Книга Волчьи миры - Крис Банч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Император перегнулся через антикварный стол. – И если я что-то провозглашаю, то, клянусь всем святым, что есть в этой абсурдной несчастной Империи, которую я имел глупость и неосторожность обосновать, я не отступлюсь от своих слов. Тебе это ясно, полковник?
– Да, сир.
– Нечего мне поддакивать!
– Так точно, сир.
– И не «такточничай»! – Император задрожал от гнева, гладя на Махони. Затем он тяжело вздохнул. – А, хрен с ними со всеми. Садись. Налей-ка чего-нибудь выпить. Лучше отраву, чтобы на душе полегчало, а в голове помутилось. Хочу напиться, как сапожник.
Махони сел, но ошибки не совершил, не расслабился. Если представлялась возможность не терять бдительности, он ее не упускал. Полковник достал несколько бутылок виски из личных запасов Императора, разлил по бокалам и выпил ровно столько, чтобы захмелеть, но остаться при военной выправке.
Император быстро разделался со своей порцией виски, вздрогнул и налил себе еще.
– Я здравомыслящий человек, Махони, и знаю, когда дела идут плохо. Итак, я очутился в одном болоте с аллигаторами. Что из этого следует? А ничего, я бывал там и раньше. – Властитель выпил. – У меня есть только один вопрос, – произнес он очень спокойным голосом.
– Какой, сир? – спросил Махони. Вечный Император встал.
– Кто посадил мою задницу в это болото, Махони? Кто? Чья была идея?
Не мог же Махони сказать своему боссу, что, в конце концов, идея принадлежала ему самому.
– Я возлагаю всю ответственность на себя, сир, – ответил он.
– Ты абсолютно прав, Махони, мать твою. Я собираюсь... Я собираюсь... Полковник, готовьтесь к тому, чтобы отправиться в самое худшее место Империи. Его называют адской дырой. Вряд ли вам удастся там выжить больше недели.
– Да, сир.
– К завтрашнему дню предоставить мне полный отчет.
– Да, сир.
– И напомни-ка мне, как зовут того парня? Лейтенант...
– Стэн, сир.
– Правильно, Стэн. Он все еще жив?
– Да, сир.
– В этом заключается его первая ошибка. Значит, Стэн, говоришь... Его ждет особая кара. Плутон еще мой, Махони?
– Думаю, да, сир.
– Нет, нет, слишком мягкое наказание. Придется подумать над этим вопросом. Доставишь этого Стэна ко мне, полковник. Ты будешь слишком занят поисками адской дыры, куда я собираюсь тебя сослать.
– Да, сир.
Вечный Император откинулся на спинку стула, закрыл глаза и, казалось, заснул. Махони чувствовал себя не очень уютно, ожидая, пока властитель выйдет из комы. Наконец он открыл глаза и посмотрел на Махони усталым взглядом. В это мгновение полковник почувствовал, насколько древним был его шеф.
– Я рассчитываю на тебя, Ян, – мягко сказал Император. – Разреши эту проблему. Избавься от Пророка, сделай одолжение. Рассчитайся с ним за меня.
Махони встал на ноги, зная, что наконец-то получил приказ Императора, и лихо отдал честь.
– С превеликим удовольствием, сир. Махони браво развернулся на каблуках и строевым шагом направился к двери.
– Ян...
Полковник остановился.
– Слушаю, сир?
– Не подведи меня снова... пожалуйста. Постарайся уважить старого собутыльника.
– Постараюсь, сир.
– Терпеть не могу, когда меня подводят. Даже смешно: чем старше я становлюсь, тем больше мне это не нравится.
– Император пристально посмотрел на Махони. – Ты думал, я поступлю по-другому? Думал, я сотру тебя в порошок?
– Не знаю, босс.
– В следующий раз непременно так и сделаю, Махони. Так что старайся как следует.
И Вечный Император вновь закрыл глаза. Махони бесшумно вышел из комнаты.
В тот момент перспектива быть сосланными на Плутон или еще куда похуже волновала Стэна и Алекса меньше всего. Они понуро склонили головы над компьютером, сидя в замке Ото – самом холодном, сером, унылом и мрачном здании из всех, в которых Стэну приходилось бывать. Оба мерзли здесь уже целую неделю, питаясь самой отвратительной пищей, которую когда-либо пробовало живое существо. Два часа назад им удалось выйти на связь с Махони через компьютер. Теперь они ждали от полковника распоряжений.
– Уверен, что нас просто вздернут, – сказал Алекс.
– Нет, – ответил Стэн. – Махони не позволит нам так легко выйти из игры.
– Говорила мне мама: «Алекс, не ходи в солдаты». Друзья замерли, когда в компьютере что-то щелкнуло и на экране появилось перекошенное лицо Махони.
– Я только что виделся с Императором. Он недоволен.
– Могу его понять, сэр, – сказал Стэн. Голос полковника потеплел:
– Ох, ладно, по крайней мере, вы живы. Я старался сделать для вас все, что мог, но увы... – Махони пожал плечами.. Это пожатие означало, что их карьера накрылась большим медным тазом.
– Что нам делать дальше, сэр? – спросил Стэн.
– Тебе – ничего, – ответил Махони. – Сиди тихо, ни во что больше не влезай. Через несколько недель за вами придет корабль.
– Но Матиас...
– Не беспокойся, лейтенант. Мы позаботимся о Матиасе. К тому времени, как ты вернешься домой, я сколочу другую команду Богомолов.
– Сэр, – пролепетал Стэн. – Позвольте мне заняться этим делом. Верните мне команду Богомол-13. Мы обуздаем Матиаса.
Махони нахмурился. Алекс слегка подтолкнул Стэна локтем – в качестве предостережения.
– Месть, лейтенант? Я-то думал, мы вас лучше обучили.
– Нет, не месть. У нас есть хороший шанс. Я знаю Матиаса. Я знаю Санктус.
– Тебе не удастся воспользоваться этим шансом, парень, по-дружески сказал Махони. – Кроме прочих проблем есть одна далеко не маловажная: все разрешения на исследования и разработку месторождений минерала были санкционированы лично Императором до того, как Матиас решился на убийство отца. Целый флот старателей направляется сейчас в регион Эрике, прямо через Волчье созвездие.
– Матиас всех их перебьет, – сказал Стэн. – Раз дела обстоят настолько серьезно, тем более важно, чтобы нам было позволено вмешаться.
– Не могу понять, каким образом вы собираетесь справиться.
– У меня есть план. – Стэн затараторил, выкладывая свои соображения удивленному Махони.
В который раз головорезы-тюремщики выволокли гремящую цепями Ффиллипс из темницы и поставили на колени перед Матиасом. Однако, увернувшись от ожидаемого удара и поднявшись на ноги, седовласая женщина невольно подумала, что этот удар мог быть последним в ее жизни. Оглядевшись по сторонам, Ффиллипс заметила, что после смерти недолго оплакиваемого Теодомира тронный зал претерпел значительные изменения. Гобелены и экзотические статуи исчезли, впрочем, как и подушки, лежавшие на каменном троне. Карта Санктуса была закрыта полотном с изображением символа веры Таламейна – двумя руками, сложенными в молитве над обнаженным мечом. Остались лишь факелы, установленные с обеих сторон от картины.
