Книга По ту сторону кровати - Аликс Жиро де л’Эн

Она приехала в участок и обнаружила там Никара в плачевном состоянии. По его мнению, исключительная скабрезность этого дела неминуемо приведет к тому, что ЖЕЛУТУ в лучшем случае всего-навсего закроют, обвинив их в сводничестве с отягчающими обстоятельствами. А в худшем? Есть другие варианты? Пожалуйста: по всему региону чрезвычайно быстро разойдутся слухи, что знаменитая фирма, сдающая напрокат крупногабаритную технику, превратилась в логово извращенцев, одной рукой направляющих к цели дрель, а другой пенис.

После шести месяцев воздержания действие ботокса полностью прекратилось и Ариана смогла наморщить лоб, придав лицу выражение хозяйской озабоченности силой в семь баллов, после чего стала расспрашивать о подробностях инцидента. Что же там произошло, если иметь в виду только факты, прошу поточнее!

Все оказалось до ужаса просто. Жанно Пишон-Лабасс, машинист подъемного крана, представленный в каталоге как «Джон Питч, рост — 1,86 м, вес — 75 кг, возраст — 36 лет», утверждает, что клиентка по имени Надин Рольшен (рост —1,55 м, вес неизвестен, возраст — 42 года) посулила ему на вечер дополнительный заработок. Вечером выяснилось, что приглашен он был исключительно потому, что обладает другой машинкой, которой хозяйка дома весьма любезно предложила управлять саморучно. Недовольный посягательством на его телесную и моральную неприкосновенность, Жанно Пишон-Лабасс вежливо отклонил предложение. Тогда клиентка словно взбесилась, стала рвать на нем одежду, трясти головой, отчего все волосы растрепались, и вопить: «Я тебя ща как поганую шлюшку употреблю, вот увидишь, имею право, имею право!» А когда в ответ крановщик все же выразил решительное несогласие, предательница позвонила в полицию и сообщила, что стала жертвой маньяка, который пытался сорвать с нее трусы, используя для этой цели гаечный ключ.

Никар постарался изложить всю историю в высшей степени достойно, но этого не хватило, чтобы Арианины морщины разгладились. Рассказ показался ей недостаточно полным, и она попросила сейчас же вызвать к ней Пишона-Лабасса. Едва увидев симпатичную физиономию низколобого культуриста, хозяйка ЖЕЛУТУ почувствовала, что парень сказал правду. В конце концов, ничего особенного, а уж тем более невероятного, тут нет: разве она сама не сдерживала с трудом желание по-дикарски наброситься на своего мужа? Тогда почему и Надин Рольшен не может овладеть такое же безумие, спровоцированное гормонами и являющееся печальным следствием воцарения равенства в современном мире? А? Почему бы и с ней не случиться такому?

Комиссар, старинный приятель Никара, разрешил ей — в виде исключения, конечно, — поговорить с истицей. Две женщины на десять минут уединились. Ариана для начала показала зубки: между прочим, рабочий комбинезон «Джона 36 лет» почему-то оказался едва ли не в клочья разодран между ногами, между тем как одежда его «жертвы» осталась в полной неприкосновенности… Налицо абсолютная несерьезность ваших показаний, и даже государственная полиция в результате непременно это обнаружит. Надин Рольшен в ответ разрыдалась. Ну-ну, не надо так, сказала хозяйка ЖЕЛУТУ, привлекая к себе лжесвидетельницу. Они немножко пошептались. «Я-то вас понимаю, со мной ведь то же самое сейчас происходит!» — тихонько шепнула Ариана, а под конец сестры по несчастью расцеловались и объявили, что истица отказывается от своих обвинений и возьмет назад жалобу.

Однако полный успех Арианиного вмешательства не успокоил Никара. Стоило им приехать в контору, он взорвался:

— Вы видите, видите, к чему приводит ваше проклятое равенство полов, будь оно неладно! Теперь женщины накидываются на мужчин! Куда мы идем?!

