Книга Орлиная гора - Инна Живетьева

Засуетились у ворот, бросились поднимать решетку. Митька узнал нетерпеливо гарцующего всадника – личный порученец князя Кроха. Спешит сообщить хозяину новости. «Интересно, написал ли отец правду?» – Митька подумал об этом отстраненно, без страха. Темка проживет еще пару дней, а потом будет все равно, какой приговор вынесут Митьке. Торопится гонец. Есть шанс, что без князя Кроха не начнут. «Не получилось, – снова подумал Митька. – Хоть бы тур Весь не попал в опалу к королю».

Княжич перебрал в пальцах длинную бахрому портьеры, машинально потер чернильное пятно тканью. Нет, смерти он действительно не боится. Глупо бояться чего-то после того, как предал отца – самое страшное уже произошло.

Там, в домике травницы.

Когда отец шагнул под выстрелы… Нет, не так – когда Темка поймал на прицел князя… Когда Митька закричал: «Матерь-заступница, пощади!!! Не надо!» Когда резануло болью горло от невозможности закричать.

Нет.

Когда побратим целился в отца, а Митька молчал. Словно Росс-покровитель ударил огромным мечом и разом располовинил княжича – спасти отца или спасти друга. Но Митька не сделал ни того, ни другого.

Цепляясь за портьеру, Митька сполз на пол, скорчился, обхватив колени руками.

* * *

Шаги! Темка метнулся к двери, притиснулся ухом к щели возле косяка. Точно, сюда идут. Княжич мягко отступил, прижался к стене. Теперь, если распахнут дверь, попробует выскользнуть.

Остановились. Кажется, двое или трое. Плохо, шакал побери! Щелкнул ключ в замке, Темка напружинился. Дверь подалась в коридор – и тут же княжичу в грудь уперся пистолет. Умные, сволочи!

– Но-но! – пригрозил тот, что держал на мушке. Александер как-то сказал, что иногда Темкиными глазами смотрит звереныш, наверное, солдат тоже углядел, потому что повторил: – Не надо резких движений.

Руки связали за спиной, ухватили за шиворот и поволокли из башни. Вниз. Переход. Так, в Западную тащат. Точно, теперь наверх. Скрипнули дверные петли, Темку вытолкнули на смотровую площадку. Княжич не удержался на ногах, налетел плечом на каменный зубец. Наплевать! На боль и на намокший от крови рукав. Там, под стенами замка, солдаты в синих мундирах. А ближе к опушке стоит всадник со штандартом в руках: серебряный олень плохо виден издалека, но Темка помнит каждый стежок – мама вышивала. Отец должен быть рядом, но пленник узнает лишь капитана Юрия, первого после князя в войсках Оленя.

– Торн, я успею тебя пристрелить, не радуйся.

Темка сдержался, медленно повернул голову на знакомый голос. Бросил через плечо:

– А тебя все равно когда-нибудь повесят, Герман.

Капитан князя Дина ощерился в ухмылке:

– Даже если и так, твой черед первый.

Темка мог бы съязвить, но решил не связываться с падалью. Снова глянул на стягивающиеся к замку войска. Точно канатом тянуло повернуться к оврагу. Прошел ли уже отряд? Князь Дин не зря интересовался – ход есть. Построили в те времена, когда еще был полон водой ров, когда укрепляли стены и возводили новую башню, Западную, вынося ее вперед. Тогда же подлатали и старый ход, времен Динхэла. Интересно, знает ли о нем нынешний князь Дин? Княжич снова внимательно оглядел людей под штандартом. Нет, не видно отца. Может быть, он идет во главе десятка смельчаков и уже добрался до узкого хода в стене, вот-вот появится на Западной башне.

А ведь план был другой – ходом воспользоваться ночью и взорвать пороховой склад. Торнхэл хорошо защищен, брать его вот так, нахрапом, – слишком большой кровью расплачиваться. У Темки пересохло во рту – это же из-за него отец рискует. Матерь-заступница! Это же за него сейчас полягут те, кто послезавтра обязательно бы выжил. Солдаты рода Орла не теряют времени. Тут, на башне, готовят к стрельбе пушки. Торопятся, не перезаряжают, просто насыпают порох в запальную трубку. На Западной пушки хорошие, про них еще Алекс Демаш княжичу рассказывал. Это не бой будет – бойня.

Голоса – Темка оглянулся. Ну конечно, князь. Ишь какая морда серьезная. Что, раскалился под ногами камень чужого замка? Понимаешь, не стал бы Торн так рисковать, не будь у него шанса. Не найдешь ходы, по которым идут сейчас воины с Оленем на лычках. И не знаешь, что стена на последней лестничной площадке – фальшивая. Искусно камнем выложена поверх деревянной двери – выдерни подпорки, ударь в нужное место посильнее, вылетит.

Княжича ухватили за плечи, рывком подтащили к пушке. Уперся между лопаток ствол, болью в плечах отозвались вывернутые руки, сдавили запястья веревками. Вот, значит, как. Хорошо, что уже привязали, и несложно устоять. А то свалился бы позорно на обмякших ногах. Еще бы унять трясущийся подбородок. Ну же!!! Смотрят и князь, и сволочь Герман. Не важно, что все трясется внутри, как у раздетого на морозе. Что корежит судорогой спину, в которую упирается горячий металл – нет, раскаленный металл, того и гляди прожжет мундир и рубашку, вопьется в кожу. Что кроваво-красным бьет в лицо заходящее солнце, и ветер унес все звуки, только вой остался в горле: «Я не хочу!» Ну же!

Темка вскинул подбородок, посмотрел на князя. Привалился поудобнее к теплому, нагревшемуся за день жерлу, чуть ослабил локти – перестало тянуть в раненой руке.

– Ну что же, одно радует – побратим моего сына хотя бы не трус.

Княжич усмехнулся:

– А я и в остальном хорош.

Дин оценивающе глянул на войско Торна.

– Тяни время, – напомнил капитану и пошел к двери. Странно, Темка думал – останется полюбоваться зрелищем.

Герман проводил князя непонятным взглядом. Махнул белым флагом, перечеркнутым зеленой чертой – переговоры. Замерло все перед замком. Темка удержался, не взглянул в сторону оврага.

От опушки отъехал капитан Юрий. Сразу же – видно, уже разглядел привязанного к пушке княжича. Остановил коня у самого рва.

– Слышишь меня? – крикнул Герман с края башни.

Капитан кивнул.

– Даем вам четверть часа, чтобы вы отвели войска.

Герман махнул факелом в сторону пушки. У Темки запрыгал подбородок – поджечь порох дело пары мгновений. Снова показалось, что жерло раскалено докрасна.

Капитан Юрий так же молча развернул коня. Ну что же, во всяком случае, пятнадцать минут жизни гарантировано. Вот только даже солнце не успеет завалиться к горизонту.

Герман чем-то недоволен, хмурится. Верит ли он, что войска уведут? И где сам князь? Темке вспомнился взгляд, которым капитан проводил командира. Герман плотно сжимает пальцы на факеле, пламя почти невидимо в солнечных лучах. Нервничает капитан. Действительно странно, где же князь Дин? Что за ерунда сейчас лезет в голову! И – шакал раздери! – как чешется между лопатками, там, где чувствуется теплый металл.

Прозвенел брегет, кто-то сказал негромко:

– Пять минут прошло. Вроде уходят.

Надежда качала на волнах – то верится, что идут по тайному ходу солдаты и не успеет Герман поджечь фитиль, то сжимается все в предчувствии страшного толчка в спину. Сильнее зуд между лопатками, ползет вдоль позвоночника крупная капля пота.