Книга Луденские бесы - Олдос Хаксли

— Сознавайся! — визжал монах. — Сознавайся! Через минуту ты умрешь!

— Всего через минуту, — медленно повторил кюре. — Какая-то минута, а затем меня ждет справедливый и ужасный суд, на который, святой отец, вскоре призовут и вас.

Дальше Лактанс слушать не стал — он сам поджег хворост. По штабелю побежало пламя, затрещали ветки, костер быстро разгорелся. Не желая отставать от своего напарника, отец Архангел поджег костер с противоположной стороны. В небо потянулась струйка синего дыма. Потом, жизнерадостно хрустнув, занялись вязанки, сложенные вокруг столба.

Осужденный увидел огонь и в ужасе крикнул начальнику стражи:

— Разве это вы мне обещали?

И Божьего присутствия как не бывало. Не осталось ни Бога, ни Христа — только ужас.

Ла Гранж возмущенно обругал монахов и попытался погасить пламя, но это ему не удалось, а тем временем Транкиль и Лактанс продолжали разжигать костер.

— Души его! — приказал капитан, и толпа подхватила: — Души, души!

Палач побежал за петлей, но оказалось, что один из капуцинов нарочно запутал ее в узел. Пока палач распутывал веревку, время было упущено — осужденного со всех сторон уже окружала стена пламени и дыма. Монахи же все брызгали в огонь святой водой, чтобы изгнать самых настырных дьяволов.

— Изгоняю тебя, тварь негодную!

Святая вода шипела на раскаленных поленьях, превращаясь в пар. Из уст Грандье раздался вопль боли. Значит, экзорцизм подействовал. Монахи наскоро произнесли благодарственную молитву и, воодушевленные, продолжили дело с удвоенным усердием.

Внезапно невесть откуда прилетела огромная черная муха, с размаху ударилась прямо о лоб отца Лактанса и упала на раскрытую страницу молитвенника. Вот это было знамение! Муха величиной с грецкий орех! А ведь всякий знал, что Вельзевул, кроме всего прочего — еще и Повелитель мух!

— Изгоняю тебя и заклинаю именем святых мучеников! — возопил отец Лактанс.

Со сверхъестественно громким жужжанием насекомое скрылось за пеленой дыма.

— Во имя Агнца Божьего…

Грандье уже не кричал, он захлебывался кашлем. Мерзавец, он вознамерился обмануть правосудие, задохнувшись от дыма!

Чтобы разрушить козни Сатаны, Лактанс плеснул святой водой в направлении кашля.

— Изгоняю тебя, тварь огнедышащая! Да рассеет святая вода сатанинские чары!

Сработало! Кашель прекратился. Еще один стон, и потом тишина. Тут вдруг, к изумлению монахов, темная фигура, едва различимая за пламенем, начала говорить.

— Deus meus, — сказала она, — miserere Deus[68]. — А потом еще по-французски: — Прости их, прости моих врагов.

Снова приступ кашля, а потом веревки, которыми Грандье был привязан к столбу, лопнули, и несчастный рухнул прямо на пылающие поленья.

Огонь пылал, святые отцы по-прежнему кропили его святой водой и выкрикивали заклинания. Внезапно с церковного шпиля слетела вниз стая голубей и принялась метаться вокруг черного столба дыма. В толпе зашумели, лучники замахали своими алебардами, прогоняя птиц, а Лактанс и Транкиль стали брызгать в них святой водой. Но тщетно, голуби улетать не желали. Они летали кругами, ныряли в клубы дыма, и их перья вскоре закоптились. Обе партии — и сторонники, и противники Грандье — утверждали, что это чудо, только враги говорили, что то были никакие не птицы, а стая демонов, прилетевших за душой злодея, а сторонники уверяли, что голуби, посланники Святого Духа, наглядно продемонстрировали невиновность Грандье. И никому, кажется, не пришло в голову, что это были просто птицы, подчиняющиеся своим собственным инстинктам.

Когда костер выгорел, палач бросил на все четыре стороны по лопате пепла. После этого зрители ринулись вперед. Обжигая пальцы, женщины и мужчины рылись в раскаленном прахе, растаскивая на сувениры зубы, кусочки обгорелой кости, клочки плоти. Впрочем, большинству из них все эти реликвии требовались не на память, а для дела: кому для несчастной любви, кому на удачу, кому как чудодейственное средство от головной боли, запоров или сглаза. Причем было совершенно неважно, виновен Грандье или нет — все равно частицы его тела обладали бы чудодейственными свойствами. В любом случае действенность реликвий зависит не от их происхождения, а от их репутации. Вся человеческая история наглядно свидетельствует, что многие исцелялись от болезни, прибегая к помощи любой ерунды — если эта ерунда была достаточно хорошо прорекламирована. Так было со святым Лурдом, с ведьмовством, со средневековыми шарлатанами, да и с многими нынешними патентованными чудодейственными средствами. Если Грандье — колдун, как утверждали капуцины, то тем лучше: мощи колдуна обладают огромной силой. Если же кюре был невиновен, то и это прекрасно — тогда он мученик, невинная жертва, и его останки можно считать святыми.

Вскоре весь пепел исчез. Усталые и томимые жаждой, но довольные добычей, зрители расходились по домам и гостиницам, чтобы отдохнуть, выпить и подкрепиться.

В тот же вечер, после краткого отдыха и легкой трапезы, святые отцы вновь собрались в урсулинском монастыре. Мать-настоятельницу подвергли экзорцизму, и она послушно задергалась в конвульсиях. В ответ на вопрос отца Лактанса, Иоанна ответила, что та самая черная муха была бесом Барухом, близким приятелем Грандье. Почему Барух так нагло упал на молитвенник?

Сестра Иоанна запрокинулась назад, ударившись затылком об пол, сделала свой знаменитый шпагат и ответила, что Барух пытался швырнуть молитвенник в огонь. Это звучало малоубедительно, и монахи решили прервать экзорцизм, чтобы продолжить завтра, при публике.

На следующий день сестер отвели в церковь Святого Креста. Многие из приезжих еще находились в городе, и народу собралось видимо-невидимо. После обычных процедур мать-настоятельница заявила, что в ней сейчас остался только бес Исакаарон, а все остальные отправились в преисподнюю, на банкет, устроенный в честь души Урбена Грандье.

В ответ на скрупулезные вопросы, сестра Иоанна подтвердила: да, Грандье имел в виду именно Сатану, когда призывал бога, а, отрекаясь от дьявола на словах, на самом деле отрекался от Христа.

Лактанс пожелал узнать, каким мукам подвергают Грандье в аду, и очень разочаровался, когда настоятельница ответила, что худшая из адских мук — лишение Господа.

— Так-то оно так, — сказал священник. — Но физическим-то мучениям его подвергают?

После долгих раздумий сестра Иоанна ответила, что Грандье «будет подвергнут особой пытке за каждый из своих грехов, в первую очередь плотских».

А как прошла казнь? Удалось ли дьяволу уберечь своего слугу от страданий?

Увы, ответил Исакаарон, у Сатаны это не получилось, ибо экзорцисты ему помешали. Вот если бы они не благословили пламя, то тогда Грандье бы ничего не почувствовал. Однако благодаря трудам отцов Лактанса, Транкиля и Архангела, Грандье помучился на славу.