Книга Феникс в огне - М. Дж. Роуз

— Вы не слышали, что я вам только что сказал? Кто-то убил профессора Рудольфо и похитил камни. Вы видели этого человека.

— Я видел тень, которую затем убили у меня на глазах.

— Но кто и почему расправился с убийцей? Опасность по-прежнему оставалась, Джош.

— Потенциальная опасность — ничто по сравнению с тем, что мы потеряли камни. Мне нужно знать, кто я такой, кем я был. Мне казалось, что я наконец это выясню. Господи, да я готов пойти на убийство, чтобы получить эти камни.

— Я рад, что вы не сказали этого в присутствии следователя Татти. В этом случае нам ни за что не удалось бы выбраться из Италии. — Малахай пристально посмотрел на него.

— Надеюсь, вы не думаете, что я имею какое-то отношение к похищению камней, ведь так? — Джош был потрясен.

— Разумеется, не думаю. Но я знаю, как вам пришлось мучиться, и могу себе представить, что вы задумывались о том, чтобы их украсть, чтобы с помощью камней освободиться от кошмаров.

— Нет, я не имею к этому никакого отношения.

— Откуда вы в то утро узнали, где находится гробница?

«Неужели Малахай тоже сомневается в моей искренности? Полиция определенно мне не поверила. Однако им не удалось обнаружить никаких улик, которые привязывали бы меня к преступлению. Именно их искал Татти, пока я находился за решеткой. Хотя бы одну-единственную крупицу доказательств.

Может быть, я впал в транс, когда в те предрассветные часы бродил по Риму, и сам организовал ограбление или, что еще хуже, раздобыл пистолет и совершил преступление? Может, мне только казалось, что я находился под землей и охранник застрелил профессора Рудольфо у меня на глазах? Если события, произошедшие в Древнем Риме, представляются мне такими живыми, вплоть до вкуса воды и запаха воздуха, то, может быть, я впал в безумие и совершил это гнусное преступление? Вдруг у меня помутился разум? Что, если отчаянное стремление найти ответы толкнуло меня переступить тонкую, как волосок, черту, отделяющую здравый рассудок от сумасшествия?

Нет, долой этот бред!»

Джошу хотелось вернуться к себе в кабинет и начать звонить в поисках Габриэллы. Он был едва знаком с этой женщиной. Желание поговорить с ней, убедиться в том, что с ней все в порядке, не поддавалось разумному объяснению, однако от него никуда нельзя было деться.

Джош встал и сильно ударился коленкой о ножку письменного стола Малахая в виде лапы дракона, сделанной из позолоченной бронзы.

— Черт бы побрал это животное, — пробормотал он, на мгновение полностью отдавшись боли.

— Что вы сказали? — многозначительно спросил Малахай.

— Я ударился об угол стола. Ничего страшного.

— Да, но при этом вы что-то сказали. Можно повторить эти слова?

— Да я сам не знаю, что… — Джош на мгновение задумался. — Ах да. Странная фраза. Одному богу известно, где я ее подцепил. Черт бы побрал это животное.

Лицо Малахая оставалось невозмутимым, но в его голосе прозвучало неприкрытое изумление:

— Изображение дракона на левой ножке стола выступает на дюйм дальше, чем такое же на правой ножке. В прошлом веке было своеобразной традицией говорить: «Черт бы побрал это животное», ударившись о ножку.

— Замечательно. Еще одно нелепое совпадение в жизни, которая полна ими.

— Нет, Джош. Вы уже должны были понять, что в перевоплощении никаких совпадений не бывает. Все является частью некоего общего замысла.

— Я стараюсь не забывать об этом.

— Нам ведь обоим было непросто, не так ли? Мы оба очень хотели получить эти камни. Трудно сказать, кто их жаждет больше — вы, так как считаете, что они помогут вам разобраться в прошлом, в котором вы ничего не понимаете, или я, так как уверен, что они помогут мне объяснить настоящее, в котором, кроме меня, никто не разбирается.

Малахай неизменно говорил о себе какими-то загадками. Джош провел вместе с ним и Берил целых четыре месяца, но о прошлом Самюэльса знал очень мало. До него у его родителей был ребенок, который умер в младенчестве. Через два года после его смерти родился Малахай. Насколько понял Джош, его отец так и не смог прийти в себя после смерти старшего сына.

Самюэльс вырос в Манхэттене, до десятого класса проучился в обычной муниципальной школе, а затем, после развода родителей, вместе с матерью переехал жить в Лондон. В Америку он вернулся лишь через много лет, в тысяча девятьсот восьмидесятом году, с дипломом доктора медицинских наук по специальности «клиническая психология», защищенным в Оксфордском университете, и сразу же устроился работать к своей тетке в фонд «Феникс». Малахай так и не женился, хотя в бульварной прессе его часто связывали с различными женщинами, как правило, богатыми наследницами или вторыми женами успешных бизнесменов. Его мать умерла. Отец, несмотря на свои восемьдесят семь, сохранил отменное здоровье, однако с сыном не поддерживал никаких отношений.

У всех были свои призраки.

— Мне нужно вернуться к себе и разыскать Габриэллу. Я хочу убедиться, что с ней все в порядке.

— Я знаю, что с ней случилось.

— Знаете? С ней все нормально?

— Да. Профессор Чейз вернулась в Нью-Хейвен. Она покинула Рим по своей воле, как мы и предполагали.

Джош снова опустился в кресло.

— Значит, следователь Татти играл с нами, когда говорил, что Габриэлла пропала. Какой мерзавец! Вы с ней говорили? Вам известно, почему она так внезапно сорвалась с места?

— Когда в четверг вечером вы от нее ушли, ей позвонили из больницы и сообщили, что состояние профессора Рудольфо резко ухудшилось. Пока она находилась в больнице, ее квартиру ограбили. Поэтому там и работали полицейские, когда мы пришли к ней на следующее утро. Профессор Чейз испугалась, решила, что оставаться в Риме небезопасно, и вернулась домой. Однако похоже на то, что неприятности последовали за ней через океан. В субботу был ограблен ее рабочий кабинет в Йельском университете.

— Она сама не пострадала?

— Нет, с ней все в порядке. По крайней мере, в физическом плане. Однако она очень напугана. Полагаю, нам нужно съездить в Нью-Хейвен и поговорить с ней. Об этих камнях профессору Чейз известно гораздо больше, чем кому-либо еще. Может, ее знания помогут нам их разыскать.

— Вы не знаете, кому еще Габриэлла или профессор Рудольфо говорили про камни, не считая вас и Берил?

Малахай покачал головой.

— Немногим. Куратору музея «Метрополитен». Куратору Британского музея. Деканам археологических факультетов своих университетов. Ни Габриэлла, ни профессор Рудольфо не хотели сообщать о своей находке широкой общественности. Сперва исследователи должны были убедиться в том, что это действительно то, о чем они подумали. Ученые не хотели устраивать из этого цирк, и они были правы.

— Однако из этого еще не следует, что об их находке не стало известно кому-то еще. Рабочие, проводившие раскопки, могли услышать обрывки разговоров или увидеть мельком то, что находилось в шкатулке, и обо всем догадаться. Кто-то мог прослушивать домашние и сотовые телефоны Габриэллы и Рудольфо. Какими бы они ни были осторожными, но существуют сотни способов кражи информации.