Книга Козырь в рукаве - Светлана Алешина

Игорь кинулся исполнять приказ. Владимир Петрович взял со стола шляпу, стряхнул с нее тыльной стороной пальцев несуществующую пыль и повернулся к двери.

– А с этими что делать? – подлетел к нему широкоплечий.

– Пусть катятся к чертовой матери, – махнул рукой Груздев и вышел, с силой захлопнув за собой дверь.

– Слышал, что сказал Владимир Петрович? – поторопила я широкоплечего. – Давай наши вещи.

Он вышел на минуту и вскоре вернулся с моей сумкой. Я взяла ее и высыпала содержимое на стол, а потом сложила назад, проверяя, все ли на месте.

– Все в порядке, – улыбнулась я Виктору, – пошли.

Слава богу, что диктофон я оставила в редакции!

* * *

Можете себе представить, какое чувство облегчения я испытывала, когда, найдя мою «Ладу» в целости и сохранности на том месте, где нас «зажали» два «Хюндая», села подле Виктора на переднее сиденье и закурила.

– Домой, – глухо сказала я, не узнав собственного голоса.

– О’кей, – ответил Виктор.

И я едва не разревелась, потому что знала – это расхожее английское словцо мой молчун произнес исключительно с целью подчеркнуть, что я не одна, что все идет как надо, если рядом такой непрошибаемо спокойный, но в самой глубине души чувствительный и деликатный парень. Я сквозь слезы взглянула на Виктора, но он, похоже, уже устыдился своего невольного сострадательного порыва.

– Телефон, – коротко произнес он.

Да, действительно, мобильник мой опять надрывался. Достав трубку, я услышала такой родной, такой сердитый голос моей подруги.

– Ты че, Бойкова, телефон блокируешь?!

– Не я, не я, дорогуша!..

Надо же, после всех злоключений и нервотрепки я способна на добрую иронию!

– А кто? – донесся до меня капризный Маринкин голос. – Ты мне мозги не пудри!

Вот она, прославленная Маринкина непосредственность!

– Да правду же говорю! – заверила я подругу.

– Виктор с тобой? – подозрительно спросила она.

– Со мной. Как наш больной?

– Получил новую порцию новокаина. Кстати, нашла ему перевязчика, – сообщила довольная собой и недовольная нами Маринка, – та медичка, о которой я тебе говорила, не может, у нее ребенок болеет.

– Кто же вместо нее?

Наш разговор казался мне удивительно милым. Я с удовольствием потрафляла своей истощенной нервной системе, овевая ее шелком и бархатом невинной женской болтовни. Никакие Маринкины шпильки и подозрения не могли лишить наш разговор особого шарма поистине сестринского обмена живописными подробностями мирной жизни. Ведь мне казалось, что я только что побывала на поле сражения, хотя понимала, что Груздев и вся его бригада так просто от нас не отстанут. Я внутренне приготовилась, что теперь каждый мой шаг будет известен этой находящейся на легальном положении банде.

– …один симпатичный парень. Денис Ковшов.

– Это имя мне ни о чем не говорит, – усмехнулась я.

– А мне говорит, – упрямо заявила Маринка, – он со мной по соседству живет. На третьем этаже. Я ему звякнула, но у него в секции, представляешь, какие старые хрычовки проживают… Вначале его звать отказались под предлогом старческой немощи. Ох уж эти пенсионеры! Как шпионить, по магазинам шастать, гадости молодым делать – они тут как тут, в добром здравии и трезвой памяти, а как человеку полезную услугу оказать – не докличешься! Ну так вот, он на медицинском учится, на хирургии как раз. Парень занятой…

Я еще несколько минут слушала дорвавшуюся до телефона Маринку.

Виктор тихонько посмеивался.

– …родители отдельно живут. А Денису подзаработать нужно. Он малый смышленый и трепаться не любит. Я-то его знаю, – неистовствовала в буйном словесном потоке Маринка, – он не подведет. Сегодня вечером пожалует. Я ему кратенько рассказала, что почем…

– Лютиков спит или бодрствует?

– Спит, родной, намаялся! – Звонкий Маринкин голос проникся нотой искреннего сочувствия.

– Что-нибудь говорил?

– Спросил только, где ты.

– Хорошо. Мы скоро будем.

Я нажала на «отбой» и откинулась на спинку сиденья.

За окнами «Лады» плыли огнями и хлюпали лужами февральские сумерки. Я приспустила стекло, и влажный вечерний ветер обдал мое лицо. Холодные мелкие капли осыпали щеки, лоб, виски. С неба падала какая-то кашица, смесь дождя и снега. И в этой туманной клубящейся завесе, ложившейся на стекла облаком липкой белизны и радужных брызг, плавилась городская иллюминация. Я вдохнула мокрый воздух и закрыла окно.

Оставив машину во дворе, мы поднялись ко мне. Дверь отворила сияющая Маринка. Главное, мы опять здесь, подле нее и не строим никаких хитроумных планов на ее счет и не плетем интриг. Мы, так сказать, снова вошли в царство ее компетенции, ее въедливого контроля.

– Раздевайтесь, – с благожелательно-уверенной интонацией гостеприимной хозяйки сказала она.

– Чем-то вкусным пахнет! – я мобилизовала свои чувствительные ноздри. – Никак что-то из арсенала старинных рецептов, – пошутила я.

Я уже стояла около кухонного стола и вертела в руках книжку французской кулинарии – трогательно миниатюрное издание. Книжка как раз раскрыта на странице, где доходчиво объяснялось, как приготовить ряд вкусных блюд из курицы.

– Что ты выбрала? – полюбопытствовала я. – Так, вина у меня белого нет, только красное, поэтому фрикассе по-парижски нам заказано, кориандра нет и грибов тоже – значит, воляй о шампиньон отпадает, что там дальше… Индейки не имеем, следовательно, сальми де дэнде а ля беришонн нам не видать как своих ушей…

– Эта, как ее… – Маринка хитро улыбалась, – воляй…

– Не валяй воляй, – скаламбурила я.

– Вот, – Маринка выхватила у меня книгу и ткнула пальцем.

– Гратэн де воляй, – как буйнопомешанная, засмеялась я.

– Что с тобой? – подняла на меня недоуменный взгляд Маринка.

– Это с тобой что? – я изобразила на лице живейшее удивление. – Готовишь французские блюда… И это в тот момент, когда решается наша с Виктором судьба! – подколола я ее.

– Замолчи, несчастная! – в порыве игривого негодования метнулась ко мне Маринка.

Вышедший из ванной Виктор с интересом наблюдал за нашей веселой возней. Мы вырывали друг у друга книжку, смеялись, обменивались шутливыми тычками и потешно тузили друг друга.

– Подожди, – вскричала я, – а то молодого человека напугаем!

Маринка застыла как вкопанная и снова безудержно расхохоталась.

– И где же наш гратэн? Там? – я показала на духовку.

Маринка с лукавым видом кивнула.

– Виктор, – торжественно обратилась я к нему, – открывай вино, начинаем пить-гулять!