Книга Пуля убеждает с лету - Илья Деревянко

– Помощь нужна?

– Нет, спасибо. – Седой богатырь сделал ей какой-то укол в шею, влил в рот несколько капель из маленького флакончика, скинул с широких плеч пальто, бережно укутал дочь священника и легко поднял ее на руки. – Идем, Дмитрий. Ты – первым. Подстрахуешь на всякий случай!

Вернувшись обратно на Центральную аллею, мы быстрым шагом направились на восток.

– Что за лекарства ты использовал? – на ходу спросил я.

– Успокаивающее и согревающее. Новейшие разработки конторских эскулапов. Принцип действия объяснять долго.

– А эффект?

– Проснется часа через четыре. В более-менее нормальном состоянии. По сторонам смотри! – судя по закаменевшему тону, Логачев начал терять терпение.

Я прикусил язык и принялся старательно выискивать глазами потенциальную угрозу. Однако обошлось. За всю дорогу мы больше никого не встретили. А когда достигли конечной цели нашего маршрута – сразу увидели Ерохина. С «валом» в руках он стоял за капотом джипа «Чероки» и жестким взглядом фиксировал выход с Худяковского…

Выехав на окраину Белоярска, внедорожник заметно снизил скорость и вскоре притормозил у покрытых ржавчиной ворот в бетонном заборе.

– Открывай, это мы, – бросил Ерохин в прибор связи.

Ворота с лязгом раздвинулись. Машина вкатила вовнутрь и остановилась у длинного, неказистого строения, очень похожего на заброшенное овощехранилище. Захламленная всякой дрянью территория донельзя усиливала сходство.

– Ну и ну! – присвистнул Логачев.

– Камуфляж! – с улыбкой пояснил Виталий Федорович. – Для отвода любопытных глаз. Сама же база находится под землей. – Он выпрыгнул наружу, подбежал к «камуфляжу» и приглашающе махнул рукой.

Покинув вслед за ним джип, мы вошли в здание. Ерохин включил свет. Под потолком загорелась единственная лампочка без абажура. Желтое пятно света вычленило из темноты кусок поломанного конвейера, заплесневелые бочки, рассыпанную по полу мерзлую картошку… В воздухе висел густой аромат испорченной кислой капусты. «Маскировка на высшем уровне», – сонно подумал я. Между тем Виталий Федорович нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Фрагмент дальней от входа стены бесшумно отодвинулся, открыв ярко освещенное помещение без окон: с кабиной лифта и с пожарной лестницей за стеклянной дверью.

– Прошу за мной! – вновь улыбнулся Ерохин. – Комната отдыха для вас обоих и санчасть для юной дамы на минус четвертом этаже…

* * *

Дохлый сатанист распластался в снегу, обильно оплывая кровью. Пули «АКМБ» изрешетили ему грудную клетку, пробили сердце и легкие. Противная хлыщевая физиономия застыла в предсмертной гримасе. Из уголков рта стекали алые, пузырчатые струйки. Стопроцентный «двухсотый»!…Однако контроль есть контроль. Не стоит нарушать неписаные правила. В жизни-то всякое бывает. Помните фильм «Иллюзия убийства»?!.

Аккуратно прицелившись в восковой лоб с вытатуированными на нем тремя шестерками, я плавно нажал спуск, но… не услышал привычного «П-ф-ф». «ПСС» дал осечку?! Не может быть!!!

Я проверил пистолет. Все в порядке, магазин полон, патрон в патроннике… Так в чем же дело?! Или померещилось?!

Я повторно нажал спуск и… опять то же самое! По спине поползли мурашки озноба. А мертвец вдруг гадко ухмыльнулся и, как ванька-встанька, вскочил на ноги.

– Попался, проклятый христианин, – страшным, рычащим голосом произнес он. – Бежать-то тебе некуда. Осмотрись по сторонам!

Я медленно обернулся. Оставшиеся двенадцать трупов обступили меня плотным кольцом.

– Попался!.. Попался!.. Попался! – протягивая скрюченные руки, злобно шипели они. – Не выкрутишься! Теперь ты на-аш-ш-ш-ш-ш!!!

– Точно, наш! Наш! Наш! – вразнобой закаркала налетевшая стая воронья.

– Наш, вау-у-у-у! – подтвердила издалека бродячая собака.

Озноб резко усилился, и я отчетливо услышал, как стучат мои зубы.

– Впрочем, есть один выход, – шагнул вперед главарь-коротышка. – Отрекись от Распятого, прими нашу печать и будешь жить!

– Ну уж нет! – вышел из оцепенения я. – Проваливай, нечисть!

– Ах так?!! – окрысился «мастер». – Ну что ж, пеняй на себя!

Он пошарил пятерней в воздухе, достал из пустоты клубок змей и, дико захохотав, швырнул в меня. Скользкие гадины мгновенно оплели тело, заползли под одежду и принялись беспощадно жалить куда придется. Чудовищная, запредельная боль охватила все мое естество. Каждый нерв завибрировал в невыносимой муке. Внутренности стали скручиваться в узлы, рваться на части. Кожа загорелась огнем. Голова разбухла до невероятных размеров. Глаза вылезли из орбит.

– Го-о-оспо-ди И-и-су-се! По-мо-ги-и-и!!! – из последних сил выдавил я.

Яростно завизжав, окружающая нежить исчезла. Змеи отцепились, рассыпались в прах. Глаза вернулись обратно в орбиты и… раскрылись. Я лежал на обитом кожей диване в комнате отдыха нашей секретной базы в Белоярске – весь разбитый, с больной головой. В углу мягко светил ночник. Часы показывали восемь утра. Проспал-то, оказывается, совсем немного! Но, как водится, успел «насладиться» кошмаром[136]…

Соседний диван пустовал. Логачева в помещении не было. Я с кряхтением сел, достал из кармана заветную баночку с лимонником, тщательно разжевал порцию сушеных ягод и выждал, сколько положено. Но прилива сил не произошло. Привыкание?! Да, скорее всего. А может, «приливать» стало неоткуда? Исчерпал отпущенный мне лимит? Что ж, ничего не попишешь!!!

Усилием воли я заставил себя подняться на ноги, включил верхний свет и прошел в ванную. Белый кафель на стенах. Большое зеркало с полочкой под ним и с застекленным, подвесным шкафчиком рядом. Две новые зубные щетки, мятная паста, наборы бритвенных принадлежностей, два чистых полотенца, вешалка для одежды…

Раздевшись догола, я почистил зубы. С отвращением глядя в зеркало, побрил бледную, помятую физиономию с синевой под глазами. И несколько минут простоял под горячим душем. Затем вытерся насухо, спрыснулся одеколоном «Natural», оделся и вернулся обратно в комнату. Там меня дожидался Васильич – мрачный, как грозовая туча.

– Ларчик-то просто открывался! – вместо ответа на приветствие процедил он.

– Ты о чем?

– О Голубеве! О его странном, как казалось, поведении перед смертью! -??!

– Идем, увидишь собственными глазами.

Васильич провел меня в соседнее помещение: просторное, светлое, с дымящимся кофейником на низеньком столике, сервированном на две персоны. С видеодвойкой на тумбочке у стены и с несколькими креслами.

Жестом указав на одно из них, седой богатырь устроился рядом, пододвинул к нам столик и нажал кнопку «лентяйки».[137]На экране появилось изображение кабинета начальника ведомственного морга. Голубев сгорбился возле двери, прильнув ухом к замочной скважине. Он не шевелился и не издавал ни звука. Словно каменный!