Книга Иствикские ведьмы - Джон Апдайк

Другое творение, которое Александра раньше не замечала, было блестящей обнаженной женщиной-манекеном без обычно матовой кожи и подвижных конечностей на шарнирах, произведение Кайенхольца, обладавшее присущей этому мастеру резкостью, но привлекательное и незначительно отличающееся по манере от Тома Вессельмана. Женщина нагнулась как будто для того, чтобы ее трахнули сзади, с лицом бессмысленным и ласковым и спиной достаточно ровной, чтобы служить столешницей. Ложбина ее позвоночника была прямой, как желоб для стока крови на колоде мясника. Ягодицы напоминали два белых мотоциклетных шлема, соединенных воедино. Статуя взволновала Александру богохульным упрощением ее собственных женских форм. Она взяла еще один бокал «Маргариты» с подноса Фиделя, добавила соли (это миф и абсурдная клевета, что ведьмы терпеть не могут соль; селитра и жир из печени трески, которые ассоциируются с христианской добродетелью, вот чего они не выносят) и подошла к хозяину.

– Я что-то сегодня возбуждена, и в то же время мне немного грустно, – сказала она. – Хочу принять ванну, выкурить свой джойнт и ехать домой. Я поклялась няне, что вернусь в половине одиннадцатого. Это была пятая девушка, которую я пыталась нанять, и я слышала, как мать кричала на нее во дворе. Родители не хотят, чтобы их дети приближались к нам.

– Ты разбиваешь мое сердце, – сказал Ван Хорн, потный и смущенный после того, как заглянул в геотермальную топку. – Не торопи события. Я чувствую, что недостаточно выпил. У нас все рассчитано. Дженни должна скоро спуститься.

Александра увидела новое выражение в мутных, налитых кровью глазах Ван Хорна: он казался напуганным. Но что могло его напугать?

Неслышно ступая по изогнутой, покрытой ковром лестнице, вошла, наконец, в длинную комнату Дженни. Ее волосы были убраны назад, как у Эвы Перон, и одета она была в дымчато-голубой банный халат до пола. Над каждой ее грудью халат был декорирован тремя вышитыми вставками, похожими на большие бутоньерки, они напомнили Александре военные шевроны. Лицо Дженни с широким, округлым челом и решительным заостренным подбородком сияло чистотой и отсутствием косметики, даже улыбка не украшала его.

– Даррил, не напивайся, – сказала она. – Ты становишься еще более бестолковым, когда пьян.

– Но и вдохновенным, – сказала Сьюки с привычной живостью, пытаясь найти верный тон с этой новой женщиной на новом месте, которая как-никак была на ее попечении.

Дженни ее проигнорировала, оглядываясь поверх голов:

– Где же малыш Крис?

Ребекка сказала из своего угла:

– Юноша в библиотеке, читает журналы.

Дженни сделала два шага вперед и сказала:

– Александра, смотри. – Она развязала пояс и откинула полы, открывая белое тело с его округлостями, слоями детского жирка и облачком мягких волос размером меньше мужской руки. Она попросила Александру осмотреть полупрозрачный нарост под ее грудью. – Как тебе кажется, он увеличивается или я это придумала? И еще здесь, – сказала она, заведя пальцы другой женщины себе под мышку. – Чувствуешь небольшую шишку?

– Трудно сказать, – ответила Александра, взволнованная таким прикосновением, случавшимся в насыщенной парами темноте ванной комнаты, но не здесь, в голом свете флуоресцентных ламп. – Во всех нас полно маленьких опухолей просто от рождения. Я ничего не чувствую.

– Ты не сконцентрировалась, – сказала Дженни и жестом, который в другой ситуации мог показаться любовным, взяла запястье Александры в свои пальцы и положила ее ладонь себе под мышку. – Здесь тоже что-то похожее. Лекса, пожалуйста, сосредоточься.

