Книга Загадка Сфинкса. Послание хранителей цивилизации - Грэм Хэнкок

Египтологи отвечают на подобные вопросы, закатывая глаза и насмешливо хмыкая. Что поделаешь, они не были бы «египтологами» (или, во всяком случае, не удержались бы в этой профессии), если бы не реагировали иначе, чем с недоверием и насмешкой, на предположения, что некрополь — более, чем кладбище, что Великий Сфинкс намного старше, чем эпоха 2500 года до н. э., а пирамиды — не просто «царские гробницы». И, конечно, ни один уважающий себя египтолог не готов допустить, хотя бы на минутку, что в этих монументах скрыто некое таинственное «послание».

Тогда к кому же нам обратиться за советом, если, как мы предполагаем, речь идет о послании цивилизации столь далекой от нас во времени, что становится почти непознаваемой?

Антишифр

Единственными учеными, активно занимающимися подобными проблемами, являются те, кто работает по программе SETI — «Поиск внеземного разума». Они без конца прочесывают эфир в поисках посланий от далеких цивилизации, и поэтому им, естественно, приходится думать: а что, если они, наконец, обнаружат такое послание? Вот что говорит об этом доктор Филип Мориссон из Массачусетского технологического института:

«Начнем с того, что мы бы очень мало знали о самом послании. Получив его, мы бы не поняли, что получаем. Но тем не менее мы располагали бы несомненным сигналом, со своей структурой и своим обращением. Лучшие люди постарались бы расшифровать его, и это было бы несложно сделать, потому что отправители постарались бы сделать так, чтобы дешифровка была бы несложной — иначе во всем этом нет смысла. Это своего рода антикриптография: „Я хочу передать тебе сообщение, ты никогда не имел дела с моей символикой, у тебя нет никаких ключей, но тем не менее, ты должен суметь прочитать его… Я должен включить в него много ключей и безошибочных умных подсказок…“»[103]

В своей книге «Космос» профессор Карл Саган из Корнельского университета обсуждает ту же проблему — причем, что забавно, применительно к древнеегипетской иероглифической письменности. Он объясняет, что «египетские иероглифы представляют собой, в значительной степени, простой шифр замещения. Но не каждый иероглиф представляет букву или слог. Некоторые из них — пиктограммы». Когда дело доходит до перевода, эта «смесь букв и пиктограмм — страдание для переводчика». Однако в начале XIX века французский ученый Шампольон совершил прорыв, расшифровав знаменитый «Розеттский камень», глыбу черного базальта, на которой сделаны идентичные надписи египетскими иероглифами и на греческом языке. Поскольку Шампольон мог читать по-гречески, ему требовался только «ключ», чтобы связать конкретные иероглифы с греческими словами и буквами. Такой ключ ему предоставило постоянное повторение в греческом тексте имени фараона Птолемея V и равное число повторений в египетском тексте заметной продолговатой рамки — так называемого картуша — с одной и той же группой иероглифов внутри. Как комментирует Саган:

«Ключом оказались картуши… как будто египетские фараоны специально обводили свои имена, чтобы египтологам через две тысячи лет было полегче… Как радостно было (Шампольону) открыть этот канал односторонней связи с другой цивилизацией, чтобы позволить культуре, которая молчала тысячелетиями, рассказать о своей истории, магии, медицине, религии, политике и философии».

Затем профессор Саган делает сравнение, которое весьма уместно в нашем случае:

«Сегодня мы вновь ищем послания от древней и экзотической цивилизации, но в этот раз они скрыты от нас не только временем, но и пространством. Если бы мы приняли радиопередачу от внеземной цивилизации, то как можно было бы ее понять? Внеземной разум должен быть элегантным, сложным, внутренне согласованным и абсолютно чужим. Его носители, разумеется, хотели бы сделать направленное нам послание как можно более понятным. Но как это сделать? Возможен ли межзвездный „Розеттский камень“? Мы верим, что существует язык, которым должны владеть все технические цивилизации, какими бы разными они ни были. Общим языком является наука и математика. Законы природы везде одни и те же».

Нам представляется, что если в Гизе присутствует очень древнее «послание», то оно тоже должно быть выражено языком науки и математики, о котором говорит Саган — и по той же причине. Исходя из того, что «передача» должна бесперебойно продолжаться через тысячи лет (и пропасти культурных изменений), мы думаем, что автору такого послания было бы логично воспользоваться прецессией равноденствий, особенным законом природы, про который можно сказать, что он управляет продолжительными периодами земного времени, измеряет их и идентифицирует.

Надежные носители информации

Пирамиды и Великий Сфинкс в Гизе являются, помимо всего прочего, еще и столь же сложными, внутренне согласованными и абсолютно чужими, что и внеземной разум, по Сагану (чужими — в смысле громадного, почти сверхчеловеческого масштаба этих сооружений и их сверхъестественной — с нашей точки зрения, ненужной — точности).

Более того, возвращаясь вкратце к приведенным выше ремаркам доктора Мориссона, мы думаем, что некрополь Гизы прекрасно отвечает еще и требованию содержать «много ключей и безошибочных умных подсказок»[104]. Действительно, нам представляется, что строителям пирамид пришлось проявить невероятную изобретательность, чтобы воплотить четыре главных принципа «безошибочности» послания, а именно:

• создание надежных и безотказных маркеров, которые могли бы возбудить любопытство и бросить вызов интеллекту искателей будущих поколений;

• использование «общего языка» прецессионной астрономии;

• использование прецессионных координат для четкой привязки по времени событий в прошлом и настоящем, в настоящем и будущем;

• искусно скрытые хранилища, или «залы записей», которые смогли бы обнаружить и посетить лишь те, кто полностью посвящен в «беззвучный язык» и способен прочесть его ключи и им следовать.

Кроме того, хотя монументы способны «говорить» с того самого момента, когда становится понятен их астрономический контекст, мы должны также обратить внимание на прямо-таки расточительность в количестве «погребальных текстов», которые дошли до нас из всех периодов египетской истории, но, по-видимому, имеют общие источники, причем немногочисленные[105]. Как мы видели, эти тексты работают вроде «программного обеспечения» к монументам как «аппаратуре», предписывая последовательность операций, которые должен выполнять царь-Гор (и все другие будущие искатели).