Книга Чему не бывать, тому не бывать - Анне Хольт

— Может, кофе? — предложил Зигмунд.

— Я бы не советовал. Кофе здесь не совсем такой... — Зазвонил телефон. Ингвар выудил его из кармана, подавая знак официанту, что они хотят расплатиться. — Стюбё, — коротко сказал он.

Когда через полторы минуты он закончил разговор, в течение которого не произнес ничего, кроме «да» и «да?», он выглядел откровенно взволнованным. Глаза казались уже, чем когда-либо, и у рта появилась усталая складочка.

— Что такое? — спросил Зигмунд.

Ингвар заплатил и поднялся из-за стола.

— Что, черт побери, случилось? — нетерпеливо повторил Зигмунд, когда они вышли из ресторана на Арендалсгате. Рядом прогрохотал автобус.

— Тронд Арнесен соврал, — сказал Ингвар и пошел к машине, припаркованной у старых фабричных зданий.

— Что?! — закричал Зигмунд и побежал за ним.

Грузовик, издававший оглушительный шум, остановился на красный свет.

— Тронд Арнесен не такой безобидный, как я думал, — прокричал Ингвар в ответ. — У него одновременно с Вибекке был еще и другой роман.

Зажегся зеленый, грузовик рванул с места и исчез в направлении Торсхова.

— Что?

— С мужчиной, — сказал Ингвар, перебегая улицу. — С молодым парнем.

— А я всегда говорил, — Зигмунд прибавил шагу, чтобы не отставать от коллеги, — никогда нельзя доверять голубым.

У Ингвара не было сил отвечать. До сегодняшнего дня он твердо верил в невиновность Тронда Арнесена.

Ингер Йоханне проснулась, оттого что кто-то поднимался по лестнице. Страх разлился по телу. Рагнхилль лежала на ней, в ложбинке между левой рукой и телом, и крепко спала. За окном все еще было светло. Наверное, сейчас еще день. Как долго она спала? Шаги раздавались все ближе.

— Ты спишь? Хорошо. — Мама улыбнулась и подошла к дивану.

— Мама, — простонала Ингер Йоханне. — Как ты меня испугала! Ты не могла позвонить?

— Могла, — уверенно сказала мама. Ингер Йоханне только сейчас заметила, что она не сняла верхнюю одежду. — Я позволила себе смелость взять те запасные ключи, которые вы у нас оставили. А если честно, я боялась, что ты мне не откроешь, если я просто позвоню, а выглянешь из окна на кухне и увидишь, что это я.

— Я бы, конечно... — Ингер Йоханне пыталась подняться с дивана так, чтобы не разбудить Рагнхилль.

— Нет, хорошая моя, ты наверняка бы не открыла. Ты долго спала?

Ингер Йоханне посмотрела на часы на запястье.

— Двенадцать минут, — зевнула она. — Ты что-то хотела?

— Отдыхай, — сказала мама и проскользнула на кухню.

Она шумела, открывая шкафы и выдвигая ящики. Дверь холодильника открывалась и закрывалась. Ингер Йоханне слышала звон бутылок и глухой звук открываемой морозилки. Она неуверенно встала.

— Что ты делаешь? — раздраженно спросила она.

— Собираюсь, — ответила мама.

— Куда?

— Хорошо, что у тебя так много сцеженного молока. Вот так... — Она оборачивала каждую замороженную бутылочку газетной бумагой.

— Мама, ради всего святого, что ты делаешь?

— Будь хорошей девочкой и найди ее одежду. То, в чем она спит. Подгузники. А, нет, их папа уже купил. «Либеро», правильно? Собери небольшую сумку. И положи, пожалуйста, несколько сосок.

Ингер Йоханне попробовала переложить ребенка по-другому. Девочка заморгала глазами и захныкала.

— Я не отдам тебе Рагнхилль, мама.

— Отдашь, можешь не сомневаться.

Мама начала складывать тщательно завернутые бутылочки в мягкую сумку-термос с логотипом «Кока-кола».

— Об этом и речи быть не может.

— Послушай меня, Ингер Йоханне. — Мама резко закрыла молнию на сумке и поставила ее на кухонный стол. Пригладила седые волосы, поймала взгляд дочери и заявила: — Это вообще-то решаю я.

— Ты не можешь...

— Помолчи. — Тон был резкий, но говорила она тихо, Рагнхилль не проснулась. — Я прекрасно знаю, что ты считаешь меня безнадежной, Ингер Йоханне. Мы не всегда были лучшими в мире друзьями. Но я твоя мать, и я далеко не такая дура, как ты думаешь. Я не просто поняла за ужином в воскресенье, что ты смертельно устала, но заметила кое-что, что я не могу истолковать иначе, чем... страх.

Ингер Йоханне набрала в грудь воздуха, собираясь начать протестовать.

— Да помолчи ты, — заторопилась мама. — Я не собираюсь спрашивать, чего ты боишься. Ты все равно никогда ничего мне не рассказываешь. Однако я собираюсь помочь тебе выспаться. Заберу с собой внучку, а ты ляжешь спать. Сейчас... — Она поискала глазами настенные часы. — Половина третьего. Я попросила Исака забрать Кристиане из школы. Ингвар говорит, что будет работать допоздна. Он переночует у нас, чтобы тебе не мешать. Ты... — Ее палец дрожал, когда она указывала на Ингер Йоханне. — Ты немедленно ляжешь спать. Ты не настолько глупа, чтобы не понимать: Рагнхилль у меня в безопасности. У нас. Ты можешь спать все это время. Можешь, если хочешь, читать всю ночь, если это тебя может сейчас развлечь. Но я думаю... Ну-ну, маленькая моя!

Ингер Йоханне уткнулась в спеленутого младенца, почувствовала приятный запах чистой одежды и всхлипнула. Мама погладила ее по голове и осторожно забрала у нее Рагнхилль.

— Ты ужасно устала, — сказала мама. — Иди ложись, я сама все найду.

— Я могу... Ты не можешь...

— Я вырастила двоих детей. Сдала экзамен в школе домоводства и всю жизнь занималась домом и семьей. Я могу посидеть с младенцем одну-две ночи.

Послышались уверенные шаги по паркету — это мама пошла в детскую. Ингер Йоханне хотела побежать за ней, но у нее не было сил.

Спать. Долго-долго спать.

Она чуть было не легла прямо на пол. Вместо этого она заставила себя взять со стола полупустую бутылку с водой. Напилась и потащилась в спальню. У нее едва хватило сил раздеться. Постельное белье прикоснулось к коже. В комнате было холодно, а одеяло такое теплое! Несколько минут она слышала, как мама ласково лепечет с младенцем. Шаги, которые приближались и удалялись, из ванной в кухню, в комнату Рагнхилль.

— Крем, — пробормотала Ингер Йоханне. — Не забудь крем, чтобы смазывать попку.

Но она уже спала и проснулась только через шестнадцать часов.

— Я не такой, — с отчаянием сказал Тронд Арнесен. — Я не такой на самом деле!

На столе между ним и инспектором криминальной полиции Ингваром Стюбё лежали пять изящных конвертов, скрепленных резинкой. Все письма были адресованы Ульрику Гёмселюнду. Те же печатные буквы украшали первую страницу еженедельника, лежавшего рядом со стопкой писем.

— Тронд Арнесен, — прочитал Ингвар и указал на верхний конверт. — У тебя очень характерный почерк. Мы, я думаю, можем согласиться, что в графологической экспертизе нет необходимости, правда? Левша?