Книга Семь секретов обольщения - Анна Мэллори

Карету качнуло. Миранда подалась вперед, и ее руки легли на его колени, затем скользнули к бедрам. Она услышала, как его дыхание прервалось, и улыбнулась. Он, несомненно, желал обладать ею. Надо заставить его почувствовать и свою силу, и, свое бессилие — по очереди. Она провела руками по его спине. Карету потряхивало на ухабах, это подталкивало Миранду к его раздвинутым коленям. Его глаза стали еще темнее, а рука легла на ее затылок, зарывшись в мягких локонах.

— Миранда, что вы делаете?

Его голос звучал взволнованно.

— Мне кажется, сейчас начнется гроза.

Она прошлась пальцами по застежке его брюк. И расстегнула ее. Новые тонкие перчатки не мешали движениям, а, напротив, придавали ее пальцам еще большую ловкость. В воображении возникли страницы скандальной книги. Мужчина подчиняется велениям женщины, зову сирен, но молча, ощущая прикосновение пальцев к его коже, ее губ к его мужскому достоинству.

Виконт подвинулся к ней, не в силах больше сдерживаться. Она отодвинула его так, что он прижался спиной к мягким подушкам.

Его глаза стали совсем черными. Ожидание, вожделение и неуверенность светились в их глубине. Как раз то, чего она добивалась.

Она взяла в руку его мужскую плоть, чувствуя через шелк горячую влажность.

— Шестая страница этой увлекательной книги заинтересовала меня столь же сильно, как и седьмая. Ваше сиятельство, вы позволите мне удовлетворить мое любопытство, да?

Он глубоко вздохнул, его, голова откинулась назад на подушки, когда она сделала то, что хотела.

Барабанный бой звучал в ней, под ней, над ней. Ее сердце билось так быстро и громко, как никогда.

Она прикоснулась к нему губами так, как видела на картинке, и чуть-чуть укусила… Он подтянул ее вверх, теперь она была над ним. Карету тряхнуло, и они соединились в интимном танце, ее губы сокрушали его. Она обхватила его шею руками, а он прижал ее к себе. Его руки были повсюду, над ней, под ней, то приподнимали, то прижимали ее. Стоны терялись в звуках дождя, грома и стуке колес.

— Моя дивная, дивная Миранда!

Она возвышалась над ним, лежала распростертая под ним, он глубоко зарывался в нее. Каждый удар дарил новое ощущение.

Гром рассыпался грохотом где-то совсем рядом, и карета раскачивалась сильнее. Колеса вздрагивали и скрипели, преодолевая препятствия, карета опасно кренилась… А удары грома становились все интенсивнее. Она крепко держалась за него, в замешательстве и исступлении, с желанием придвинуться еще ближе… Почти дикое ощущение пронзило ее, воспламеняло кожу, кровь, толкая ее вперед, вперед…

Карету снова тряхнуло, ее объял страх, и она еще сильнее прижалась к его груди, сжимая коленями его бедра.

Его губы шептали тысячи слов, с какими не мог соперничать ни один сонет. Горячий шепот тонул в звуках грозы.

Она была сверху, когда он сжал ее ягодицы и довел до пика наслаждения. Мир взорвался! Они оба соединились в завершающих ударах. А дождь тем временем барабанил в стекло.

Не имело значения, какую игру она собиралась продолжить, но что-то подсказало ей, что он всегда будет управлять ею. И если ей придется рискнуть всем в этой игре, что ж, оно того стоит.

Трава была мокрая после дождя, но толстый плед защищал их от влаги, хотя было немного колко, когда под их телами он сдвигался с места. Прошедший дождь спугнул гуляющих, и они оказались в парке одни. Она отдыхала, лежа около него и рассеянно вертя в руках мокрую травинку. Кругом было тихо. Серебро неба отражалось в зеркальной глади воды. Две утки медленно рассекали тихую гладь, оставляя после себя треугольный след.

Он играл ее локонами. У него немного кружилась голова. Можно было сказать, что это состояние сопровождало его с маскарада. А девушке как будто все нипочем! Миранда вся светилась. Это интриговало и нервировало его.

Он чуть не сошел с ума, когда впервые увидел ее… Чтобы заинтриговать девушку, принял другую личину, тщательно культивировал ее и в конце концов использовал против самого себя. Ведь это так интересно!

Личность, которую он создал в попытке посмеяться над лондонской толпой. Посмешить своих родителей и их знакомых. Потешить приятелей.

Он понял, что не зря старался, когда увидел, как отреагировала публика. Все как будто сошли с ума. Он писал статьи против себя самого. Что думали люди, читая скандальную книгу Элиотериоса, писавшего о тактиках обольщения и порабощения женщин? Это ужасно забавляло его.

Он был очень доволен собой, пока издателю не пришло письмо от некой мисс Чейз. Только персона, витавшая в облаках собственного простодушия, могла написать подобное. И что-то еще было в нем… какая-то глубина желания к настоящему мужчине, каким, как думала девушка, автор бестселлера и является.

И поэтому он совершил ту единственную вещь, какую мог. Он написал ругательное письмо этой самой мисс Чейз, и именно в той самой манере, в которой писал о своей собственной работе. Решив похоронить ее нелепые мечты. Разрушить. Предать остракизму.

Когда пришел ответ, весьма убедительный по своим возражениям, он ответил еще более резко, но с намеком на дальнейшую переписку. Может быть, мисс Чейз была реальной? Живой и чувствующей? Итак, письмо за письмом. И в конце концов он решил выяснить, что за персона скрывается под этим именем. Он посетил книжный магазин за два часа до ее прихода. И узнал, кто она.

Ей не нужно было доказывать, что она именно та самая девушка. Он понял это сразу, увидел ее открытое лицо, внимательный взгляд простодушных глаз, легкую летящую походку. Она выделялась среди уличной толпы. Она вся светилась. Он не мог понять, почему мужчины проходят мимо нее на улице и не останавливаются в восхищении. Казалось, они слепые, если не замечают ее привлекательности, ее индивидуальности.

Потребовалось два дня; чтобы получить достоверный ответ. Пойти на более личный, неформальный контакт. Начать флирт — не впрямую, тайно. План, достойный Казановы.

В основе его крылось желание, разрушавшее все. Все равно все кончится рано или поздно. Почему любовь неизменно влечет за собой боль? Особенно его выводило из себя, когда она продолжала восхвалять Элиотериоса. Гнусного автора. Отвратительного писаку. Он заставил ее написать ему. Решив разрушить ее иллюзии по поводу него. Ответить в той манере, над которой сам всегда смеялся.

И вот… когда она написала, он был не в состоянии ничего разрушить. Он схватил перо, решив направить ей злобное, заведомо несправедливое послание. Развеять ее иллюзии.

Но был не в состоянии сделать это. И запустил чернильницей в стену.

И потом все-таки написал ей, выразил все те сопливые, глупые чувства, которые сам высмеивал в своих статьях.

Еще одну чернильницу постигла известная участь, и он отправил Джеффриса с экземпляром готического романа, зная, что это чтиво понравится ей, приложив короткую поясняющую записку. И, разбив третью чернильницу, отправился прямиком в свой клуб, дабы заглушить беспокойные мысли.