Книга Бравая служба - Роман Хаер

Полубогов и ангелов-хранителей в мире Ворк имелось предостаточно, и основное количество их называли «духами». Причем на Этой Стороне предполагалось, что хорошие парни приходят со светлого неба, а Та Сторона признавала в основном ребят с темных небес. Помимо целого сонма больших и малых полубогов для различных важных дел и профессий, особо стояли хозяева – покровители мест. В частности, Порт-о-Тролль и приморское село Папуасово имели одну и ту же хранительницу, в честь которой проходил небезызвестный карнавал, в котором участвовал непутевый джисталкер, принявший троллей за папуасов. Изображения хозяйки этих мест несли десятки радостно поющих гоблинов, одетых в белые туники. Меня очень заинтересовало изображение хранительницы приморья, гоблинки, называемой «госпожа Фа», и я склонился к Лие.

– Почему темная госпожа на одних рисунках совсем молоденькая, а на других дряхлая старушка? – спросил я куколку-вампирчика, которая застыла в благоговении, склонив голову перед рисунками.

– Госпожа Фа не имеет возраста и молодеет или старится исходя из того, какое у нее в данный момент настроение, – шепнула мне маленькая аристократка.

«Очень интересно», – пораженно подумал я, вспоминая историю своих отношений со странной летающей старушкой.

– Сейчас внесут древний портрет, который рисовали еще тогда, когда госпожа Фа была обычной гоблинкой, главой приморской гоблинской диаспоры, – восторженно выдохнула Лия. – Этот портрет неразрушим и является главной святыней города! Нас удостоили чести.

– Очень интересно, – озвучил я свои мысли и замер, ожидая дальнейших событий.

Вскоре к нашему кораблю подошла процессия гоблинов в золотистых туниках, которые с религиозным преклонением несли большой портрет, искусно выполненный масляными красками. На картине была изображена малютка-гоблинка, девчонка-подросток с озорной клыкастой улыбкой. Приглядевшись внимательнее, я неожиданно понял – девчушка на портрете совсем не так мала, как кажется. Пожалуй, изображена была достаточно зрелая молодая красавица, немного старше нашей Лии, при этом я был с ней явно знаком. Через долю секунды, после того как я моргнул, на меня с портрета мудро взглянула пожилая величественная аристократка. Затем цепкие глаза древней как мир старухи глянули с холста в самую душу, после чего в том же порядке произошла обратная метаморфоза до девочки-подростка. Все это случилось без единого движения на портрете, как бы невзначай, немного напоминая то, как мы издали подходим к огромному плакату и по мере приближения различаем все больше деталей, в корне меняющих видимую картину.

Очнулся я потому, что меня за руку сильно дернула Лия. Я потряс головой, чувствуя легкое головокружение, и с благодарностью взглянул на куколку-вампирчика. Маленькая аристократка с пониманием улыбнулась и тихонько прошептала:

– Многие сходят с ума, глядя на этот портрет. На него смотреть без боязни можно только тогда, когда молишься госпоже Фа.

– Спасибо, – задумчиво пробормотал я.

В принципе, встреча с диковинной старушкой в оливковой роще неподалеку от Папуасова почти вылетела из моей головы. Странный случай после пропущенного на ринге удара тоже вполне вписывался в общую картину мира – посмотрел бы я на галлюцинации, которые придут в вашу голову после того, как многопудовый кулак могучего огра окажет воздействие непосредственно на ваш хрупкий человеческий организм. Единственное, что меня в этом случае насторожило, – полное отсутствие травм после удара, полета и приземления на твердую неровную поверхность.

Вообще-то я спокойно отношусь к синякам, шишкам и ссадинам, даже если эти царапины – большие рваные раны. Все мое тело носит следы активной джисталкерской жизни, которые благодаря медицинскому регенерационному креслу едва заметной паутиной покрывают всю кожу. Я не фотомодель какая-то, чтобы за красоту своей задницы волноваться. Но эта ситуация была невероятна – в бессознательном состоянии пролететь почти десять метров после удара (дух из меня вышиб Димор весьма качественно), опрокинуть ряд с сиденьями, и при этом не получить ни единого синяка, даже в том месте, куда прилетел кулак огра. Просто фантастика!

Но это ладно, в жизни всякое случается, гораздо больше меня удивлял другой факт – паутина шрамов на левом боку бесследно рассосалась. Как будто я прошел дорогую косметическую операцию, причем на небольшом участке кожи, – остальное мое тельце по-прежнему было мелко нарезано, а затем быстренько заштопано и заживлено. Часть груди, предплечья, живота и ребер слева имели такой вид, как будто туда никогда глубоко не входили различные металлические предметы, после которых мне приходилось порой неделями не вылезать из медицинских аппаратов.

«Интересно, узнаю я когда-нибудь, что же тогда произошло в действительности?» – подумал я, поражаясь непонятности мира, который совсем недавно не представлял для меня никакой загадки.

«А чего там узнавать-то? Когда в следующий раз верхняя к тебе обратится, попроси ее вернуть шрамы, и всего-то», – неожиданно сказал Рыжик.

«Так ты все знаешь?» – удивился я.

После этого до самого отправления я мучил кота, пытая его вопросами, как гестаповец партизана (разве что лампой в глаза не светил), на что рыжий умник, искренне удивляясь моей непонятливости, честно отвечал, и при этом ситуация совершенно не прояснилась. Да, он знал, что «верхняя» меня посетила. Да, он знает, что есть могучие сущности, например «старушка», ураган или землетрясение. Нет, он не может говорить с ними, так же как с ураганом и землетрясением. Да, он ее боится, так же как ураган или землетрясение, но совсем не так, как хищного динозавра. И вообще, этот разговор состоялся всего по одной причине – ему жалко моих красивых потерянных шрамов. Их можно попросить обратно, но только когда на меня снова обратят внимание. Раз обратила – может снова заинтересоваться. Нет, он точно не знает, может больше никогда, а может прямо сейчас объявиться. И вообще, хватит задавать глупые вопросы, которые даже новорожденные котята не задают. И вообще, когда будут кормить котов?

Пришлось достать вяленое осьминожье щупальце и угостить рыжего обжору, после чего, естественно, уже ни о каких расспросах речи не велось. Я смотрел на довольно урчащего кота, с удовольствием уплетающего вкусного осьминога, и думал о том, как же мало, в сущности, нам известно об окружающем мире. Чем успешнее двигается вперед наука, тем становится понятнее, как же, оказывается, мы мало знаем. Развитие всегда идет по спирали – может, уже наступил новый виток, и вскоре мы, как наши далекие предки, сможем советоваться с Богом напрямую (ну или с высшим разумом, создателем, словом, с Ним) и даже получать ответы на правильно поставленные вопросы…

Впрочем, долго предаваться философскому настроению мне не удалось, так как корабельный колокол пронзительно загудел от удара своего языка, перебивая все умные мысли. Матросы, в основном юркие гоблины, реже тролли и орки, суматошно забегали, управляя под зорким взором кормчего парусной и причальной снастями. Четыре могучих огра-мичмана встали на лебедки и быстро вытащили из воды якоря. Огромный парусно-магический фрегат отдал концы, дрогнул всем корпусом и буквально через пару минут уже стремительно набирал скорость, летя к выходу из портовой бухты. Мы отправились в дальнее плавание.