Книга Часовой Большой Медведицы - Сергей Бузинин

— Тератологическое! — сурово в унисон Витишу подтвердил Мишка.

— Тератологическое! — писатель схватился за голову. — Боже мой! Только не тератологическое! Скажите, меня посадят?

— Я не буду отрицать данной возможности, — по-иезуитски пожал плечами Витиш.

— Меня нельзя сажать! Я страдаю клаустрофобией! И рабдофобией тоже страдаю!

— Тяжело вам, — грустно кивнул головой Витиш. — Но не надо бояться наказаний. Надо стоически их переносить!

— Послушайте, товарищ! — взмолился Королев. — Вы знаете, я пишу ужасы. Это очень, очень сложный жанр! Чтобы мои книги были достоверными, я испытываю на себе все известные науке фобии! Это моя работа!

— Степан Эдвинович, давайте ближе к делу. Что вы делали, начиная с понедельника? Чем занимались? С кем встречались?

На лице писателя отразилось мука.

— Не помню я, — сказал он уныло. — Не помню я совсем ничего. Запил я. Сразу после выступления в литклубе.

— Чего ж это там случилось такого ужасного?

— Послушайте, товарищ… Вы должны меня понять… Писатель как свой возраст мерит: пока из аудитории передают цветы, коньяк да записки с телефонами поклонниц, значит, он молодой. А на том выступлении мне подарили только Псалтырь — мол, о душе уже пора думать… Ну вот, сели мы с Кактусовым и подумали… А у того тоже проблемы какие-то и синяк под глазом. Ничего не помню! Ничегошеньки! Так, обрывки какие-то… То, вроде, в общаге семнадцатого ПТУ пили, потом Кактусов пропал куда-то… Телефон я то ли потерял, то ли подарил, то ли у меня его подарили… Не помню! А что я Ангелине Степановне скажу? О-о-ой… Может, это и к лучшему, что меня посадят? — поглядел писатель на Витиша с тайной надеждой.

— Наш суд гуманный, потому, скорее всего, посадят, — успокоил Королева Витиш. — И, кстати, снимите-ка майку.

— Зачем?

— Вы поверите, если я скажу, что мы жаждем пронаблюдать небольшой дешевый стриптиз?

— И все же, зачем?

— Снимайте! — велел Витиш резко. — И подойдите к зеркалу. Может, вспомните чего.

Королев стянул через голову свою майку и долго разглядывал в зеркале надписи на своем теле.

— Удивительно! — голос писателя зазвучал бодро и одухотворенно. — Надо же! Никогда не думал, что фанаты на такое способны! Потрясающе!

— А что там написано, вы знаете?

— Нет, язык мне незнаком.

— Ну а вдруг там про вас гадость какую написали?

— Зачем? Я же не литературный журнал! Это явно поклонники!

— Блажен, кто верует… Миша, достань из моего чемодана фотоаппарат и сфотографируй все его портаки. Глядишь, найдется полиглот, какой да прочитает нам, сирым, чего фанаты про Степана Эдвиновича думают.

— И что теперь? — смиренно поинтересовался писатель, натянув на себя майку. — Скажите, что я натворил-то, а?

— Ваша вина безмерна, — сурово молвил Витиш. — И потому вы не заслуживаете ни малейшего снисхождения. Отправляйтесь домой к своей Ангелине Степановне. И ждите нашего звонка — мы еще непременно с вами свяжемся…

Задерживаться на работе Мишка не стал, и уже к обеду был дома у Марины.

По дороге он купил новую сковороду и новый роман Алевтины Красавиной.

— Привет, Марин! — приветствовал он девушку. — Я тут купил сковороду и средство борьбы с ней!

— Отлично! — отозвалась Марина. — А я сейчас буду жарить картошку, потому что средство для ее уничтожения уже в наличии, — она быстро поцеловала Мишку и убежала на кухню. — У меня грустная новость, Миша.

— Еще чего-то из домашней утвари пало жертвой талантов Алевтины Красавиной? — заглянул на кухню Мишка.

— Звонила Ришкина классная руководительница. Оказывается, они возвращаются только завтра вечером. Так что твоей любимой девушки не будет еще сутки.

— Ужасно, — вздохнул Мишка. — А я специально на работе не стал задерживаться, чтобы успеть Ирину встретить. Облом. Суровый такой облом.

— Вот и я решила, что ты расстроишься, — пожала плечами Марина. — Однако в этой новости есть один плюс. Ну, по крайней мере, мне так кажется.

— По-моему, я знаю, о чем речь… — сказал Мишка, осторожно обнимая Марину. — Слушай, а ведь сутки — это не так-то уж и много…

— Это точно, — ответила Марина и повернулась к Мишке. Глаза у нее сияли тем же самым странным азартом, что и накануне. — Поторопимся?

И счастье продолжалось целые сутки — любовь, блаженное безделье и разговоры. Они валялись на постели, пили сок, проливая его на простыни, и хохотали, вслух читая друг другу избранные фрагменты из опуса Алевтины Красавиной. Им было хорошо вдвоем.

А посреди ночи Мишка проснулся, потому что ничем необъяснимое чутье подсказало ему, что Марина проснется через минуту и попросит его пить…

Утром, когда в комнату прокрался стылый утренний туман, Мишка придвинулся и обнял Марину, точно ребенка.

Под утро на Мишку навалились какие-то кошмары. Ему снились монстры, похожие на помесь крысы с кальмаром, преследующие Ришку. Но, несмотря на это, Мишка проснулся совершенно счастливым.

Понедельник. Четвертая неделя

Рабочее утро началось с нового визита Королева в кабинет следователей, куда он прибыл под конвоем Ангелины Степановны. Надежды на новый допрос не оправдались — писатель и в этот раз рассказать хотя бы чего-то полезного не смог, все время затравленно косился на свою супругу и раз за разом повторял привычную песню о своих страхах и алкогольной амнезии.

— И опять мы у разбитого корыта, — этой фразой Витиш приветствовал коллег, оставшись с ними наедине. — Как и кто его похитил — не знает, зачем похитил — не догадывается, что с ним делали — не помнит! Когда похитили, так и это для него тайна, подобная истинному имени Люцифера! Татуировки — это, видите ли, знак восхищения фанатов! Еще и возмущается тем, что могли бы узилище пострашнее подобрать, а то цветочки на обоях его с творческого настроя сбивали! Убил бы на фиг, да закон не позволяет! Одна надежда на то, что Ангелина Степановна супруга дома встретила не с рюмкой и пирожками, а со скалкой побольше и потяжелее, да сценку для встречи мужа из его же книжек покошмарней подобрала! Ну и чего теперь делать будем, а, господа офицеры?! Есть какие-нибудь предложения?

— Игорь! — успокаивающим тоном начал Мишка. — Помнишь, а ведь Изыруук говорил, что когда Халендир ему деньги проиграл, то эльф кому-то по телефону звонил. И мы думали, что Изыруука накрыли по Халендировой наводке. Причем те же самые, что потом Халендира кончили. Так, может, имеет смысл через телефонную компанию узнать, кому Халендир в тот вечер названивал?

— Точно! — радостно всплеснул руками Витиш. — А я все думаю, о чем же я забыл в веселой суете Кавказских гор? Молодец, Мишка! Я же этот запрос в компанию сотовой связи еще, когда ты мне допрос гоблина принес, направил! А подать мне сюда Ляпкина-Тяпкина, то есть нашего секретаря на блюдечке с голубой каемочкой!