Книга Смерть ради смерти - Александра Маринина

– Там же ничего нет.

– Откуда ты знаешь? Мало ли кто тебе что сказал. Авдруг он тебя обманул? Давай-давай, катись отсюда, пойди чайник поставь.

Настя покорно ушла на кухню, с замиранием сердца прислушиваяськ доносящимся от входной двери звукам. А вдруг Вадим и в самом деле сказал ейнеправду? И эта штуковина сейчас как рванет… Дальше думать не хотелось, ужочень неприятной была мысль.

Она вскипятила воду, заварила крепкий чай, приготовила бутербродыс ветчиной и сыром, разложила их на большой плоской тарелке. Потом решила, чтонеплохо было бы украсить их чем-нибудь. Она задумчиво оглядела убогоесодержимое холодильника, вытащила оттуда два яйца, положила в кастрюльку сводой и поставила на огонь. Достав банку с маринованными огурчиками, нарезаланесколько штук на тоненькие узорчатые ломтики. В морозильнике она обнаружиладавно забытый пакет с мороженой клюквой. Отлично, и ее можно пустить в дело.

Когда яйца сварились, Настя остудила их в холодной воде,почистила и разрезала на симпатичные бело-желтые кружочки. Положила на каждыйбутерброд по два кружочка, сверху пристроила зеленые дольки огурцов и завершиласложное украшение несколькими ярко-красными ягодками. Получилось очень красиво,даже гостей не стыдно угостить.

Поставив на стол чашки с блюдцами, сахарницу, заварочныйчайник и банку с растворимым кофе, она пристроила в центр блюдо с бутербродамии принялась терпеливо ждать. Рванет или не рванет? Съедят они с Зубовым этизамечательно красивые бутерброды или сейчас все взлетит на воздух? Напряжениебыло таким сильным, что она завизжала бы, если бы было можно.

– Настасья! – послышался голос Олега. –Выключай лампу, я закончил.

Он ввалился в кухню, как огромный неуклюжий медведь, итяжело плюхнулся на табуретку.

– Ух ты, красота какая! – восхищенно присвистнулон и тут же ухватил с блюда бутерброд. – Сразу видно, человек замужсобирается, к семейной жизни готовится.

– Еще одно слово – и я швырну в тебя чайник скипятком, – предупредила Настя.

– Ты чего, Каменская? Обалдела? – спросил он сполным ртом. – Ты чего как с цепи сорвалась? Слова тебе сказать нельзя.

– Извини. Просто все меня уже достали с этимзамужеством. Прямо хоть отменяй свадьбу. Нашел что-нибудь?

– Угу. Там действительно что-то было. Вот, смотри,кусочек провода. И вот еще один. Тот, кто вынимал устройство, знал, что и какнадо делать, только у него, видно, времени было маловато. Или инструментовнужных не оказалось.

– А можно определить, когда мне это подсунули?

– Когда подсунули – нет. А вот когда вытаскивали –можно. Оголенные провода окисляются на воздухе, так что время, когда произошелразрыв, можно установить довольно точно. Тебе как срочно?

– Олеженька… – Настя состроила просительнуюфизиономию. – Чем раньше я буду знать, тем лучше для моей же собственнойбезопасности. Прежде чем разговаривать с человеком, который сказал мне провзрывное устройство, я хочу знать, врет он или нет. А разговаривать с ним надокак можно скорей.

– Я так понимаю, ты намекаешь, что я должен, вместотого чтобы ехать сейчас домой, возвращаться на работу? Ну ты и ловка, мать!Заманила меня на пять минут, дырку в двери посмотреть, и на тебе.

– Ну Олеженька!

– Да ладно, не ной, сделаю. А то еще случитсячто-нибудь с тобой, я же и виноватым буду. Можно еще бутерброд? Очень вкусно. Ичайку подлей горячего, – он протянул Насте свою чашку.

– Ешь, Олежек, ешь на здоровье, я тебе с собойбутерброды заверну, чтобы не скучал на работе, – грустно пошутилаНастя. – Только дай мне ответ побыстрей.

Она проводила Зубова, вернулась на кухню и принялась убиратьсо стола. Внезапно руки ее ослабели, пальцы сами собой разжались, и чашки сблюдцами, которые она собиралась поставить в раковину, грохнулись на пол.Сначала она даже не поняла, что произошло, и наклонилась, чтобы подобратьосколки. Куски битого фарфора, казалось, ожили и никак не давались ей в руки,разбегаясь во все стороны, дразня своей близостью и доступностью ипроскальзывая между пальцами, которые вдруг стали какими-то неловкими инегибкими. У Насти закружилась голова, ей пришлось выпрямиться и сесть. Ееначало трясти.

С момента, когда она поняла, что ее пытались убить, прошловосемнадцать часов. Все это время она вела себя как нормальный человек,находящийся в здравом уме и твердой памяти, сумела объясниться с начальником,разыскать Короткова и Доценко и внятно разъяснить им суть нового задания,привезла домой Олега Зубова и изощрялась в приготовлении сандвичей. Все этовремя ее психика мужественно вытесняла из сознания мысль о том, что она целуюнеделю ходила по краю пропасти и только чудом не свалилась в нее. За эту неделюона могла умереть три раза. Три раза смерть подступала так близко, что Настеказалось, она теперь знает ее запах. У смерти был запах клубничной жевательнойрезинки и тяжелый горький запах дорогой туалетной воды. Этот горький запах лишьслегка коснулся ее обоняния там, возле автостоянки, но вчера, когда незнакомыймужчина сбил ее с ног и сам упал на нее, эта теплая полынная горечь, в которойсмешались запахи парфюмерии и разгоряченной кожи, буквально ударила ей в нос.На протяжении последних восемнадцати часов Насте удавалось действовать болееили менее разумно и сознательно, но теперь силы покинули ее, механизмпсихического вытеснения дал сбой и заглох, и страшная мысль о смерти пронзилаее непереносимой болью.

Сначала начали трястись руки, потом от озноба застучализубы. Настя заметалась по квартире, сама не зная, что она ищет, бессмысленнопередвигаясь из кухни в комнату и обратно. Периодически она ловила себя на том,что, оказавшись в комнате, ищет глазами плиту и холодильник, а войдя в кухню,пугается, оттого что не видит компьютера. Она теряла контроль над своимимыслями, не замечая, как переходит из одного помещения в другое. Она смотрелана часы, отмечая про себя время, и через несколько секунд забывала, которыйчас, и снова искала глазами циферблат. Ей казалось, что, если она сможетзакричать, даже тихонько, ей станет легче, но горло словно свело судорогой, ией не удалось выдавить из себя ни звука.

Состояние ее быстро ухудшалось, к ознобу и дрожиприсоединилась головная боль, потом начало покалывать сердце, стала неметьлевая рука. Она хотела было позвонить Леше и попросить его приехать, нопочему-то никак не могла правильно набрать его номер. Это было похоже на дурнойсон, в котором тебе очень нужно позвонить, но на циферблате не оказываетсянужных тебе цифр или вообще телефон устроен как-то непонятно и ты никак неможешь разобраться в хитрой механике. Настя несколько раз попала не туда и вотчаянии махнула рукой на свои бесплодные попытки дозвониться до Чистякова. Ейпоказалось, что она просто забыла номер его телефона, и от этого еще большерасстроилась. Память всегда была ее безотказным орудием, и, если она не можетвспомнить номер телефона, по которому звонила много лет, значит, у нее действительноплохо с головой.