Книга Зильбер. Первый дневник сновидений - Керстин Гир

Я глубоко вздохнула. Нет, так не пойдёт.

— Как бы там ни было, — постаралась с честью подытожить я, — могу тебя уверить, что это совершенно ничего не значит. Мне нет никакого дела до Осеннего бала.

— Как жаль, — сказал Генри. — А то я как раз нашёл орден своего прадеда, который он получил за отвагу при нападении врага. Грейсон просто с ума сходит от зависти из-за того, что я собираюсь прицепить эту стильную штуку на свой фрак. Мы с продавцом из ателье праздничных костюмов пытались убедить Грейсона надеть цилиндр, чтобы тоже немного выделить его из толпы, но он остался непоколебим.

Я уставилась на Генри во все глаза. И вдруг мне в голову угодил кусочек яблока.

— Ой, прости! — прокричала Мия.

— Может, пройдёмся? — Генри подал мне руку, и я быстро схватила её, прежде чем Мия успела бросить в меня ещё один кусок яблока.

Держать Генри за руку казалось обычным делом и в то же время таким особенным событием. Во сне наша близость не волновала меня так сильно, как сейчас. Некоторое время мы шли молча, и я пыталась регулировать своё сбивающееся дыхание. Мы повернули на песчаную дорожку, которая петляла между деревьями. Солнце просвечивало сквозь листву и покрывало землю золотистыми узорами.

— Мне так этого не хватало, — быстро сказал Генри и закашлялся. — Мне так не хватало тебя.

Даже если бы в меня сейчас попал один из снарядов Мии, я бы всё равно ничего не почувствовала.

Я остановилась посреди дороги. Генри повернулся и убрал прядь с моего лица.

— Без тебя сны стали какими-то скучными, — сказал он. А затем наклонился и осторожно поцеловал меня в губы. На несколько секунд я забыла, что иногда нужно дышать, а затем почувствовала, что мои руки поднялись, помимо воли обвились вокруг шеи Генри и притянули его поближе. Теперь мы целовались вовсе не так осторожно, а гораздо более интенсивно.

Генри положил одну руку мне на талию, а второй придерживал за затылок и нежно гладил по волосам. Я закрыла глаза. Именно так чувствуешь себя, когда целуешься, в этом я была уверена на все сто. Когда он вдруг отпустил меня и немного отстранился, всё моё тело дрожало.

— Как я уже сказал, мне тебя не хватало, — тихо повторил Генри и снова взял меня за руку, чтобы повести дальше. У меня в голове не укладывалось, как он может спокойно идти, будто ничего не случилось. Я же еле держалась на ногах, словно этот поцелуй превратил обе ноги в желейные конфеты. Очень мягкие желейные конфеты.

К счастью, Генри всего лишь хотел довести меня до ближайшей скамейки, которая была всего в нескольких метрах отсюда. Ровно настолько же хватило и моих внутренних сил. С облегчением я плюхнулась рядом с ним. Он положил руку за моей спиной на спинку скамейки.

— Почти такой же замечательный вид, как и в Беркли, правда? — Генри указал другой рукой на холм напротив.

— М-м-м-м-м, — одобрительно протянула я. — Мы успели пожить уже в стольких местах, и это действительно не худшее.

— Лучше, чем Верхний Аммергау? — спросил он.

— Что? — я в испуге отпрянула от Генри.

Он рассмеялся.

— «Пройдёт ли он через Верхний Аммергау или через Нижний Аммергау и прибудет ли вообще — это неизвестно»,[12]— сказал он по-немецки и снова засмеялся. — Интересно, все немецкие народные песни так похожи на скороговорки? Просто язык сломать можно! Воображаемая Лотти хотела, чтобы я это ей пропел, но затем она всё-таки засчитала мне правильный ответ. Эй, ну перестань же глядеть на меня так оторопело, Лив, неужели ты думала, что я не разгадаю этой загадки? После того как ты дала мне столько подсказок? «Сегодня Ганс придёт ко мне, радуется Лиз…» Видела весёлый клип в Ютьюбе с типом в кожаных штанах и с мандолиной? Просто улёт…

— Значит, всё это время ты знал правильный ответ? — возмущённо спросила я.

— Не всё время, а лишь с тех пор, как погуглил Ганса и «неизвестно» на немецком, — Генри нахмурился. — Почему у меня такое чувство, будто я какая-то сороконожка из Хидерабада? Видела бы ты своё ошарашенное лицо.

Это было уже слишком. Я действительно была ошарашена. И разочарована. И зла.

— Что ты себе позволяешь? — закричала я. — Сначала притворяться, будто… А затем за моей спиной…

Генри откинулся назад.

— И почему ты так сильно злишься, скажи, пожалуйста? Я разгадал твою загадку — мне казалось, ты именно этого и хотела.

— Этого и хотела? — я разъярённо заглянула ему в глаза. — У тебя все дома вообще? Чтобы ты подсматривал за мной в моих снах? Что ты там делал?

— Да ничего я не делал, — обиделся Генри. — Я даже не прошёл через твою зелёную дверь.

— Откуда же ты тогда знаешь о сороконожке?

— Лотти мне рассказала. Она вообще может говорить о тебе часами. Например, я знаю, что ты терпеть не можешь бананы, в три года уже не верила в Санта-Клауса и когда смотришь «В поисках Немо», всегда плачешь в одном и том же месте.

— Лотти?

— Воображаемая Лотти, — он вздохнул. — Которая, кстати, оказалась не очень-то хорошей танцовщицей. Так что, боюсь, нам придётся пропустить этот вступительный вальс, если мы не хотим опозориться на всю школу.

— Значит, ты не был в моих снах? — злость пропала так же быстро, как и появилась.

Генри снова вздохнул и покачал головой.

— Не был. Можешь спросить воображаемую Лотти. Я остался перед дверью и ждал тебя. Но ты так и не появилась, — взгляд его серых глаз был прямым и честным.

— Прости, — пристыжено сказала я. — Мне жаль, что я заставила тебя ждать. Я просто почувствовала, что с меня хватит. Все эти сны только запутывают. И тогда перестаёшь доверять своему здравому смыслу. А ещё я ненавижу, когда вопросов становится всё больше, а ответы так и не появляются.

— Ах, вот как? А что насчёт науки и психологии? — насмешливо спросил Генри. — Разве не ты говорила мне ещё совсем недавно, что сны вполне можно объяснить с научной точки зрения?

Я пожала плечами.

— Я говорила, что речь идёт о неисследованной области психологии. И, честно говоря, голова у меня болит вовсе не от снов и даже не от жутких шелестящих существ в коридорах.

— А от чего же?

— От людей, которые всерьёз верят в демонов. От них я по-настоящему устала.

— Ты имеешь в виду Артура?

Я кивнула.

— Ты, похоже, не веришь, что он действительно желал Тому Голланду смерти, но я уверена, так оно и было. Он думает, что демон убрал Тома с его пути. И Артур продолжает всю эту ерунду с заклинаниями и ритуалами не потому, что ему страшно, а потому, что он действительно хочет вызволить из подземного мира этого демона. С каким рвением он подходит к делу, ты наверняка не мог не заметить.