Книга Найти и исполнить - Николай Мороз

– Веди, – приказал Стас. – На всякий случай напомню: если шутить вздумаешь, мало тебе не покажется…

Юдин буркнул что-то вроде «отвали, надоело», потоптался еще пару мгновений и двинул вправо. Стас шел на пол шага позади, смотрел на кусты вдоль дороги, на черные высоченные стволы сосен и на юдинскую спину. Тот вел себя паинькой, шел не быстро, но и не медленно, не озирался, по сторонам головой не крутил, и вообще топал уверенно, точно ежедневно тут променад совершал, как в этой, так и в прошлой жизни. Пять минут, десять, пятнадцать – Юдин уже почти бежал, и Стас не отставал от него, но и не одергивал: уж очень холодна была ночка. Морозец прихватил хороший, трава на обочинах замерзла и похрустывала под ногами, от дыхания поднимался пар, поэтому Стас не сразу понял – показалась ему или нет далеко впереди мелькнувшая на миг крохотная алая искра. Раздумывать над этаким феноменом времени не было, Стас догнал Юдина и столкнул его к обочине, толкнул в плечо, отгоняя подальше от дороги. Синхронно перемахнули через канаву, отбежали недалеко и притаились за соснами, по счастью, широченными, старыми, едва ли не ровесницами парка. Сокольничих царя Алексея Михайловича они вряд ли помнили, а вот господ, что по здешним аллейкам гуляли лет полтораста тому назад – запросто.

Минута, две, три – стоять было невмоготу, холод продирал до костей, откуда-то взялся ветер, и стало вовсе уж мрачно и неуютно. Лес шумел уже угрожающе, как перед снегопадом, да все к тому и шло – чистое до того небо на глазах заволакивали мутные серые тучи, на голову и за ворот сыпались длинные сосновые иголки. А с дороги доносился глухой ритмичный стук, он приближался, Стас затаил дыхание и выглянул из-за дерева. По дороге ехали три всадника: один впереди, двое по сторонам вдоль обочин, ехали неспешно, покачивались в седлах, от дыхания людей и лошадей поднимался пар. Патруль, ясное дело – все в форме, в длинных шинелях и ушанках по случаю холодов, держатся напряженно, молчат и даже отсюда видно, как вертят головами по сторонам. То ли заслышали что, то ли по приказу старшего по званию бдительность проявляют… Если заметят – догонят вмиг и на месте исполнят, имени-отчества не спросив, как и положено по законам военного времени. Исполнят и в лесу бросят зверью на обед, чтобы впредь неповадно было у секретных объектов ошиваться. Не лес же, и не белок с лисами эта троица караулит, наверняка поблизости нечто подобное имеется, к гадалке не ходи…

Всадники благополучно проехали мимо. Юдин шевельнулся за соседней сосной, глянул на Стаса, потом на удалявшихся патрульных. Откашлялся облегченно и шагнул было к просеке, но Стас придержал его за локоть.

– Не лезь на дорогу, целее будешь. По лесу пойдем, – сказал Стас, чувствуя, как губы сводит от холода. Передернулся невольно, плотнее сжал рукоять револьвера, подтолкнул замешкавшегося Юдина в бок. Тот шагнул вправо-влево, постоял, поозирался, и двинул, как показалось Стасу, в направлении «куда глаза глядят».

Так и оказалось: следующие полчаса, если не больше, брели наугад – сначала вдоль просеки на почтительном от нее расстоянии, потом свернули на отличную кривую тропку и метров через триста уперлись в болото. Тропка в нем благополучно пропадала, пришлось разворачиваться и топать обратно. Стас помалкивал, кляня Юдина на чем свет стоит, тот, похоже, эманации «напарника» улавливал, но тоже рта не открывал. Как-то очень уверенно промчался с полкилометра вдоль болота и неожиданно сник, когда оно закончилось. Плюнул со злости, остановился, и топнул, как конь, с досады.

