Книга Румбо - Георгий Злобо

Но Мите эта тема уже не пёрла.

— К вам Барсуганов, — доложила по громкой связи Карина.

— Да, да, впусти его…

Экран погас, Митя достал балантайн и проверил наличие льда в баре.

Раскрылась дверь.

— Здоров.

— Здоров… ну чётам?

— Чётам… Объявился Костян, говорю… звонил мне.

— Ну, ты изложи по порядку.

— По порядку… Короче, давай от печки. Тут с месяц назад бензоколонку ограбили, слыхал?.. в новостях сообщали.

— Это за переездом что ли? Это недели 2 назад было, по-моему…

— Ну, может, и позже… не важно, — Валера опустился в кожаное кресло, вынув из коробки сигару. — Так вот, там всё началось с того, что в магазин вошёл голый мужик, лысый, и весь в порезах, и пригрозил оторвать всем хуи… и бабам матки выдрать, и охранника это самое… по башке — и ствол у него забрал.

— И это Костик был, что ли? А кто ж стрелял?

— Да он, видимо, и стрелял… там бензин в цистерне взорвался, а его, короче, машиной сбило… когда на шоссе он выбежал.

— На шоссе? Это он по телефону рассказал тебе?

— Ну, а я тебе о чём! Звонил сегодня утром, часов в 7 на мобилу: разбудил. Он в больнице…

— Это он тебе сказал?

Митя опрокинул напёрсток.

— Ну да… его тогда тачка сбила… просекаешь? И водила той тачки, короче, отвёз его на больничку, и бросил там у ворот, и уехал.

— Это он тебе так сказал?

— Ну! Он сказал, что очухался у дверей больницы. И не мог почти идти, и сдался санитарам. А его еще долго принимать не хотели… потому как голый и с топором. Залёг на больничке, сечёшь?

— Что за больница?

— Он сказал, 67-я. Боишься инфекций?

— Опасаюсь, — Митя протянул ему массивный стакан вискаря. — Будь здоров.

— Ты тоже не кашляй…

Выпили.

— Ну чё, поедем?

— К нему-то?

— Ну да…

— И чё?

— Чё… заберём его. А потом отвезём на спортбазу, наверное… ну и… этсамое… живым он теперь нам не нужен. Дундыря вон возьмём на всякий пожарный: он не застучит.

— Тебе почём знать?

— Дундырь проверенный.

— Ладно… Тут, понимаешь, вот какая странность… я сразу сказал ему: мы приедем с ребятами, заберём тебя: полежишь у Макарыча, раны подлечишь. И мусора не найдут: мы тебе ребят в охрану поставим. А он мне: вам, со мной, пацаны, нельзя общаться — от радиации сдохнете.

— О как…

— Сукой буду, так и сказал. Вот. А мне Жорик заметку по и-нету пересылал насчет происшествия на бензоколонке этой… и там выжило несколько человек: один сразу уехал, другой еще что-то… охранник тоже выжил, кстати. И у всех у них нашли симптомы лучевой болезни, прикинь. И на самой бензоколонке счётчик там у них зашкаливал. Я, конечно, подумал, что фуфло это…

— Да 100 в гору, фуфло… Слушай, я вот, только никак не пойму: почему же, если это Костя ограбил бензоколонку, его по больницам не искали? Ведь проверяли наверняка. А он поступил как раз в ту ночь. С топором, и голый. Неужели не сообщили куда следует?

— Это мне, признаться, и самому не ясно… — пожевал сухие губы Валера, — получается, никто никого не искал? Дело-то вообще завели?

— А я знаю?

— Так разведать надо всё. И быстро. А то он может нас не дождётся и слиняет… он мне говорил, что чувствует себя вполне уже нормально, даже хорошо. И ещё сказал: называй меня Румбо. Прикидываешь?

— Как? Румбо?

— Да. Он и в тот раз, когда из проруби вылез, молол тоже самое, помнишь?

— Ну, я решил, что у него белая.

— Белая, красная… он говорил: меня зовут Румбо, номер кузова такой-то, и я вернулся из Ада, с тем, чтобы ввергнуть вас в Ад. Я это хорошо запомнил. Еще попенял ему: что ж ты, дескать, против Господа нашего вписался? И он мне в рыло тогда закатал… неожиданно так: я даже не успел среагировать. И сказал еще: подставь теперь другую щёку. Вот тогда я и понял, что не Костян это. Другой кто-то.

— Я Костика давно знаю: он с детства злой, — Митя задумчиво хмыкнул, — и руку себе жёг тогда — помнишь? Это же психом быть надо, и тем более, 9 секунд вытерпеть.

— Но мы ж тоже жгли, — напомнил Валера.

— Жгли… ёптеть, когда это было… кажется — вчера, а потом подумаешь как следует: вечность, на самом деле. Мы все были крейзи. Отморозки. Но крыша не встала на место только у Костика.

— А сейчас ты кто? Бизнесмен, что ли? гы…

— Да. А что? Деловой человек, типа того. Предприниматель.

— Ну вот что, предприниматель… давай тогда побыстрее предпримем что-нибудь, чтобы переправить нашего кумира народного обратно на тот свет, где ему и место. А то вернулся, понимаешь… Кому он тут нужен теперь со своими подвигами… я ему так и сказал, кстати… а он мне — знаешь чё?

— Ы?

— Он сказал: мы будем всегда возвращаться. Возвращаться, чтобы подтолкнуть глобус.

— В смысле? Это стёб какой-то, что ли?

— Я, Мить, не понял… думаю, это крышу ему рвёт не по-детски. Скоро сердца пожирать начнёт. Нечистое дело это… сатанизмом попахивает.

— Чего?

— Того… он сказал, что дышит кровью. И пьёт кровь из сердец, и отрыгивает сажу. А костяк его — в его состав теперь входят какие-то радиоактивные соли, и он, короче, фонит как Чернобыль, и чтобы мы близко к нему не подходили, так он сказал мне, Мить.

— Мда… песец, мальчик допрыгался. А 67-я больница — это не дурка, часом? Тогда всё объясняется: в дурке менты искать не будут.

— А когда чел голый стучится в дурку с топором, они про это не сообщают куда следует, думаешь?

— Я, Валера, не знаю: я в дурке не работал. Бери макарыча, а я возьму батин ТТ.

— Ты давно им пользовался? Не склинит?

— Вчера на мясокомбинате пристреливал. Выбивал глаза свиным тушам.

— С какого расстояния?

— Да шагов с 30-ти…

— Ну, тогда и Дундырь нам не нужен. Вспомним молодость: ведь хуле нам, красивым бабам?

— А я её никогда не забывал, — задумчиво заметил Валера, загоняя обойму в рукоять пистолета. — А ты? Не звонит тебе больше? Не пишет?

— Я же сказал тебе: я — деловой человек, предприниматель.

— А, ну да… секретарша у тебя, кстати, сочная… как её…

— Карина.

— Ага. Я б её отжарил. Сможешь устроить?

— Она сама кого хочешь отжарит… — улыбнулся Митя, — я как-то пригласил её сдуру в Марбелью. Так она заебла меня там, в натуре: с утра до вечера с хуя не слезала… я аж мозоль натёр.