Книга Платит проигравший - Михаил Март

– Айлин проникла в концерн шантажируя своих родителей, и они вынуждены были ее взять в обмен на молчание, но тут подвернулся Вэнс и начался роман. Узнав о гибели парня, она схватилась за оружие. Многое может ее оправдать, но это компетенция адвоката Айлин, а не моя. Вернемся к Глэдис Фоулн. За четыре дня ее правления делами Кейлеба она многое успела сделать. Вспомним, как ловко ей удалось нейтрализовать конкурента Конна. Капитан «Джефферсона» погорел первым. Средство – морячок, пойманный Дойлом с пакетиком героина. Глэдис удалось уничтожить все связи Хэйзл и оборвать концы, ведущие в клуб «Козерог» через фотоателье. Уже не опасаясь Блэка, она успела загрузить самолет для отправки в Техас. Мисс Фоули – это, кстати, ее девичья фамилия – переманила все ближайшее окружение Кейлеба на свою сторону. И все могло бы получиться, если бы не Мейкоп и некоторые сыщики, которых она недооценивала. Когда взорвалась моя квартира, то я уже звал, что это Глэдис решила со мной покончить. Когда она позвонила мне в контору, я специально дал ей свой домашний адрес. Его знают единицы. И те, кто знают, не станут подкладывать под дверь бомбу. Я успокоил Глэдис, сказав ей, что с Мейкопом покончено. «Мавр сделал свое дело…» Через полчаса в конторе, где я находился, появился Пессетайн и подложил под дверь взрывчатку. Он знал, что так просто меня не убить и не стал врываться с автоматом в кабинет. К его сожалению, я выжил. Пессетайн. продублировал свой ход. Человек без фантазии. Он мог быть только исполнителем на третьих ролях. Химик должен оставаться химиком. Я не могу сказать, что Айлин и Конн смотрели на меня с ненавистью. Да и за что?! Я выполнял свою работу и не по моей вине они попали за решетку. Напоследок я положил бриллиантовую брошь на стол и попросил Харпера передать ее Хэйзл Кейлеб. Фамильная безделушка, жаль, если она затеряется.

Харпер сегодня был в настроении, он снизошел до того, что проводил меня до машины.

– Ты меня удивил, – сказал он задумчиво. – Волк-одиночка, всегда настороженный. Как получилось, что ты клюнул на Глэдис Фоули? Чем она тебя заворожила?

– На нее не обязательно смотреть, как на преступницу, Рекс. Глэдис Фоули одна из тех редких женщин, которые позволяют мужчине верить, что он умен-явление достаточно редкое, но это так вдохновляет.

4

Наконец-то я увидел Ватсона. Бедняга превратил сиденье машины в лоскуты.

– Извини, старина, но такова наша работа. Пока он делал свои дела на свежем воздухе, я прочел ему лекцию, что машина-это единственное наше достояние и его надо беречь.

Простившись с вишневым «паккардом», на который у меня не было права владельца, я с тоской пересел в свой старенький «форд», и мы с Ватсоном поехали домой. Для него это было первым знакомством с моей лачугой. По дороге мы купили еды и неплохо позавтракали. Дверь мне заменили, по словам консьержки этим процессом командовала Дора.

Придется выразить ей свою благодарность во время обеда. Мы не виделись с ней три дня, и стоит признаться, что я начал тосковать по ее кухне и тому гостеприимству, с каким она всегда меня встречала. В.большем я себе не признавался.

Я завалился спать, когда настенные часы показывали девять утра, а проснулся около двенадцати ночи. Много или мало я пребывал в некоем промежуточном состоянии, сказать трудно, но чувствовал я себя значительно лучше, чем утром. Дело, которым мне пришлось заниматься последние дни, было завершено. Но не до самого конца. Я должен поставить в нем последнюю точку.

Костюм мой выглядел плачевно, завтра надену новый, а ночью и такой сойдет. Оставив Ватсона охранять квартиру, я вышел из дома, сел в машину и поехал в свою контору. В двери торчала записка от Вика Линдона. Он уезжал в Чикаго и просил заехать к нему помочь уничтожить ящик с пивом. Я сунул записку в карман, забрал из конторы конверт, выданный мне Нелли Конн, и поехал в район порта.

Когда я входил в «апартаменты» Хэнка, меня ничто не удивило, но в душе еще теплилась надежда. Нет никакой надежды! Все это блеф из истории династии Идиотов!

Хэнк лежал на своем топчане с простреленной головой. Жилистая рука сжимала рукоятку старого армейского «кольта», на застывшей груди, в слабом свете догорающей свечи, блестела «Серебряная звезда». Сейчас уже не имело значения, как ему удалось вернуть ее. Многое потеряло свое значение.

У изголовья в стене торчал нож, пригвоздивший к облезлым обоям клочок пожелтевшей бумаги. Я подошел к кровати и сорвал листок. Корявые размашистые буквы сложились в короткое послание и было оно адресовано мне. «Не торжествуй победу, бойскаут, ты проиграл!»

Хэнк знал, что я приду и в этом он тоже был прав. На полу валялся вечерний выпуск «Трибуны». Не имела смысла поднимать газету, крупные портреты Дойла и Харпера были видны на расстоянии, даже заголовок ясно читался в полумраке: «Лучшие полицейскме города уничтожают банду торговцев героином».

Черт его знает, может, им кто и помогал? Я ушел. Ночи уже стали слишком холодные, беспрерывно моросил дождь. Под сиденьем в машине все еще лежали деньги Блэка. Я достал их и переложил в конверт, который тут же распух еще больше. Немалая сумма, и я знал, что с ней делать.

…Она сидела на своем прежнем месте со спящим ребенком на руках. Когда я вошел, она не удивилась, лишь морщина на переносице слегка углубилась. Ее черные глаза стрельнули в мою сторону.

Плевать мне было на то, как она смотрит. На стол упала пачка банкнот и будь я проклят, если на эти деньги не проживешь целый год, ни черта не делая.

В отличие от этой женщины, у меня было все, что нужно, и за себя я не беспокоился. В шкафу висел еще один костюм и была надежда на завтрашний день. Меня ждал в доме пес, а в кафе Дора, яичница с беконом и рюмка джина с тоником. Не в моем возрасте нарушать привычки.