Книга Честь рыцаря - Джулия Лейтем

Диана посмотрела на Сесили и хладнокровно сказала:

— Арчи, спасибо за заботу о нас. Я понимаю твои чувства. Мы с Сесили подумаем о твоих словах.

У него было их приданое, чтобы заставить их повиноваться, он мог лишить их денег, но не сделал этого. Повернувшись, он зашагал вверх по лестнице.

— М-да, — задумчиво произнесла Сесили. — Кажется, он стал выдержаннее.

Том удивленно переводил глаза с одной сестры на другую.

— Такое поведение вы называете выдержанным? Сесили только пожала плечами и вышла из-за стола.

— Доброй ночи, лорд Баннастер.

Диана хмурилась, глядя вслед поднимающейся по лестнице сестре. Что-то очень рано она отправлялась к себе.

— Я тоже хочу лечь спать, — сказал Том. Лицо его было мрачно. — Спокойной ночи, леди Диана.

Он пошел наверх, а Диана смотрела ему вслед, испытывая боль за него. Арчи был не единственным, кто ранил его.

А она не может позволить, чтобы он страдал.

Глава 20

Глубокой ночью только свет от угасающих углей в камине освещал спальню Тома. Диана прислонилась к двери и ждала, но когда она вошла, ее появление, казалось, не потревожило его, потому что он даже не пошевелился. Она не сожалела о том, что пришла сюда; здесь ей и надлежало быть, рядом с Томом. Она подошла к камину и подбросила в него поленьев; потом с удовольствием смотрела, как разгорелось и заполыхало пламя.

Распрямившись, она медленно прошла по ковру к кровати и, подойдя к ней, сбросила платье, оставшееся лежать на полу. Обнаженная, она откинула одеяло и увидела сияние его открытых глаз.

— Мне было интересно, что ты станешь делать, — ласково сказал он, оглядывая ее тело загоревшимися глазами, сузившимися от подступающей страсти.

— Ах, Том! — Задрожав, она скользнула в тепло одеял, в теплый кокон, наполненный запахом Тома, так возбуждающим ее.

Голый, он прижался к ее боку, и она застонала от удовольствия, как будто бы ждала этого момента целую вечность, а не несколько дней. Она любила его и не знала, что с этим делать.

Она почувствовала его губы на своей шее, нежное прикосновение, которое заставило ее задрожать. Он касался ее кожи легкими поцелуями, нежно ласкал ее. Под его дразнящими прикосновениями она выгибалась, ее бедра раздвинулись, как если бы она умоляла его поспешить. Под одеялами он навис над ее телом, но только для того, чтобы покрыть его поцелуями. Он целовал низ ее живота, внутренние поверхности бедер, шелковистые волосы. Она гладила его, пыталась побудить его войти в нее, но он игнорировал ее желания, преследуя собственные цели.

Диана пришла к нему, жалея и любя, и его ласки доставляли ей наслаждение.

Она сжалась, когда его губы двинулись еще ниже, и он осторожными пальцами раздвинул завитки в том месте, где соединялись ее бедра.

— Расслабься, — шепнул он.

Почувствовав его дыхание в самом интимном месте, она засопротивлялась в смущении, когда он еще шире раздвинул ее ноги. Но потом он лизнул ее, его горячий язык был шершавым и заставил ее подавить крик экстаза. Она не могла вынести наслаждения, она извивалась, выгибала тело и, казалось, вот-вот могла взорваться.

Том еще шире развел ее бедра и вошел в нее, не в силах ждать дольше. Ей нравилось чувствовать его страсть, и она прижимала его к себе, гладила его, приподнималась, чтобы поцеловать его грудь, его шею и, наконец, его губы. Они потерялись друг в друге, в экстазе соединенных тел, в сладкой наполненности друг другом.

Он кончил так быстро, что она широко раскинула руки и засмеялась, зная, что он не смог контролировать себя из-за силы своего желания.

Он со стоном упал на нее, и ей доставляло удовольствие чувствовать вес его тела и крепость его гладких мышц.

— Ты настоящая ведьма, я забыл обо всем на свете. Она обхватила его руками и ногами, в ней радостно пенилось удовлетворение.

Насыщенный и нежный, но все еще несколько обеспокоенный, не зная, что привело ее к нему, Том повернулся на бок, приподнялся на локте и подумал, что мог бы смотреть на Диану вечно.

— Почему ты рискнула прийти ко мне? Это очень опасно.

— Мой брат ужасно повел себя с тобой, даже при том, что ты изъявил готовность облегчить его ношу, взяв меня в жены.

Так она пришла из-за брата? Он старался справиться с разочарованием, твердил себе, что если ему когда-либо и требовалось терпение, то больше всего сейчас.

Он положил руку ей на грудь, потому что не мог лежать рядом и не прикасаться к ней.

— Да, с братьями у нас беда, — сказал он, надеясь, что разговор о братьях выведет их на другие темы.

— Арчи, конечно же, эгоистичен и чванлив, его больше волнует его собственная репутация, чем мы с Сесили. Это единственная причина, по которой он здесь.

— Мне так не кажется. Я склонен предположить — он не знает, как выразить, что беспокоится за своих сестер.

Она задумалась над его словами, но было видно, что в силу долгой привычки не могла согласиться с ними.

— Люди меняются, — мягко добавил он.

Она перевернулась на бок, чтобы видеть его. Ее груди прикасались к нему, одной рукой она обхватила его за талию.

— Наверное…

— Но я не уверен, что мог бы измениться мой брат. Она напряглась.

— Нет, не думай, что я все еще зол на него. Это осталось позади. В любом случае я сейчас говорю не о его смерти. Я о том, что он пытался сделать с тобой. Ты оставалась девственницей, когда я пришел к тебе. А его насилие ты бы не перенесла.

Она ласково провела ладонью по его лицу.

— Зачем возвращаться к прошлому, Том? Оно позади.

— У меня такое чувство, словно оно, как призрак, постоянно стоит между нами. И я не знаю, как избавиться от него.

Она поцеловала его, потерлась носом о его нос.

— Иногда ты говоришь слишком много.

— Да, но я могу меняться. Сегодня я был на обедне. Она хихикнула.

— Отец Френсис чуть не споткнулся у алтаря, когда увидел не самого добросовестного прихожанина. Что послужило тому причиной?

Пожав плечами, он сказал:

— Но ведь ты познакомила меня с ним. Он показался мне хорошим человеком, который больше интересуется паствой, чем поддержанием своего авторитета как духовного лица. Я пришел к выводу, что не Бог причина моих бед. Совсем напротив, он даровал мне встречу с тобой.

Он лег на спину и теперь смотрел в потолок, по которому бегали тени, а она угнездилась на сгибе его руки, положив голову ему на плечо.

— Я всегда был скор на оценки и не спешил менять их, — продолжал он. — Мой брат защищал меня, когда я был мальчиком, поэтому я считал, что он не может сделать что-нибудь плохое. Я долгое время был убежден в этом. Уже став мужчиной, я сетовал, что Всевышний отвернулся от меня. А виноват во всем был один человек. А когда я решил жениться, то готов был принудить к браку первую женщину, которая соответствовала моим представлениям о жене. И «принудить» слишком мягкое слово для того, что я делал.