— За этим не стоит ничего, кроме восстановления справедливости, Адольф. Разворот к справедливому ходу вещей, вот и все.

— Уф-ф, но так ведь не может продолжаться, бедный мой дружок! Подобное смешение жанров — это полный хаос! К тому же из попыток брать мужчин силой все равно ничего не получится. Во все времена женщины соблазняли нас, только если были милыми, нежными, заботливыми… Возьмите хоть мою супругу, как она всегда старается какой-нибудь мелочью доставить мне удовольствие! Кусочек телячьей печенки по понедельникам (Никар улыбнулся, вспомнив, какой он розовый на разрезе, этот ломтик); мои инициалы, вышитые на подушечке, положенной на сиденье газонокосилки; вовремя приготовленная, то есть уже очищенная, как банан от кожуры, слабительная свечка на ночном столике… Как это нравится мужчинам!.. И понимаете, здесь ничего не может измениться!

Ариана, будто громом пораженная, молча смотрела на Никара. С ума сойти! Всем известно, что Антуанетта Никар, эта зануда мирового класса, удерживает при себе мужа только путем террора. Ну неужели, неужели Адольф так и не отдает себе в этом отчета?

— Говорят, вы женаты больше сорока лет. Это правда?

— В будущем марте исполнится сорок два года.

— Вы могли бы послужить примером для нас для всех. Разумеется, ваша жена — выдающаяся женщина, не такая, как все прочие. Но в чем, по-вашему, ее секрет?

Адольф повертел на пальце обручальное кольцо и поискал вдохновения на потолке. Потом отвел взгляд от снежно-белой поверхности и посмотрел на Ариану.

— Рядом с ней я чувствую себя полезным. Она нуждается во мне и никогда не стесняется это подчеркнуть, — ответил он наконец со слезами на глазах.

Ариана присвистнула. Ну молодец Антуанетта, прямо артистка! Да-а-а… Антуанетта Никар — и впрямь образец для нас для всех, решила она. Именно Антуанетта навела ее на дельную мысль. Теперь она не будет довольствоваться ожиданием, когда Юго вернется к ней, она постарается его завоевать на старинный лад, пользуясь опытом Антуанетты Никар. Она не меньше нуждается в своем муже, чем та в своем, и ей тоже совершенно не стыдно сказать, что нуждается! Просто вот уже несколько месяцев, как она ни разу об этом не вспомнила.

— Послушай, Джон, я только что с работы, подыхаю от усталости, сделай-ка себе ужин сам!

— Ладно, Синди, но, если ты забрала мою рубашку, может, ты и в ресторан меня пригласишь? А? Скажи, скажи!

Тому, кто понаблюдал бы за маленькой Луизой Марсиак, когда она играет в куклы, сразу стало бы ясно: девочка не совсем в порядке, что-то волнует ее, причем сильно. Для начала она стала настаивать на смене имен у подаренных ей к шестилетию Барби и Кена. Бабушка предложила дать девочке имя Жозе, а мальчику — Бове, но малышка тут же отпарировала, что она уже выбрала имена — в честь героев сериала «Любовь, гордость и сладострастие», так он, кажется, назывался. Интересно, что изящную куклу с длинными волосами она объявила Джоном, а для уменьшенной копии повсеместно татуированного культуриста оставила нежное имя Синди. Несколько обеспокоенный Юго посмотрел-посмотрел, как его дочь поднимает руку Барби, чтобы задать ею увесистую оплеуху Кену, да и воскликнул:

— Ой-ой-ой! Им приходится жарко, твоим ребятам! Что происходит-то?

— Да дерутся они, что ж еще?

— А почему они друг на друга так рассердились?

— «Почему, почему»!.. Они друг друга разлюбили за то, что папа Синди кричит все время на свою жену Джона, а кричит он за то, что Джон хочет отнять у него насовсем его машину!