Книга Вавилонские младенцы - Морис Дантек

— Вижу, доктор, вы смекнули, что к чему. В обмен могу пообещать вам гарантированное обновление нашего программного обеспечения на протяжении целого года плюс предоставление нового препарата из нашей маленькой рецептурной книги, о котором я вам говорил.

И как по волшебству, доступному любому уличному фокуснику, между большим и указательным пальцами Шэдоу появилась маленькая серая пробирка. Кравжич-Ньютон замер.

Негэнтропин «Захер-Долороза»,[77]который имел в виду молодой торговец наслаждениями, позволял модулировать каждое болевое ощущение бесконечное число раз и с потрясающей виртуозностью создавать садомазохистские мыслеобразы.

Кравжич знал, что вскоре ни в чем не сможет отказать арабу. Вместе с тем доктор Ньютон так много раз пробовал различные запрещенные законом товары Шэдоу, что понимал: паралич силы воли — обычное дело в подобной ситуации. И если негэнтропин «Захер-Долороза» окажется именно таким, как обещает Шэдоу, если этот препарат в сочетании со средствами воздействия на нервную систему действительно позволяет создать искусственный рай, то — для Кравжича было очевидно — он без малейших колебаний пойдет на все, чтобы заполучить подобное чудо.

— Будем честны и точны, как бухгалтеры, — прошептал он. — Ведь речь идет о баксах.

— Разумеется.

— Итак, предположим, десять тысяч долларов США за ваш черный ящичек и комплект оптоволокна с невральным ободом, плюс еще столько же за искусственный интеллект и еще столько же за ваш неопротеин, минус скидка в десять процентов. К этому следует прибавить гарантированное обновление программ для всех этих штуковин в течение года.

— Вы прямо цитируете текст презентации моего каталога товаров и услуг. Кстати, при случае загляните в него на моем сайте.

— Все это в обмен на данные из памяти биочипов, использованных при лечении Мари Зорн. А также на все, что я знаю об этой истории.

— Совершенно верно. И что вы об этом думаете, доктор?

Кравжич посмотрел на юного торговца технологиями с выражением старого, искушенного жизнью гея: дескать, голубчик, мне известен каждый закоулок в этих общественных туалетах.

— Думаю, что сейчас я совершаю сделку века. Приготовьте жесткий диск.

— Я не сомневался, что вы согласитесь, доктор.

Голос Шэдоу был сладок, как мед.

Мэтр Николас Кравжич, он же доктор Ньютон, упивался этой сладостью как обетованием нового, дарующего экстаз напитка, который в ближайшее время заполнит его вены и артерии, погружая мозг в бассейн с раскаленной лавой счастья-страдания, в очистительный огонь кислотной бани, где будут чередоваться удары бича и прикосновения бритвенных лезвий.

В конце концов, по сравнению с этим все остальное не имело никакого значения.

21

Дорога длинной лентой вилась между холмов. Солнце поднялось высоко, скрывшись за полупрозрачным слоем облаков. Впрочем, на востоке тучи выглядели достаточно мрачно. Небо приобрело чудесный серебристо-серый оттенок. Солнечные лучи, казалось, не теряли яркости, несмотря на то что рассеивались в воздушном пространстве.

Тороп, хмурый, насупившийся, молча вел машину, сосредоточив взгляд на дороге, в то время как его слух баюкала музыка, лившаяся из радиомагнитолы.

Уик-энд на природе закончился новым кататоническим кризисом у Мари — более тяжелым, чем предшествующие. И теперь успешное завершение всей операции казалось очень сомнительным.

Тороп задействовал систему автоматического регулирования скорости, чтобы машина не превышала разрешенного скоростного режима, и доверился программе-навигатору, куда заранее внес план самого короткого пути назад, в Монреаль.

Мари спала на заднем сиденье, а Ребекка смотрела старый американский сериал «Менникс» по специальному каналу с помощью маленького приемника спутникового сигнала «Сателитвижн». В зеркале заднего вида отражались яркие габариты «тойоты» — Доуи следовал за ними по пятам.

Чуть позже, заправляясь на въезде в город, Тороп попытался взглянуть на ситуацию под более оптимистическим углом. Мари по-прежнему спала, она не открыла глаз до самого вечера.

Тороп уселся перед телевизором вместе с Доуи. Ребекка отправилась в душ. Они подыхали от жары, все вентиляторы уже работали на полную катушку. «Экспо» встречались с командой из Кливленда. И получали жестокую выволочку.

Бэттер[78]Кливленда совершил круговой обход всех баз, начался рекламный ролик «Молсона». Доуи встал, чтобы взять пиво из холодильника, и Тороп подумал, что этот парень — настоящая иллюстрация к учению академика Павлова, без каких-либо процессов торможения в нервной системе. Именно в этот момент, как будто специально или по чистой случайности, из ванной комнаты вышла наполовину мокрая Ребекка, на ходу вытирая волосы, а у двери в гостиную появилась Мари.

— Добрый вечер, — тихо сказала она и села в кресло перед телевизором.

Тороп промолчал, подумав: пусть все идет своим чередом. Трансляция матча возобновилась. У питчера[79]«Экспо» дела явно не клеились. Во время второго иннинга[80]ситуация продолжала ухудшаться.

Мари не вымолвила ни слова, Доуи и Тороп — тоже. Ребекка раскладывала на столе в кухне колоду карт Таро; два комментатора наперебой потчевали зрителей сведениями о статистике матча.

— Хотите пива или колы? — спросил Тороп.

Мари не шевельнулась, но достаточно твердо сказала:

— Да, спасибо, не откажусь.

Тороп достал из холодильника бутылку кока-колы. Закрывая тяжелую дверцу, он встретился взглядом с Ребеккой. В ее черных глазах застыл немой вопрос.

Тороп так же молча ответил, что все будет нормально, и вернулся к телевизору. Там как раз началась новая порция рекламы.

Мари дождалась, пока Доуи вернется в квартиру 4075, а Ребекка отправится спать в свою комнату. Тороп клевал носом перед телевизором, шел восьмой иннинг — заведомо проигранный.

— Зачем вы это делаете, господин Торп?

Тороп всхрапнул, приоткрыл один глаз и пробормотал что-то вроде:

— О чем это вы?

— Что вами движет, господин Торп? Почему вы взялись за это задание?