Книга Стены вселенной - Пол Мелкоу

С началом занятий времени у Джона стало в обрез. За всеми заботами он почти ничего не замечал вокруг, и только когда Грейс не пришла в университет третий день подряд, понял: что-то не так.

— В чем дело? — спросил он ее. — Тебя опять не было на термодинамике.

Грейс пожала плечами. Они стояли в кабинете, расположенном на уровне второго этажа, откуда просматривался весь цех. Из-за занятий бывать тут получалось только с обеда до полуночи.

— Да скукотища эта термодинамика, — сказала Грейс.

— В пятницу контрольная.

— Генри говорил.

— Ты должна ходить в университет.

— Я ничего не должна!

— Ладно, ладно. Извини. Если хочешь, я принесу тебе конспекты.

— Не стоит.

— Почему?

— Я бросила этот предмет. — Грейс отвела взгляд. — Я бросила все предметы.

— Что? Что ты?..

— Да, я больше не студентка.

— Почему ты не сказала мне раньше? Чтобы я мог…

— Отговорить меня?

— Да.

— Не сказала и все.

— Но зачем ты это сделала? Ради чего?

Грейс широко повела рукой.

— Ради этого, конечно.

— Ради «Волшебников»?

— Ну да. Фирма работает как часы. Отлично работает. Перспективы великолепные. У нас уже сейчас заказов на миллионы долларов. Судя по прогнозам, я скоро смогу увеличить производственные площади в два раза!

— Разве обязательно было бросать университет?

— Нельзя руководить многомиллионным бизнесом от случая к случаю, когда есть свободное время.

— Мы могли бы нанять кого-нибудь.

— Мало нам Висграта? Я ни за что не соглашусь назначить директором кого-то со стороны.

— Есть ведь еще Генри и я. Мы…

Грейс пожала плечами.

— Мне кажется, я справлюсь лучше.

Джон поразился, насколько изменилась Грейс. Жесты, мимика, речь, одежда — все. В голове всплыли ее пьяные признания трехмесячной давности.

— Ты стала другой. Настоящая бизнес-леди.

— Да, я другая. Я почувствовала себя взрослой.

Джон ощущал близость ее тела — хорошая фигура, чистая кожа, духи. Это была не та Грейс, с которой он познакомился в сентябре.

— Грейс…

Внезапно она отвернулась, и Джону стало неловко. Грейс протянула ему конверт.

— Чуть не забыла. Кайл просил передать. Просто чтобы подвести черту, как он выразился.

— А-а.

И судебный иск, и все претензии муниципалитета прошли как страшный сон, будто и не бывало. Джон вспомнил, каким трудным выдался декабрь, с каким отчаянием они искали выход. И как Висграт стал их спасителем. Теперь все те проблемы казались ерундой.

Джон разорвал пальцем конверт. Внутри лежала дюжина листов большого формата. Когда Джон поднял взгляд, Грейс уже стояла у дверей кабинета.

— Мне надо… надо зайти к Вив, — сказала она. — Потом увидимся.

Джон кивнул. Вздохнув, он плюхнулся в старое кожаное кресло, вытащил документы и стал листать.

Иск от Пакелли был в самом конце. Джон уже хотел отбросить его, как вдруг заметил фамилию соистца по делу и чуть не подпрыгнул. Словно его окатили ведром ледяной воды. Будь это какой-нибудь Смит или Джонс, он бы и не обратил внимания. Но много ли в мире Харборихов?

Их надули. Обвели вокруг пальца.

Вначале Джон был потрясен. Потом понял, какого свалял дурака. Вспомнил, как жарко ратовал за сделку с «Эм-Вис». Возможно, последнее обстоятельство сыграло главную роль в его решении не говорить ни о чем Генри и Грейс. Да и чего он добьется, если расскажет? Грейс кинется выяснять отношения с Висгратом, Генри захандрит и замкнется в себе. Нет, пусть лучше все остается как есть.

Джон сунул бумаги в ржавый шкаф на старой фабрике и постарался о них забыть.

Однако каждый раз, встречаясь с Висгратом, получая очередную возмутительную служебную записку от Харбориха или участвуя в конференц-связи о прогнозах сбыта, Джон чувствовал себя на крючке.

Он перестал ходить на собрания. Пропустил одно заседание совета директоров, потом еще одно. Скоро Грейс возмутилась таким наплевательским отношением; в ответ он предоставил ей самой распоряжаться правом его голоса. Все чаще Джон бывал на старой фабрике, мастерил свои любимые классические пинбол-машины. Когда Висграт спрашивал, почему его так редко видно, отговаривался занятиями в университете или экзаменами.

Однажды неожиданно позвонила Джанет Рейберн. Джон несколько раз писал им с Биллом, послал открытку на Рождество и большую корзину яблок со своей первой зарплаты в компании, однако больше не звонил и не заезжал. Ему хватило того года, что он прожил у них. Слишком больно. Эти люди не его родители, и хотя они были не против усыновить его, он никогда на это не пойдет. У него есть родители, хотя и не здесь.

— Как ферма? Как Билл? — спросил Джон.

— Нормально. Все в порядке. Билл целыми днями возится в сарае, что-то латает, ремонтирует. Весна не за горами, надо подготовиться.

Они поболтали несколько минут, потом Джанет сказала:

— Здесь о тебе спрашивали.

— Кто?

— Какой-то иностранец.

Джон не стал уточнять, что за иностранец. Очевидно, со странным, то ли славянским, то ли германским акцентом.

— Интересовался, откуда ты приехал.

— И что… что вы сказали?

— Да ничего. — Джанет рассмеялась. — Некоторые люди слишком любопытны. Таких надо ставить на место. Мы никогда не спрашивали тебя, откуда ты или от чего ты бежишь. Хорошего человека и так видно. А тот парень нехороший.

— Спасибо, — сказал Джон.

— Не за что. Может, приедешь к нам на Пасху? И ту девушку, Кейси Николсон, привози. Она славная.

— Мы не…

— Эх вы, молодежь. Все порхаете. Сегодня одна, завтра другая. Я тебе рассказывала, что Билл был единственным парнем, с которым я встречалась?

— Нет, я не знал.

— Кейси хорошая девушка. Взял бы да позвонил ей, узнал, что она делает сегодня вечером.

— Наверняка развлекается со своим другим парнем, Джеком, — сказал Джон резче, чем ему хотелось.

— А, вот она какая, — протянула Джанет. — Тогда лучше с ней не связываться.

— Я тоже так считаю.

— Что ж, значит, приезжай один. Мы будем тебе очень рады.

— Спасибо. Может, и приеду, — сказал Джон.

Он повесил трубку. Не было сомнений, кто рыскал около фермы — Харборих либо Висграт. Но что они надеются вынюхать? Джона внезапно затошнило от осознания масштабов того, во что он ввязался; ему пришлось ухватиться за кухонный стол, чтобы не упасть.