– Заблудился? – точно невзначай поинтересовался Стас. Сам он в этом давно уверился, молчал только потому, что ждал – вдруг озарит мерзавца и выведет он к заветным развалинам. Ан нет, не озарило, наоборот, приступ географического кретинизма с господином Юдиным приключился, и Стас видел – уйди он сейчас, и Юдин так и останется здесь в положении несчастной сказочной девицы, которую мачеха велела вывезти в лес и «под сосной оставить там на съедение волкам». Мелькнул на минуточку соблазн так и поступить, смыться по-тихому. Мелькнул и пропал, и вместо этого Стас спросил:

– Кирпичный дом, подвал – это я слышал. Еще приметы есть?

– Есть, – зубы у Юдина отчетливо лязгнули, – есть примета. Пруд рядом, несколько прудов, один за другим. Я думал, они давно в болото превратились…

Пруд, несколько прудов, система, каскад – Стас в темпе припоминал план парка. Ведь был тут, не раз и не два, когда-то давно отец привозил на электричке, и ехать было недалеко, две-три остановки от Ярославского вокзала. И потом, позже, сам приезжал с женой и Лешкой, тот еще совсем маленький был, собаки испугался, ревел всю дорогу и с горя заснул у отца на руках… Не то, не то – Стас отогнал тяжелые, лишние сейчас воспоминания, убрал руку с револьвером за спину и прикрыл глаза. И увидел белые лучи-просеки на зеленом фоне, их пересекают белые же дуги, ровно пересекают, аккуратно, точно циркулем начерченные. И вверху, над второй дугой длинная синяя полоса, вернее, цепочка синих пятен, тех самых прудов, а справа, совсем рядом, указатель: «К станции…». Это все было в его собственном прошлом, он видел пруды своими глазами, а вот кирпичному дому места в воспоминаниях не было. Пруды, длинные, ибо по легенде, находились они на месте оврага, лодки имелись, пляж, островки, укрепленные бетоном берега, а вот дома не было, хоть тресни. Но это тогда, через полсотни лет не было, а вот сейчас…

– Держи. – Стас пихнул в руки Юдину саквояжик и распорядился: – Топай.

Пропустил того вперед, повернулся спиной к болоту. Добрались до просеки, остановились метрах в десяти посреди сосен. Юдин присел на корточки и прислонился спиной к широченному стволу, посмотрел вверх и прикрыл глаза. Стас стоял неподалеку и ловил каждый звук, особенно дальний, не лесной, лишний. Дернул Юдина за ворот, они прошли еще метров двести вдоль просеки, потом еще. Под ногами хрустели трава и ветки, стало еще холоднее, мышцы сводило точно судорогой, язык не слушался, хорошо, что говорить было не о чем. Юдин тоже к диалогу не стремился, брел на полшага впереди, да так бы и плелся себе дальше, если бы Стас не дернул его за рукав.

– Туда, – он качнул головой вправо, – нам туда, пруды твои там. Пошел.

Юдин пошел, ему было все равно, куда идти, соображал он неважно, и, кажется, уже плохо понимал, где находится и что ему тут надо. Зато у Стаса точно второе дыхание открылось, он волок Юдина за собой, тяжелого, неповоротливого, безразличного, волок, весь покрывшись потом, на прорезавшийся сквозь шум леса вой паровозного гудка.

Прудам время оказалось нипочем, в болото они превращаться не собирались, темная вода плескалась в темноте, поблескивал на ней тонкий хрупкий ледок. Юдин на находку никак не отреагировал, смотрел отрешенно на беседки по берегам, на скамейки, на изогнутый мост. Отошел, плюхнулся на лавку и согнулся, обняв тяжелый саквояжик, что добросовестно волок на себе уже с час. То ли действительно укатали Сивку Сокольники, то ли настолько воротило его при одной мысли о портале, но идти дальше он не торопился. Стас и сам чувствовал, что выдохся, что надо передохнуть, но нетерпение, близость развязки и желание поскорее покончить и с Юдиным, и со своим прошлым, и вообще забыть все к чертовой матери, стереть, начать заново, не давали остановиться. Стас несильно пнул Юдина по голени, тот охнул сквозь зубы, дернулся и поджал ноги.