Книга Кадеты Точка Ру. Книга 2 - Никос Зервас

— Ну разуме-е-е-ется! — счастливый Жорик сделал строгое лицо. — Мы же кадеты! У нас с моралью строго.

Когда в зеркальной прихожей вспыхнул свет, кадеты поняли, что Белла и Нелли родные сестры. Причём младшая — совершеннейший ребёнок! На улице не заметно было (шубка, как у взрослой, подкрашенные глазки) — а теперь разглядели: лет двенадцать, не больше.

Арутюнов разочарованно шмыгнул носом и успел шепнуть Ваньке: «Моя — старшая, понял?!» — «Фигушки Вам, корнет, — ответил надменный взор Царицына. — Я сегодня именинник!»

Оба кинулись ухаживать за Беллой — тем более, что под мехами скрывалась… ну просто богиня. Постарше кадетов года на два, совершенно недетская грудь, тончайшая талия, кажется: двумя пальцами взять можно, точно бокал. Когда Белла повернулась спиной, подставляя кадетам соскальзывающую с плеч шубку, мальчишки сшиблись локтями, и Жорик подхватил первым. А Царицын чуть не ослеп: платье на Белле было коротенькое, с широким вырезом, обнажавшим бело-мраморные плечи и ключицы.

«Невозможное что-то, — думал потрясённый Иван, проходя следом за сестрами на огромную кухню-столовую, — такая красота вопиющая уж точно создана для какого-нибудь великого мужа! Инопланетянские огромные глаза и ресницы, словно и не девочка живая, а оживший фарфор, произведение искусства!»

Странно было Ване думать, что пять минут назад он так запросто навязывался в кавалеры к такой красавице. И ведь не прогнала, на чай пригласила!

Впрочем, Белла, кажется, не воспринимала замёрзших красноносых мальчишек как живых людей, а уж тем более, как потенциальных кавалеров. Вот наливает чай и даже не беспокоится, что, склоняясь к столу, невольно открывает вспыхнувшим кадетским взглядам нечто смутно белеющее, нестерпимо неприличное в вырезе чёрного платья. Ванька со страхом ощутил, как кровь приливает к голове, и стало досадно за самого себя: покраснел, как маленький!

А Белла не замечает, что творится с кадетами. Не видит, с каким азартом, перебивая друг друга, рассыпаются шуточками, и басом говорят, и разные хитрые штуки придумывают, только бы перехватить взор старшеклассницы. Между прочим, младшая уже ревнует.

Про неё позабыли, а ведь у Нелли такие же бездонные мамины глаза, и профиль точёный, и волосы распущены, как у старшей сестры.

Ох, как хотела Неллечка внимания к себе Вани Царицына. Но он даже не смотрел в её сторону, а только на Белку. Вскочила, убежала в ванную. Как дура, просидела полчаса на стиральной машине. Всё ждала, к ней придут, спросят, плохо ли ей? Ни одна сволочь не пришла. Тогда Нелля прямо в ванной начала колдовать. Пучила глаза в зеркало, читала заклинания, которым учила Стелла Яновна. Появилась надежда. Нелли грациозно вышла из ванной, включила погромче музыку.

— Давайте танцевать!

Никакой реакции. Проклятый Царевич даже головы не повернул — он, видишь ли, Беллочке вареньица подклады-вает в блюдечко и стишки свои поганенькие бормочет. А друг его — кстати, тоже симпатичный парень — весь как на пружинках, поминутно подскакивает, чтобы тайком заглянуть ей в декольте. Можно подумать, никто этого не замечает. А ведь у Нелли тоже появилась грудь, ещё летом!

— Не верьте Царицыну, он зануда и отличник! — мурлыкал чернявый Арутюнов на ушко Белле. — Умоляю, не ходите с Царицыным в кино. У меня есть два билета в рок-оперу, назавтра. Это гораздо интереснее!

Белла почти не смотрит на Жорика, она поднимает глаза на сестру.

— Нелли, ты уже второй раз переоделась, — лукаво кривит губки. — Не замёрзнешь?

