Книга Мертвые не плачут - Сергей Абрамов

А куда ж Мальчик-то подевался? Знакомых, как полагал Пастух, в городе у него не было. Были бы – сказал бы, пока ехали, чего ж не сказать. Гулять пошел? Это вряд ли. Это на Мальчика не похоже. Напали на него, пока он из магазина с кефиром шел? Да что за чушь! Мирный городок, интеллигентные люди в нем, день летний на дворе. Да и кому он нужен, Мальчик? Что с него взять?..

Пахло скверно.

Мужики из батиной команды, когда, например, в засаде лежали, или когда подходили ночью к чужому селу, всегда ждали отмашки Пастуха: есть опасность или нет ее. Он чуял опасность носом. Какой-то запах вдруг появлялся и стойко держался, исчезая в двух случаях. Первый – если встревали в бой. Второй – если уходили, не обозначив себя. К сожалению, почти вплотную чуял, когда уж кто-то к ним подбирался или, наоборот, когда они в пяти шагах от опасности оказывались. Но и пяти шагов хватало, чтоб не только себя оберечь, но и супостата покромсать. Тут уж чутье отступало, а умение в дело шло. Общее умение. Включая Пастуха.

Давно он не чуял этот запах.

Ни в одной из содеянных им четырех акций по кривому и длинному пути из Столицы в Наукоград.

А в Наукограде, значит, почуял.

И причина – исчезновение Мальчика, так?

Сам себя спросил, сам себе и ответил: так. Иного ответа не имел, потому что иного и не существовало.

Кто начал играть в войнушку? В мирное время в мирных городах среди мирных людей – кто?

Ответ прост: дед Пихто. Нет ответа. Значит, надо его найти. И времени – кот наплакал.

Выходит, дома, то есть в квартире, делать Пастуху нечего. Тем более, что и есть нечего. Поесть можно по дороге, в городе, кафушек здесь не меряно, а Мальчика надо искать. Как? Пока никак. Если он сам куда-то подевался, то тем более – никак. Вернется. Как уже прежде было: исчезал, появлялся. Было же. Хотя все равно странно.

А вот если его кто-то увел…

А вот если его кто-то увел, то этот «кто-то» должен подать знак. Иначе – зачем уводить Мальчика? Тем более что его, умного, осторожного и кое-что в своей короткой жизни повидавшего, не так и просто увести. Не баран.

У Пастуха были свои претензии к Мальчику – за его не слишком понятную извне скрытность, за столь же необъяснимые нередкие исчезновения невесть куда и невесть для чего. Но Мальчик, считал Пастух, имеет право быть самодостаточным, это хорошее мужское качество. Особенно тогда, когда оно делу не мешает. Пока не мешало. Даже сейчас – когда Мальчик довольно долго отсутствует…

А с другой стороны – ну и что? Его амплуа – свидетель. Не мешающий, не болтающий, никуда лично не влезающий. И в то же время – смышленый Некто, с кем слово молвить не обременительно, а даже приятно. Тем более для Пастуха, для вечного одиночки и молчуна, приятно.

Но Мальчика нет, как нет. А дело не ждет. Пастух решил пока не дергаться, не пороть горячку, а подождать до вечера. Если тот сам ушел, как в старой песне, по делам или так погулять, то сам и вернется. Или – в худшем варианте – объявится тот Некто, который невесть зачем на Мальчика посягнул. Пастух не слишком верил в худший вариант, потому что на умного Мальчика не так и просто посягнуть – во-первых, а во-вторых, кому он, умный, но сирота и нищий на хрен нужен?

Это – логика, понимал Пастух.

Но учитывал: мир кругом до омерзения алогичен…

А пока следовало вернуться к Институту, просто посидеть на лавочке под деревьями неподалеку от входа в «ООО», передохнуть, расслабиться, поглядеть – что кругом и как.

Между тем рабочий день у государственных и частных тружеников приближался, по соображению Пастуха, к финалу. Правда, в нынешней ненормированной жизни он вполне мог продлиться хоть до полуночи, не говоря уже о субботе и воскресенье. Оставалась одно: ждать и верить, что до полуночи сидеть на скамейке все ж не придется.

Однако, сбылось. В восемнадцать с копейками милая дама вышла из подъезда, села в авто и покатила в сторону федерального шоссе, ведущего как в Город-Отца, так и в Столицу, расстояние примерно одинаковое. Но Пастуху опять подфартило. Пока шла к машине, мобильником воспользовалась. С кем говорила, Пастух не понял. Но понял, что собралась к кому-то в гости, где будет кто-то откуда-то, который страшно интересен тем, кто знает толк в людях. Примерно так.

Ладно было бы поехать за ней и поглядеть – кто этот кто-то. Но, поразмыслив здраво, Пастух решил не ездить. Ну, покараулит он у подъезда. Ну, дождется женщину, проводит ее до родного домика… Пустая, решил, трата времени. К полуночи или попозже она вернется, если вернется, так можно и покараулить около, подсмотреть, одна ли вернулась или с кем-то. Для дела это не слишком важно. Хотя вечерний распорядок, домашние традиции, какие-то привычки…

Будет время – будет и пища, решил Пастух и поехал на съемную квартиру. Может Мальчик вернулся…

А Мальчик там уже ждал.

И чайник вскипел, и колбаска с сыром, нарезанные, разложены были на чистой тарелке. И банку варенья он еще прикупил.

– Ты где шлялся? – спросил Пастух.

– Гулял, – спокойно и как-то даже устало объяснил Мальчик, наливая Пастуху чай в граненый стакан. – Ты ж все равно по объектам пошел. А мне скучно. Что надо будет делать, ты объяснишь. Не впервой. Зато город посмотрел. До атомной станции добрался…

– Посетить удалось?

– Увы. Закрыта для посетителей. Не приемный день. А у тебя как?

– Штатно. Поеду попозже, посмотрю на фигурантку. Все никак наглядеться не могу.

– Хороша? – спросил Мальчик.

– По своему, – уклончиво ответил Пастух.

– Я с тобой?

– Валяй…

Как будто и не было дневного раздражения по поводу слишком вольного поведения партнера, то есть нештатного его исчезновения. И страхов, что его похитили, тоже не было.

Сказал, между прочим:

– Я уж решил, что тебя местные тати выкрали.

– А зачем им я? – удивился Мальчик. – Ну и фантазии у тебя…

– Ты б хоть записку написал: ушел туда-то, буду тогда-то…

– Пустое, – взросло сказал Мальчик. – Какие между нами записки? Либо мы друг другу доверяем, либо… – замолчал, смотрел на Пастуха в ожидании ответной реплики.

И дождался.

– В следующий раз пропадешь, ноги вырву… – пообещал Пастух. Встал, пошел к топчану. – Сто двадцать минут меня не трогай.

И вырубился. В принципе, всем довольный.

А через сто двадцать минут сам проснулся.

Мальчика опять не было.

Вскочил, обежал квартирку, выглянул в окно. Мальчик сидел на лавочке перед домом, напротив, на собственном заду, сидел дворовый пес. Мальчик доставал из газетного кулька кусок колбасы и кидал его псу. Тот приподнимал задницу, открывал пасть и сметал кусок на лету. Идиллия!..