Книга Возлюбленные-соперники - Тина Габриэлл

— Понятно. Значит, ты нанял человека, чтобы он покопался в моем прошлом, — сказала она.

Его чувственные губы растянулись в улыбке.

— Нет смысла отрицать очевидное. Ты же помнишь Тома Джонса, не правда ли?

— Твоего школьного приятеля? Черт! Оказывается, ты можешь быть коварным.

Она со страхом подумала, как много Джеймс мог узнать.

— Что сказал твой нанятый сыщик?

Глаза Джеймса стали колючими.

— Ты хочешь знать, что мне удалось выяснить? Пожалуйста. Твой муж и его близнец занимались подрывной деятельностью — экспортировали оружие и другие товары французам. Я знаю, что Руперт Синклер ищет компромат на себя и считает, что ты прячешь необходимые ему бумаги у тебя.

К немалой досаде Беллы, ее голос дрогнул:

— У меня нет конторской книги, которую он требует. Он убежден, что Роджер спрятал ее в моих вещах. Мы с Харриет обыскали все. Ее нигде нет.

— Я верю.

— Значит, ты понимаешь, почему я должна уйти. Пожалуйста, не останавливай меня и не устраивай слежку. Я знаю, что Бобби следил за мной, когда его арестовали.

— Если двенадцатилетний мальчишка сумел отыскать тебя в Лондоне, это сможет сделать и Руперт. Со мной ты будешь в безопасности.

— Нет!

— Послушай, Белла, я чуть с ума не сошел от беспокойства. Поверь, я сумею защитить тебя.

— А кто защитит тебя?

Она поняла свою ошибку в тот самый момент, когда эти слова сорвались с губ.

Его глаза вспыхнули.

— Я знаю, что в конюшне был Руперт.

— Тогда ты должен меня понять, — взмолилась она. — Он загнан в угол и чрезвычайно опасен. И без колебаний нападет на ребенка или выстрелит в герцога.

— Если бы ты была честна со мной с самого начала, я мог бы все это предотвратить.

Белла почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, и прикусила губу, чтобы не разрыдаться.

— Черт побери, Белла! Теперь, когда знаю, кто тебя преследует, я могу остановить преступника. Тебе надо только пойти со мной. Я обеспечу твою безопасность, пока Синклера не поймают.

— Где?

— В моем доме на Парк-стрит.

Она потрясенно уставилась на герцога.

— Ты хочешь, чтобы незамужняя женщина жила в герцогском доме? Ты сошел с ума?

— А что, у тебя были проблемы, когда мы делили кров в Уиндмуре?

— Нет, но… это было в деревне, и дом был мой! Это ты настоял, чтобы жить в нем. А здесь — Лондон, где все сплетничают обо всех. Скандальные газеты напечатают…

— Не верю, что тебя волнуют слухи, когда ты бежишь от опасного преступника.

— На карту поставлена не только моя репутацию, но и твоя, — отметила Белла.

Герцог искренне расхохотался.

— Мне глубоко наплевать и на слухи, и на скандальные газеты. Но меня волнует твоя безопасность. Если тебя тревожат соображения приличия, я самым тщательным образом проинструктирую персонал. Никто не будет знать о твоем присутствии.

Заметив ее колебания, Джеймс добавил:

— Не надо нести свою тяжкую ношу в одиночестве. Позволь, я позабочусь о тебе.

Белла подумала, что чертовски устала бороться за выживание и постоянно отгонять страх. Сначала это был страх перед мужем, а теперь перед его дьявольским братцем. Ей отчаянно хотелось принять предложение Джеймса, склонить усталую голову ему на плечо и позволить разобраться с Рупертом. Раскрыть все свои тайны.

Она явно колебалась, и герцог заключил ее в объятия.

— Позволь мне, Белла, — тихо сказал он, — разреши позаботиться о тебе, так же как ты заботилась обо мне, когда я мог умереть.

Если бы она изо всех сил не старалась сохранить контроль над эмоциями, то, услышав эти слова, непременно бы расплакалась.

— Я вижу, ты все еще сомневаешься. Пойми, я очень хочу взять на себя эту задачу. — Он медленно развязал ленты шляпки, и она упала на пол. Джеймс чмокнул любимую в кончик носа, потом стал целовать лоб, глаза, щеки, коснулся губами губ… — Ах, Белла, как мне было плохо без тебя.

Белла затаила дыхание. Неужели он действительно так стремился ее найти? Да, он послал Бобби присматривать за ней, когда они приехали в Лондон, но… размышления были прерваны легким прикосновением языка к ее нижней губе. После этого все здравые мысли куда-то разлетелись, пульс участился, и она ощутила странную легкость.

Руки Джеймса нежно ласкали ее тело, потом длинные пальцы сомкнулись на талии.

— Ты всегда была тонкой словно тростинка, а сейчас похудела еще сильнее. Сколько раз ты ела, с тех пор как мы расстались?

Ее тело млело в объятиях любимого мужчины, и неожиданное заявление, касающееся веса, показалось Белле нелепым и совершенно несвоевременным.

— У меня не было аппетита, — невесело улыбнулась она.

— Это от тревоги. Ты больше не должна ни о чем беспокоиться.

— Боюсь, я не знаю, как остановиться.

— Я тебя научу. Для начала ты должна стараться концентрироваться на других, более приятных вещах. Позволь, я покажу тебе, как это делается.

И, наклонив голову, он стал целовать ее.

Прикосновение его губ сначала было легким, и Белла сильнее прижалась к мужчине, желая большего. С легким вздохом удовольствия она раздвинула губы, и его теплый язык скользнул ей в рот. Ее ресницы затрепетали, глаза закрылись, а пальцы запутались в густых волосах мужчины. Ей нравилось чувствовать его — мягкость кожи, вкус губ.

Когда он оторвался от нее, его глаза горели желанием. В этом она не могла ошибиться.

— Видишь? Твоя тревога начала уходить. Пойдем со мной, я о тебе позабочусь.

Как было бы чудесно, если бы на ее стороне был кто-то обладающий влиянием и властью. Не быть одной. Харриет стара. Ей тяжело все время переезжать. Да и финансы Беллы не выдерживали такого кочевого образа жизни. Кроме того, она искренне любила Джеймса, и логика и здравый смысл не могли изменить эти чувства. Она пыталась держаться поодаль, но судьба распорядилась иначе. Только на этот раз Белла всем существом тянулась к нему, и то, что он знал правду о преследующем ее демоне и все равно продолжал ее искать, наполняло сердце легкостью и восторгом.

— Да, — сказала она после долгой паузы. — Я пойду с тобой.

Джеймс снова завладел ее ртом, но теперь его поцелуй был собственническим и требовательным, и здравые мысли разлетелись, словно сухие листья под дуновением ветра.

Белла наслаждалась силой его рук, млела от удовольствия, которое они дарили. Его желание ощущалось в энергичных движениях языка, силе объятий, твердости его мужского достоинства, прижимавшегося к ее животу. У Беллы отчаянно колотилось сердце. Свое состояние она назвала бы предвкушением.