Книга Романтик - Николай Прокудин

— Ох, нас обложили: мы с Ником, как зайцы, метались по арыкам и виноградникам. Куда не прыгнешь, там разрывы. Вперед — не пускают, назад — отсекают, прямо — огненный мешок. Но самый удачный залп был по дому, кучность отличная.

— Нет-нет! Мы открыли огонь из «Васильков», когда вы заверещали об обстреле.

— Не знаю, не знаю. Вся пехота считает, что надо бить физиономии минометчикам.

— Пошли к черту, все настроение перебили чайку попить! Василий вышел, громко хлопнув дверью. За ним, бочком-бочком,

Подался и Барашков.

— Обидели мужиков, может, и зря? — вздохнул танкист капитан Скворцов.

— Зря не зря, ты на рожу Сбитнева бы посмотрел. В одну щеку осколок вошел — в другую вышел. Язык будет двойной, как у змея. Зубов половину выплюнул. А солдат сколько покалечило? Довезут ли до госпиталя живыми всех? Васька под горячую руку просто попал, основную часть злобы мы на «духов» выплеснули боезапасом. Я своими руками, желательно тупым ножом, яйца бы отрезал тому, кто стрелял.

— И я. А кому? — поддержал я гнев Сергея.

— Ребята, угомонитесь. По сто грамм будете? — примирительно встрял в разговор хозяин дома. — Меня зовут Эльдар, я начальник заставы. Будьте как дома, давайте за знакомство, спасибо, что пришли и помогли, «духов» распугали.

— Я Сергей Острогин, а это — замполит Никифор — Ник Ростовцев.

— Ну, вот и познакомились! Очень рад вам, ребята! Тут так тяжело нам было. И мне, и Сережке Ветишину головы не поднять, за водой не выйти, теперь притихнут на полгода, до лета.

— Ну, Ветишина мы у вас уже забрали, будем его сами мучить. Здесь теперь курорт начнется, а он парень молодой, пусть пашет в полку, — огорчил я лейтенанта.

— Почему это забираете? По какому праву, а как же мы?

— Это наш парень, — заулыбался Сергей, — мы его воспитывали, а его на «большую дорогу» забрали. Не дадим испортить парнишку! Приказ командира полка.

— Это точно! Не дадим, сами съедим, — завершил я тираду.

— Ну, узурпаторы! Им гостеприимно по сто грамм предлагаю, тушенкой угощаю, а они кореша уводят. Я с ним учился в одном батальоне и в учебном центре в Келите. Такая подлянка с вашей стороны. Удружили…

Танкист громко засмеялся, забрал наши стаканы, перелил самогонку в свою кружку, выпил залпом. Закусил куском сала и, продолжая смеяться, пожал нам руки и помахал на прощание.

— Ребята, я вам больше самогонки не предложу за такую пакость. Сережку у меня увели. Ну, спасибо!

— Не за что, — ответил Острогин. — Нам в рейды ходить не с кем. Ротного нет, зама нет, взводного — одного нет, командир ГПВ заменяется, а другой взводный в госпитале! Вот такая у нас веселая жизнь! С боевых вернемся, Недорозия Серегу заберут, в Союз в ссылку отправят. Не удивляйся, Эльдар, это длинная история.

— Так что, если командир полка в начале рейда еще думал, возвращать Серегу или нет обратно к нам в роту, то теперь он сам приказал ему шмотки собирать за полчаса. Сейчас Ветишка со второй ротой выбирается к Баграму, а в полку мы на него навалимся, запашем молодого.

Недорозий грустно глядел на нас и тяжело вздыхал, кряхтел и сопел из своего угла, куда он тихонько забился. Начальника заставы позвал какой-то прапорщик, а Сергей еще сильнее принялся вздыхать и что-то бормотать.

— Серега, ты чего там? — спросил Острогин.

— Мужики, что нельзя было выпить за знакомство, а потом байки про нашу «черную неблагодарность» рассказывать.

— Сергей! — строго воскликнул я. — Ты что, забыл, трезвость — норма жизни в сороковой армии! Еще потеряешься тут на заставе, зависнешь в Афгане на полгода, а нас потом затретируют. А может, махнуть тебя на Ветишина? Хочешь?

Сергей с тоской оглядел стены кубрика, задумчиво посмотрел в окно, нервно передернул плечами.

— Нет, ребята, спасибо. В Союз так в Союз. Хватит романтики на старости лет, в тридцать шесть сидеть взводным в кишлаке и выть на луну по ночам. Я лучше в Забайкалье вернусь, там, в магазинах, такой отличный, вкусный спирт питьевой продают!.. Домой! Домой! Пора домой.

Вернулся чем-то рассерженный Эльдар. Матюгнулся и пнул табурет, налил самогонку во все стаканы.

— Парни! Хлопнем понемногу с грусти?

— А что случилось? — поинтересовался Острогин.

— Комбат, гад, в отпуск отправляет. Я всего семь месяцев в Афгане, а потом полтора года в «зеленке» гнить. Что я в январе-феврале дома буду делать?

— Снеговиков лепить, снегурочек любить! — засмеялся Острогин.

— Я планировал в июне, денег на счету совсем мало. К Хидиятуннину в гости, что ли съездить?

— К кому? — ошалел я.

— К футболисту, с ним в одной роте служил в Закарпатье.

— Да я знаю, что к футболисту, с детства болельщик. А как ты с ним в одной роте оказался?

— Это он в моей роте оказался. Он перед чемпионатом ногу сломал, его из ЦСКА отчислили, по разным спортклубам военных округов начали гонять. Прибыл во Львов СКА поднимать на ноги. А командующий был чудила, говорит: «Выведешь клуб из первой лиги в высшую, я тебе старшего лейтенанта присвою — досрочно!». Ну, а он в ответ: «В жопу ваше звание — я футболист сборной страны и играть буду только в Москве». Тогда его, как младшего лейтенанта, в нашу орденоносную "железную «дивизию» — взводным. Игорек — так мы его называли — офонарел: вместо сборной — взводным в Закарпатье.

— Я слышал про «дурдом» в той дивизии, — заулыбался я.

— Это очень мягко сказано — за год столько здоровья и нервов потерял. Рота сокращенного состава, взводных двое — я да Игорек. Он то в Москву, то в Киев в спорткомитеты ездил, добивался увольнения из армии, а мне через сутки начальником караула. За себя и за того парня. Правда, мячик хороший подарил, бутсы, майку ЦСКА, гетры, спортивный костюм.

Командир полка бесился, а сделать ничего не могли, вот всю злость на мне и ротном срывали. Потом, когда Игорь уволился, я еще к нему в Москву звонил, он меня в гости приглашал. Я собирался съездить, а меня — в Афган, как только разнарядка пришла. Комполка отомстил за дружбу с футболистом. Скотина!

В помещение ворвался испуганный Голубев.

— Ребята, там Бронежилет Ходячий рвет и мечет, офицеров требует.

— Эльдар, спасибо за предложение, пей сам, а наши стаканы спрячь — Лонгинов сожрет! — забеспокоился я.

— А, Семен! Знаю, знаю. Это «подарок» второго батальона вам. Бывший мой ротный. Хорошая кличка — Бронежилет Ходячий. Надо рассказать ребятам. Гнус, каких свет мало создал.

— А теперь, когда он начальник, гнус — в квадрате! Ну, прощай, может, свидимся! — попрощался Сергей и потянул за рукав разомлевшего, дремлющего Недорозия.

— Подъем, по коням! — заорал я, и мы с гиканьем и свистом побежали на вздрючку.