, что вы! — оживился Сэм Дут. — Его просто нельзя нервировать, а так он вполне нормальный, просто немного нервный.

Хаса поднялся.

— Я сейчас вернусь, — озадаченно сказал он.

Он прошел через зал. Джон Ролланд с серьезным, неподвижным лицом легко кружился по широкому паркетному полу, обняв Азиадэ за талию. Глаза ее были слегка прикрыты.

— Мой дом уже готов?

— Почти. Недостает лишь последнего камня.

— Кто будет жить в нем?

— Мы с вами.

— А родина?

— Она всегда будет с нами.

Азиадэ посмотрела на принца. С тех пор, как она его узнала, на его лице впервые появилась улыбка.

За столом раздался беспокойный шепот:

— Как вы могли решиться прийти на бал с ненормальным? — прошипел Курц.

— Я не могу на это ответить, они требуют вознаграждения за каждое слово, — сердито сказал Сэм.

Джон был сумасшедшим и теперь их задержат и ему придется сказать, что тот собирается украсть чужую жену. Сэм выпил свой бокал с шампанским и сел с надменным и неприступным видом.

Курц и Марион возбужденно перешептывались между собой, но замолчали, как только Джон Ролланд возник около их стола.

— Господин Хаса танцует со своей женой. Позвольте пригласить вас? — он склонился перед Марион. Та побледнела:

— Я… спасибо, я не танцую.

Джон сел и громко рассмеялся. Сэм никогда еще не видел, чтобы он так смеялся.

— Вы, наверное, считаете меня ненормальным? — сказал он. — Я действительно должен извиниться перед вами. Тогда, в Земеринге, я вел себя довольно странно. На самом деле, я не сумасшедший.

— Типично, — прошептал Курц Марион, — но в принципе безобидно.

Марион кивнула, а Джон заказал шампанское. Подошел Хаса, держа Азиадэ под руку. Глаза ее были все еще полуоткрыты. Может быть, это был ее последний в жизни танец с Хасой. Она посмотрела на орхидеи на груди. Цветы вдруг показались невыносимо тяжелыми и давили, словно огромные камни. Она осторожно сняла их со своего платья и передала Марион.

— Это вам, — сказала она с неожиданной теплотой.

Она склонилась и закрепила орхидеи на груди у Марион.

Марион поблагодарила и прошептала:

— Азиадэ, будьте осторожны с этим турком. У него не все в порядке с головой. Он ненормальный. Он нападает на женщин.

Азиадэ посмотрела на Марион. Потом ее взгляд перешел на Хасу, который однажды поцеловал ее в машине, на Курца, который не был сумасшедшим, но тоже не имел права нападать на женщин. Она улыбнулась:

— Я знаю, он ненормальный, но не потому, что он нападет на женщин. Я верю, что он способен защитить женщину.

Марион пожала плечами. Курц поднялся. Ему достаточно было общения с сумасшедшими в течение дня, вечером он мог бы обойтись и без них.

— Уже поздно, — сказал он, — может, пойдем?

Хаса кивнул головой. Они прошли через залы и спустились по парадной лестнице. Машины были припаркованы внизу на боковой улочке: маленькая машина Хасы и арендованный лимузин Джона.

— Мы отвезем тебя домой, и Марион, конечно, тоже, — обратился Хаса к Курцу.

Он остановился. Джон надел цилиндр. Потом попрощался вежливо и холодно. Он стоял на снегу и пожимал Хасе руку, когда Азиадэ вдруг крикнула на незнакомом, но хорошо понятном принцу языке:

— Ваше королевское высочество! Тот человек, — она показала на Курца, — запер меня в своем доме и хотел изнасиловать, в то время, как мой муж находился в том же доме.

Цилиндр выпал из рук Джона. Глаза его дико заблестели, губы дрогнули. Он сжал кулак и внезапно нанес сильный удар по лицу Курца. Курц покачнулся. Джон ударил еще раз. Тело его было напряженно. Лицо пылало от бешенства. Он бил короткими сильными ударами. Волосы упали на лицо. На холодном, залитом лунным светом снеге, он был похож на дикого степного волка во время ночной охоты.

— Помогите, — простонал Курц.

Хаса кинулся на Джона. Сэм замахал руками. Прибежали двое стражей. Джон отпустил свою жертву и одним прыжком оказался в автомобиле. Машина отъехала еще до того, как подоспели полицейские. Курц лежал на снегу с лицом, искривленным от боли и ярости:

— Буйно помешанный, — прохрипел он, — псих. Я же это сразу сказал. Смирительную рубашку на него.

Азиадэ неподвижно стояла рядом, в снегу, задумчиво улыбаясь. Последний камень в ее доме был заложен.

Глава 28

«Во имя Аллаха милостивого и милосердного! Глубоко почитаемый, отец мой, Ваше превосходительство, Ахмед паша! Земной шар необъятен и нас разделяет большое пространство. Но что такое время и расстояние перед величием Аллаха?! Лист бумаги, конверт, марка и все — расстояние и время преодолены, и ты уже читаешь мысли своей дочери, преисполненной глубокого уважения к тебе.

Да будет тебе известно, о мой добрый отец, что в Вене произошли значительные события, и явило себя великое чудо Аллаха. Знай же, до того, как мой господин и повелитель проявил ко мне свое расположение, он делил свои ночи с прекрасной наложницей Марион. Но она бросила его, поддавшись грешным желаниям, уехала в Зальцбург и стала вести порочную жизнь в объятиях чужого мужчины. Однако Всевышний сжалился над моим мужем, доктором Хасой, да будет мир с ним, и послал ему меня, как рабу и утешительницу в долине мирской юдоли. Я жила с ним и служила ему, как предписывал мне мой долг и как учил меня ты. Я с радостью исполняла свой долг, в глазах моего мужа было счастье, когда он видел мои глаза, мои губы, мою грудь. Но неисповедимы пути Господни!!!