Небольшая щеточка сбритых волос. Шелковистость наложенной пудры. А глубже – шишки, вены, железы, узлы. Ничего нет в природе совсем однородного, вселенная была сделана на скорую руку.

– Больно? – спросила Александра.

– Вроде нет. Но что-точувствуется.

– Думаю, что все будет в порядке, – заявила Александра.

– Может, это как-то связано вот с этим? – Дженни подняла свою крепкую коническую грудь, чтобы затем показать прозрачный нарост, крошечную цветную капусту или искаженную морду мопса из розовой плоти.

– Не думаю. У всех женщин есть такое.

Неожиданно Дженни нетерпеливо запахнула халат и стянула туго пояс. Затем повернулась к Ван Хорну:

– Ты им сказал?

– Дорогая, дорогая, – произнес он, вытирая углы улыбающегося рта двумя дрожащими пальцами. – Мы должны сделать это торжественно.

– У меня сегодня от дыма болит голова, и, думаю, уже было достаточно церемоний. Фидель, принеси мне стакан содовой воды, aqua gaseosa, о horchata, por favor. Pronto, gracias [53].

– Свадебный торт! – воскликнула Александра, похолодев от своей догадки.

– Занервничала, Сэнди? – сказал Ван Хорн. – Ты же попробовала его. Я видел, как ты сунула в него палец и облизала, – поддел он.

– Это так не похоже на Дженни. Я все еще не могу поверить. Знаю, что все правда, но не могу поверить.

– Лучше вам поверить этому, леди. Мы с девочкой поженились вчера днем в три тридцать. У самого ужасного маленького мирового судьи в Аппонауге. Он заикался. Никогда не думал, что заика может получить лицензию. «В-в-в-ам, В-в-в-в-в…»

– Ох, Даррил, не может быть! – крикнула Сьюки, так сильно растянув губы в невеселой улыбке, что стали видны углубления в ее верхней десне.

Джейн Смарт возмущенно шипела, сидя рядом с Александрой.

– Как вы могли так поступить с нами? – спросила Сьюки.

Это «с нами» удивило Александру, у нее от подобного заявления прихватило живот.

– Так скрытно, – продолжала Сьюки, обычно веселое выражение ее лица стало несколько напряженным. – Мы хотя бы устроили вечеринку, чтобы преподнести подарки невесте.

– Или привезли бы с собой в кастрюльках горячие блюда, – бравировала Александра.

– Ей удалось, – казалось, Джейн говорит сама с собой, но, конечно, чтобы услышали Александра и остальные. – Фактически ей удалось победить.

Дженни защищалась, щеки у ней разгорелись:

– Да не удалось, это получилось само собой, я все время здесь, и естественно…

– Естественно, естество пошло своим отвратительным естественным путем, – болтала Джейн.

– Даррил, что вы в ней нашли? – спросила его Сьюки дружелюбным и твердым голосом репортера.

– Знаете, – застенчиво отвечал он, – обычная вещь. Захотелось остепениться. Почувствовать уверенность в будущем. Взгляните на нее. Она прекрасна.

– Чушь, – медленно прошипела Джейн Смарт.

– Со всем уважением к вам, Даррил. Я люблю нашу малышку Дженни, – сказала Сьюки, – но она же глупышка.

– Ну, хватит, что это за вечеринка получается? – беспомощно вымолвил здоровяк, рядом с ним невеста, облаченная в халат, даже не вздрогнула, укрывшись, как всегда, за хрупким щитом невинности и невежеством мещанки. Не то чтобы ее мозг был менее развит, чем у них, возможности там были те же, но он был похож на клавиатуру арифмометра в сравнении с клавиатурой пишущей машинки. Ван Хорн пытался сохранить чувство собственного достоинства. – Слушайте, вы, суки, – сказал он. – Почему вы считаете, что я вам чем-то обязан? Я принимал вас у себя, кормил и хоть как-то скрашивал вашу паршивую жизнь…