«Сволочь ты, Белка» — думает про себя Нелли и отвечает:

— А мне жарко! Я сейчас танцевать буду! Если не хотите, я одна буду!

На экране какие-то негры изнывали на фоне прыгающих пальм, небоскрёбов, фонтанов.

Нелли порхнула на середину ковра, начала грациозно извиваться в такт (нелегко, конечно, грациозно извиваться под рэп, однако недаром Нелли обучалась в танцевальной студии «Саломея», она уже освоила несколько «взрослых» движений).

— Cumon, cumon… be ya master ya ma slave, — подпевала Нелли неграм.

Слова звучали мило; Нелли чувствовала, что выглядит прекрасно, шёлковые волосы развевались, голый животик прикольно подрагивал, обтянутая шортиками попка прыгала, как мячик:

— Yeah, amgona luv ya, gonna spit ya inya face!

Ваня незаметно вздохнул: где только дитятко научилось так дёргаться? Смотреть было и неприлично, и смешно, и жалко.

Нелли без стеснения выставляла тощую попу и пыталась вращать ей, как взрослая блудница из непристойной ночной телепрограммы.

— Поймите же, милые мальчики, — с улыбкой вздыхала Белла, и Жорик замирал, ловя глазами каждый вздох красавицы, — вы совсем ещё юные, чистые. А я — взрослая сформировавшаяся женщина с тучей жизненных невзгод. И поверьте, не вам подставлять мне плечо. Не вам. Идите лучше — потанцуйте с Нелькой. Веселитесь, мальчики.

— Но скажите, какие у Вас невзгоды, хоть намекните? — допытывался Ванька. — Ведь Вы ужасно грустная.

— Да никаких тайн! — горько рассмеялась Белла. — Так и быть, я расскажу, чтобы немножко охладить ваш пыл. Дело в том, что один очень сильный, опасный человек любит меня без памяти. Не даёт проходу. Я его не люблю, даже ненавижу. Но он уничтожает всех, кто начинает за мной ухаживать.

— Ха-ха! — рьяно вскричал Жорик, потирая руки. — Дело пахнет дуэлью!

— Имя. Скажите имя этого негодяя, — Ваня сузил глаза.

— Нет! Не скажу. Ещё не хватало, чтобы он утопил вас в Москве-реке, как котят. О, это ужасный человек, могучий. Он прошёл кавказскую войну и мафиозные разборки и теперь жутко разбогател. Одного моего друга он избил до полусмерти, прямо в ресторане. Другой бой-френд уже сделал мне предложение — а на следующий день очутился в больнице. Третий испугался. Четвёртый ухажёр, хоккеист, погиб в автокатастрофе. И вот я снова одна. Это моя судьба, мальчики, я уже привыкаю. Этот гад дежурит у подъезда. Каждый вечер я нахожу под дверью корзину цветов.

— Дежурит у подъезда? — удивился Ваня. — Значит, он видел нас?

— Не бойся, — усмехнулась Белла. — К счастью, для бой-френдов вы слишком молодо выглядите. Он принял вас за друзей моей сестры.

— А я не боюсь, — поспешил заверить Ваня. — Сейчас допью чай и спущусь вниз. Поговорю с Вашим поклонником.

— Мы разберёмся с ним, — официально подтвердил кадет Арутюнов.

— Вы отважные мальчики, — Белла подавила улыбку, — но я запрещаю вам геройствовать. Вы мне слишком дороги. Знаете, за вашу отвагу и благородство я вас, пожалуй, награжу. С условием, что вы не будете никого вызывать на дуэль, а просто забудете о моём существовании навсегда. Договорились? Ну-ка, дайте сюда щёчки. Я поцелую, как старшая сестра.

Арутюнов ринулся через столик, подставляя лицо. Белла чмокнула в смуглый висок, обернулась к Ване.

— Теперь ты, — сказала она, и Ване почудилось, что голос её едва заметно дрогнул. А может, не почудилось. Прикосновение прохладных губ продлилось чуть дольше, чем требовал того целомудренный поцелуй старшей сестры.