Книга Жажда наслаждений - Тия Дивайн

Как что?

«…новость, которую ты сегодня сообщила…»

От какого известия Ричард мог быть «вне себя от счастья»? У Элизабет напрашивался очевидный для нее ответ…

Однако ее теория выглядела притянутой за уши. За словами Дороти могло скрываться что угодно.

«…то, что сокрыто во мне…»

Как жаль, что Дороти приходилось облекать каждую мысль в туманную и неясную форму.

Несчастные влюбленные. Элизабет снова взяла в руки фотографию Ричарда. Лихой, отважный Ричард Мейси отправился за семь морей, чтобы попытаться забыть любимую женщину.

Но… уехал ли он один? Или с ребенком? Вот в чем вопрос, и в расплывчатых выражениях из писем Элизабет могла усмотреть все, что ей хотелось увидеть.

Все, что могло бы устранить Николаса из Шенстоуна.

Она почувствовала, как внутри зажегся огонек надежды. Неистовое желание ее отца вернуть Шенстоун неожиданно показалось не таким уж несбыточным. Таким же теперь казалось и будущее с Питером.

Найденные письма и записки помогут ей выиграть битву и выковать свое счастье.

Но ведь они принадлежат Николасу.

К черту, сейчас не время для угрызений совести. Она уже совершила слишком много грехов. И она не собиралась страдать от несчастной любви, подобно Дороти.

Но что же делать с бесценным архивом писем Дороти? Наиболее разумным казалось вернуть его на место. Сделать так, будто все осталось нетронутым, — положить дорожный кейс обратно на чердак, оставив при себе три или четыре письма, а также фотографию Ричарда.

И никогда не выпускать их из вида.

Элизабет будто наблюдала за собой со стороны, замечая растущее недоверие и подозрительность, пока она пыталась решить, где спрятать четыре письма и фотографию, чтобы их никто не обнаружил.

Что, если Николас вздумает обыскать ее комнату? Или если случится еще один пожар? Или ее отец будет продолжать требовать от нее действий?

Элизабет пришла в голову идея спрятать их под крышкой стола, но Николас уже знал об этом тайнике.

Она почувствовала, что ходит по кругу. Нельзя под кроватью, под простынями или в шкафу среди одежды. Или под ковром, за занавесками, под стулом, в столе.

Так где же спрятать четыре драгоценных письма и фотографию?

Было одно возможное решение: спрятать их на себе.

Но даже на себе — учитывая страсть Николаса и потребности Питера — прятать было слишком рискованно.

— Элизабет, ты где?

Черт, снова отец. Она еле успела закинуть письма и фотографию в кейс и задвинуть его под кровать, как он распахнул дверь.

— Где ты была? Николас полон идей, как встретить свою наследницу и жениться на ней. Одна мысль о его женитьбе начисто лишила меня аппетита.

— Вечеринка внесет необходимые перемены в наш образ жизни, — сказала Элизабет.

— Только если ты повлияешь на обстоятельства, — проворчал отец. — Николас действительно решил найти себе жену.

— Тогда мы поможем ему всем, чем сможем.

— Элизабет. Я не позволю насмехаться над моими словами. Ситуация слишком серьезная, нет — она просто катастрофическая.

Она знала; ей стоило только взглянуть на него, на его искаженное лицо, его резкие движения. Он, конечно, будет отрицать, но что еще его могло так взволновать, как не деньги?

— Я уже устала, что ты на меня давишь. Скажи своему другу Краснову, что денег больше не будет.

— Ты не понимаешь всей сложности дела. Я несу ответственность не перед одним Красновым: в проект вовлечены и другие инвесторы.

— Тогда тебе придется их из него извлечь. Твоя жизнь не должна зависеть от того, найду ли я способ вернуть себе Шенстоун.

— Тогда готовь мне гроб, дорогая. Если я не смогу сдержать своих обязательств, то для меня такое положение будет означать верную смерть.

Она почувствовала легкий укол страха. Отец, очевидно, слишком далеко зашел со своими капиталовложениями. Вероятно, он недалек от банкротства.

Если он находился в таком отчаянном положении, был так напуган, так сильно нуждался в деньгах, он мог стать клиентом для ростовщиков.

Элизабет, конечно, считала, что он уже рассматривал такую возможность. Но его жизнь вдали от города пока помогала ему избегать соблазнов.

Поездка в Лондон, очевидно, позволила ему принять лишь временные меры. Он заткнул одну дыру в своем проекте, но тут обнаружилась другая, на которую у него уже не оставалось средств на личном счету.

Так могло продолжаться вечно. Его затея подобна бездонному колодцу, куда он уже кинул уйму денег, продолжая раз за разом вытаскивать оттуда пустое ведро.

Ему пришла пора остановиться и ограничить свои расходы. И перестать зависеть от нее. Она даже не хотела вспоминать, сколько денег он спустил в свой колодец. Вполне возможно, что на них он мог бы безбедно жить до конца своих дней.

Бесполезно теперь думать о его затеях, когда он давит на нее и по другой причине. Ее отец был азартен до безобразия, и его стратегия всегда была одинакова: вкладывать все больше и больше денег, пока он не сорвет куш. Слова «осторожность» и «благоразумие» отсутствовали в его словаре.

В ее словаре их тоже не было, иначе как еще объяснить ее попытки лишить Николаса наследства? В конце концов, как бы то ни было, она была дочерью своего отца.

И она тоже хотела, чтобы ее рискованные проекты принесли прибыль.

Вокруг сновали слуги, включившиеся в процесс подготовки дома к вечеринке, которая была запланирована на следующую неделю. Для оказания помощи в составлении списка приглашенных был вызван викарий. Кроме того, наняты дополнительные работники для очистки помещений и два повара.

— Кто мог подумать, что вечеринка Николаса вызовет такой переполох? — проговорил отец Элизабет, когда он, Питер и сама Элизабет сидели на террасе после ленча. — Мы так себя ведем, будто мы никогда ни одной не посещали.

— Так и есть, ведь прошло уже несколько месяцев с тех пор, как мы вернулись в Шенстоун. Николас живет здесь неделю с лишним, а кажется, будто прошла целая жизнь, — заметила Элизабет. — Вечеринка будет хорошей переменой.

— У Николаса даже нечего надеть на вечеринку, — вполголоса сказал отец. — Помнишь?

Она помнила: у Николаса было только три строгих черных костюма, хотя черный цвет подходит к любому случаю. Но она позаботится о нем.

— Николасу придется хорошо поработать, чтобы успеть разослать все приглашения, — сказал Питер. — Кто из землевладельческой элиты знает про нового графа Шенстоуна? Он получил всего одно приглашение от Бакстера Грейнджа на осеннюю охоту. Но здесь сыграл роль викарий. Так что будет крайне интересно посмотреть, насколько хорошо он ориентируется в обществе и примет ли общество Эксбери его в свои ряды. Меня заботит, чего он хочет добиться, собрав здесь всех.