Книга Квантовый вор - Ханну Райаниеми

Исидор поспешно покидает мастерскую. Вслед ему снова доносится дикая музыка и хохот.

— Да, я их помню, — говорит Антония.

Она совсем не старая, по крайней мере, если судить по внешнему виду: возможно, это ее третье или четвертое тело — изящная смуглая женщина с лицом индианки. В ярко освещенной лавке полный порядок, между Часами на витрине разложены ксанфийские ювелирные украшения. Антония сразу же отпечатывает из недолговечной материи копию воспоминания и теперь покачивает ее на ладони, постукивая по крышке ярко-красным ногтем.

— Это было несколько лет назад, — сообщает она. — Приблизительно около двадцати земных лет, судя по дизайну. Заказчик хотел, чтобы в Часах имелось специальное пространство, в котором можно что-то спрятать, и открываться оно должно было нажатием определенных букв на крышке. Возможно, он хотел подарить их возлюбленной.

— А не помните ли вы, случайно, самого заказчика? — спрашивает Исидор.

Женщина качает головой.

— Этим ведает гевулот магазина, но мы редко храним подобные сведения. Люди предпочитают конфиденциальность во всем, что касается их Часов. — Антония задумчиво хмурится. — Хотя я уверена, что часов было несколько. Да, девять штук. Все очень похожи между собой, и все для одного заказчика. Если хотите, я могу передать вам схему.

— Это было бы чудесно, — отвечает Исидор.

Антония кивает, и через мгновение его мозг наполняется сложными механическими и квантовыми схемами, сопровождаемыми головной болью. Пока Исидор морщится, Антония с улыбкой разглядывает его.

— Надеюсь, Джастин вас не испугал, — говорит она. — Наша профессия обрекает на одиночество — долгие часы работы, редкая благодарность — и его иногда заносит, особенно с молодыми парнями вроде вас.

— У сыщиков почти то же самое, — отзывается Исидор.

Он решает пообедать в небольшом парящем в воздухе ресторанчике в Монгольфьевиле, а заодно привести мысли в порядок. Его узнают даже здесь — очевидно, «Вестник» потрудился отметить его участие в прощальном приеме Унру — но он так сильно занят Часами, что даже не пытается скрыться от любопытных взглядов под пеленой гевулота. Едва притронувшись к тыквенному пирогу, он сосредоточивается на схеме Часов.

Все они одинаковы, за исключением гравировок. Bonitas. Magnitudo. Etemitas. Potestas. Sapientia. Voluntas. Virtus. Veritas. Gloria. Благость. Величие. Вечность. Сила. Мудрость. Воля. Добродетель. Истина. Слава. Ни одно из этих качеств невозможно отнести к Жану ле Фламберу. Но подобные гравировки говорят о том, что ограбление Унру не было вызвано простым желанием поиграть с варварами из Ублиетта, как полагал миллениэр. Ле Фламбер явно имел какое-то отношение к Марсу, по крайней мере — двадцать лет назад.

За чашкой кофе Исидор рассеянно смотрит на город и запрашивает в экзопамяти информацию о выгравированных словах. Все вместе эти божественные достоинства встречались в средневековых текстах, в работах Раймонда Луллия,[47]жившего в XIII веке, а также были связаны с каббалистическим Древом Жизни и утраченным искусством… памяти. Одним из последователей Луллия был Джордано Бруно, который усовершенствовал принцип дворцов памяти — хранения мысленных образов в физических объектах, как бы за пределами сознания. Что ж, эта связь, по крайней мере, кажется логичной. Экзопамять Ублиетта организована таким же образом: все мысли, знания и ощущения хранятся в ячейках многочисленных компьютерных устройств, расположенных вокруг города.

Общий ход мыслей кажется Исидору логичным, но он испытывает неуверенность, словно пытается разглядеть проявляющиеся за облаками образы. И тут в сознании всплывает фрагмент воспоминаний с архитектурными набросками.

Снова обратившись к экзопамяти, Исидор узнает, что двадцать лет назад Голос санкционировал серию новых построек. Девять отображений в памяти, выполненных архитектором по имени Поль Сернин.

Все дворцы памяти расположены в Лабиринте, относительно недалеко друг от друга, но информация о них в общественной экзопамяти устарела, и, чтобы их отыскать, Исидору приходится поработать ногами.

Первым на его пути попадается дворец, находящийся неподалеку от рыночной площади Лабиринта, между синагогой и общественным центром фабрикаторов. Это весьма экстравагантный небольшой дом, построенный из какого-то гладкого черного материала и состоящий из геометрических фигур, на первый взгляд беспорядочно нагроможденных друг на друга. И тем не менее Исидор улавливает некоторую закономерность. Поверхности образуют ячейки, напоминающие жилые помещения и переходы, но странным образом искаженные, как будто отраженные в кривом зеркале. На табличке, расположенной над тем местом, где предполагается вход, начертано Etemitas.

Со стороны кажется, будто постройка спроектирована алгоритмическим процессором, а не человеческим существом. Более того, очертания отдельных частей выглядят размытыми, словно поверхности продолжают фрактальное деление, недоступное человеческому глазу. В целом здание производит не слишком приятное впечатление. Кто-то из местных жителей, вероятно желая сделать мрачное сооружение менее зловещим, поставил внутрь горшки с цветами, и лианы, стремясь к свету, обвивают острые выступы.

Пока Исидор разглядывает постройку, местная экзопамять выдает короткое сообщение о том, что Etemitas является «экспериментом по трансформированию фрагментов экзопамяти в архитектурные и жилые пространства». В конце концов, подобных проектов в Ублиетте великое множество, а несколько знакомых Исидору студентов разрабатывают и более странные идеи, но здесь явно имеется нечто более глубокое, нечто важное для вора или бывшее важным для него в прошлом.

Повинуясь внезапному порыву, Исидор достает увеличительное стекло. И невольно ахает. Едва он включает увеличение, поверхность здания становится невероятно сложной: обнаруживаются черные листья, шпили и пирамиды, целые архитектурные комплексы, поражающие своей точностью на молекулярном уровне. Кроме того, лупа не в состоянии определить, что это за материал. Вещество напоминает ку-материю зоку, но гораздо плотнее; при сравнительно небольших размерах это сооружение должно быть невероятно тяжелым. При ближайшем рассмотрении оно кажется не столько предметом архитектуры, сколько немыслимо сложным механизмом, застывшим во времени.

И это только один из девяти дворцов? Исидор глубоко вздыхает. Возможно, это действительно мне не по силам.

В глубокой задумчивости, интуитивно двигаясь по Лабиринту, он направляется к следующему объекту Отображения, который находится всего в нескольких сотнях метров.

Как же все это связано с Унру? Время, дворцы памяти, божественные достоинства? Может, все это не имеет смысла, а ле Фламбер просто безумец? Но инстинкт подсказывает ему, что существует определенная логика, перед ним лишь верхушка огромного айсберга.