Книга Суть дела - Эмили Гиффин

Большим пальцем босой ступни Ник касается ступни Вэлери — они сидят, положив ноги на кофейный столик. Она сжимает его руку, словно хочет подавить чувство вины и шок от мысли, что она способна на подобное. Она сидит здесь вот так, с женатым мужчиной, и надеется, что скоро они коснутся везде друг друга, и, может быть, когда-нибудь он будет принадлежать ей. Мечта эта нелепа, эгоистична, но кажется пугающе достижимой.

Однако сначала она должна рассказать ему об эпизоде на парковке, о выражении лица Роми, об оплошности, которая, по мнению Вэлери, может стать достаточно серьезным основанием, чтобы увести их с того пути, на который они встали. Поэтому, крепче сжав руку Ника, Вэлери начинает:

— Мне нужно кое-что тебе сказать.

— О чем? — спрашивает Ник, поднося ее руку к губам и целуя большой палец.

— Сегодня... на парковке у школы...

Глядя на Вэлери, он невнятным возгласом побуждает ее продолжать, на лбу у него появляется морщинка тревоги. Он вращает вино в бокале, затем делает глоток.

Вэлери запинается, но не отступает.

— Когда мы стояли у моей машины... я увидела Роми. Она за нами наблюдала. Она видела нас вдвоем.

Ник кивает с озабоченным видом, но притворяется, что ничего страшного в этом нет, и говорит:

— Что ж. Логично, не так ли?

Вэлери не совсем понимает, что он имеет в виду, поэтому спрашивает:

— Ты видишь в этом проблему?

Ник кивает:

— Вполне возможно.

Не на такой ответ она надеялась.

— Правда?

Кивнув, Ник поясняет:

— Моя жена ее знает.

— Они подруги? — в ужасе спрашивает Вэлери.

— Не совсем... Они скорее... знакомые. У них есть общая подруга.

— Думаешь, это до нее дойдет? — спрашивает Вэлери, удивляясь, как он может оставаться таким спокойным, почему не спешит к телефону, чтобы нанести упреждающий удар.

— Может быть... Вероятно. Зная этот город. Этих женщин. Да, в конечном счете это, вероятно, дойдет до Тесс...

Вэлери повторяет про себя это краткое имя, беспокоящее не меньше, чем полное. Тесс. Женщина, которая бросает фрисби собакам, поет песни восьмидесятых в бутылочку шампуня как в микрофон, делает стойки на руках на свежей летней траве, заплетает волосы во французские косы.

— Ты озабочен? — спрашивает она, пытаясь вычислить, что происходит в его голове и, еще важнее, в его супружеской жизни.

Ник поворачивается к Вэлери, вытянув руку по спинке дивана.

— Роми не подумала о нас в таком роде, — произносит он, дотрагиваясь до плеча Вэлери и наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб. — Мы ведь просто стояли там.

— Да... но как ты прежде всего объяснишь свое присутствие там? В школе с нами?

Едва этот вопрос задан, как Вэлери понимает, они официально стали соучастниками преступного сговора.

— Мне придется сказать ей, что мы дружим, — говорит Ник, — мы стали хорошими друзьями... Чарли позвонил мне, когда его обидели в школе. И я приехал. Как его врач и твой друг.

— Что-то подобное когда-нибудь... раньше случалось? Ты когда-нибудь сближался с пациентом? Или с родственником пациента? — спрашивает Вэлери.

— Нет, — быстро отвечает Ник. — Не было. Ничего подобного.

Вэлери кивает, понимая, что должна оставить эту тему, но продолжает допытываться:

— А что она скажет?.. Если узнает?

— Не знаю. Я даже не могу сейчас об этом думать...

— Но разве ты не должен? Разве нам не нужно поговорить... об этом?

Покусывая нижнюю губу, Ник говорит:

— Ладно. Может, и нужно.

Она смотрит на него пустым взглядом, давая понять, что этот разговор должен начинать он.

Откашлявшись, Ник спрашивает:

— Что ты хочешь знать? Я скажу тебе все, о чем ты спросишь.

— Ты счастлив? — спрашивает она, хотя это один из вопросов, который она поклялась не задавать. Она не желала обсуждать его брак. Ей хотелось, чтобы этот вечер был посвящен им, но так просто невозможно. Она это понимает.

— Сейчас я счастлив. В данный момент. С тобой.

Этот ответ ей польстил и очень обрадовал ее. Но не об этом она спрашивала, и Вэлери не позволяет уклониться от курса.

— А до твоего знакомства со мной? — с замиранием сердца спрашивает она. — Ты был счастлив до встречи со мной?

Вздох Ника указывает на сложность вопроса.

— Я люблю своих детей. Люблю свою семью. — Он украдкой бросает взгляд на Вэлери. — Но счастлив ли я?.. Нет. Вероятно, нет. В настоящее время... все так непросто.

Она кивает, отдавая себе отчет в том, что прежде с презрением отнеслась бы к подобному разговору. Его шаблонные версии она много раз слышала раньше — в фильмах и от знакомых. Перед глазами встает масса примеров. Она словно со стороны слышит все это, представляет себе «другую женщину», которая задает полные надежд вопросы, притворяется участливой и все это время готовится нанести своей удар. Мужчина разыгрывает из себя жертву, искренне веря, что он жертва, хотя именно он и нарушает обещания. И раньше она всегда думала в адрес изменника: повзрослей же, будь мужчиной, сделай выводы или разведись. Но не теперь. Теперь она сама задает эти вопросы, ищет тучку на небосклоне, объяснения, лазейки в своей некогда закованной в броню совести.

Ник настойчиво продолжает:

— И я просто ничего не могу поделать со своими чувствами к тебе... Просто не могу.

— И что же это за чувства? — спрашивает она, пока не передумала.

— Я в тебя... — начинает он. Затем сглатывает комок в горле и делает глубокий вдох, прежде чем продолжить севшим голосом: — Я в тебя влюбляюсь.

Она с надеждой смотрит на него, думая, что это звучит так невинно, так просто. И может, так оно и есть. Вероятно, так и бывает в жизни, так и складываются обстоятельства для многих людей, часть из которых — хорошие. С больно бьющимся сердцем она смотрит Нику в глаза и тянется к нему.

То, что происходит потом, она всегда будет вспоминать так живо, как все хорошее и плохое, случившееся в ее жизни. Как тот день, когда она родила Чарли, или вечер несчастного случая, или все, что произошло между двумя этими событиями, последовательно или эмоциональными всплесками. Их лица соприкасаются, губы встречаются в поцелуе, нежном, застенчивом, но быстро становящимся настойчивым. Это поцелуй, который длится вечность, продолжается, пока они ложатся на диван, затем скатываются на пол, потом переходят в постель. Это поцелуй, который не кончается, пока Ник не входит в нее, шепча, что происходящее между ними — это истинное, и он по-настоящему, безоглядно влюблен.

ТЕССА: глава тридцать первая

— Я жалею, что вчера вечером разоткровенничалась с Дексом и Рэйчел, — говорю я Кейт, когда мы сидим за беконом, яйцами и картофелем по-домашнему в кафе «Лука», одном из наших старых пристанищ в Верхнем Ист-сайде. Я надеюсь, что жирная пища поможет мне справиться с похмельем или хотя бы пробьет брешь в тошноте, хотя и понимаю, что настроения мне не поднимет.