Книга Леди и авантюрист - Лиз Карлайл

Макс со всего маху хлопнул ладонью по столу.

– Прекратите, бабушка, пока вы ее совсем не запугали! – возмутился он. – Это просто нелепо! Пошли, Кэтрин, я ухожу!

Однако Кэтрин покачала головой, не в силах отвести глаз от разложенных карт.

Его бабушка казалась тоже зачарованной.

– Помни, – хрипло зашептала она, – Король Мечей ищет отмщения, но он же придаст твоей жизни силу. Однако боюсь, милочка, прежде тебе за это придется заплатить.

Макс смотрел, как Кэтрин, едва дыша, подалась вперед. Он едва сдерживался. В таро он никогда не верил. Но каким-то образом София умудрилась подтасовать карты. Не могла не подтасовать. Такой расклад сам по себе получиться просто не мог. Он достаточно часто наблюдал в бабушкином доме за ее гаданием. Все, с него достаточно! Макс резко встал из-за стола.

– Кэтрин, вы идете?

Кэтрин как зачарованная протянула руку и притронулась к Королю Мечей.

– Что за цену я должна заплатить, синьора?

Синьора Кастелли с сожалением покачала головой.

– Не знаю, – грустно признала она. – И она может быть слишком высока. Впрочем, с ним вы уже успели поспорить. Ах, милочка, он упрям, очень упрям! Ты хочешь подчинить его своей воле, а он не соглашается. Он сопротивляется. Но сейчас он просто может проиграть. – Она внимательно вгляделась в соседние две карты и вздохнула. – Ты нужна ему, чтобы не пропасть, и все же он отталкивает тебя. Будь терпеливой. В свое время, милочка, он все узнает.

Удары колотящегося сердца Макса отдавались теперь прямо у него в ушах. Внутри у него все кипело. Как смеет бабушка София использовать его в своих тайных целях? Черт возьми, она не посмеет решать его будущее при помощи чертовой колоды карт! Он ей не позволит. Неожиданно даже для самого себя он оттолкнул от себя бокал с недопитым вином и вскочил на ноги.

– К чертовой матери! – выругался он во весь голос. – Бабушка, долго ты будешь морочить голову? У меня нет времени на всякие глупости! У меня работы выше головы!

София даже головы в его сторону не повернула.

Со своего места с неуверенным видом поднялась Мария.

– Подожди, Максимилиан, ты же видишь, как легли карты! – воскликнула она, указывая рукой на разложенные таро, но Макс был уже в полушаге от двери. – Макс! Прошу тебя! Ты не можешь уйти!

Макс резко обернулся к ней.

– Я-то не могу?! – рыкнул он. – Ты тоже руку приложила, Мария, затащив сюда Кэтрин! Ты достала чертовы таро! Вот и расхлебывай все сама! – Он развернулся и зло прищелкнул пальцами: – Люцифер! К ноге! Надеюсь, хоть у тебя остался чуток здравого смысла.

Собака стрелой помчалась за ним в коридор, напоминания ей не потребовалось. Макс грохнул дверью в столовую так, что зазвенела посуда на столе. И остановился в коридоре, дрожащими руками отирая вспотевший лоб.

ГЛАВА 12

Я более чем уверен, что любой здравомыслящий человек может, при надлежащем совершенствовании, внимании и трудолюбии, сделать из себя все, что его душе угодно, – за исключением хорошего поэта.

Лорд Честерфилд. Этикет истинного дворянина.

Промозглым майским пятничным вечером Макс сидел в своей квартире в одиночестве. Компанию ему составляли почти угасший огонь в камине и похрапывающий пес. На Челси-роуд нетвердо держащийся на ногах старенький ночной сторож вылез из своей будки на холод, чтобы прокричать полночь. Несмотря на позднюю весну, юго-западный Лондон окутала мертвящая холодная тишина. В гостиной по-настоящему становилось холодно, но Макс оказался слишком занят и ему некогда было позаботиться о том, чтобы подняться и пошевелить угасающие угли в камине. Как бы предаваясь самобичеванию, он повернул книгу к свету.

«Если у вас нет ни изящной обходительности, ни обворожительных манер, ни располагающего к себе вида, ни доброй толики элегантности, вы будете никем. Я советую вам невинное произведение искусства: льстите людям за их спиной в присутствии тех, кто наверняка донесет до их ушей хвалу ... »

Выругавшись; Макс с отвращением кинул том лорда Честерфилда себе за спину, и он с громким стуком упал на пол и, немного проехав, приткнулся к стене. Что за отъявленный интриган! Разве таким должен быть истинный английский джентльмен? Если так, тогда Макс счастлив выглядеть в их глазах никем. Он ума не мог приложить, зачем притащил эту чертову книгу с работы домой. В последние несколько дней он именно таким образом и провел вечера: в скуке, холоде и непонятном бессилии. Но сегодня он, чтобы разогнать тоску, воспользовался услугами бутылки дешевого дрянного джина. Все же лучше, чем дурацкие уроки этикета, на которые Кем такой мастер. Черт возьми, какая польза полицейскому от расшаркиваний и сладких речей?

Люцифер, чтоб его черти взяли, развалился на подстилке у камина и громко урчал что тебе несмазанная телега. Макс завидовал ему черной завистью, потому что сам последние несколько дней мучился ужасной бессонницей. От переутомления непомерной работой, убеждал он себя и, вытянув перед собой обутые в сапоги ноги, тупо смотрел в пустой стакан. Имело ли такое состояние отношение к прелестной даме, которая быстротечно разделила однажды с ним ложе? Наверное. Похоже, она унесла с собой кусочек его души. Как уж у нее это получилось, но он страдал без нее и не знал, что делать.

Когда во время гадания в доме бабушки взбешенный донельзя Макс выскочил из комнаты, он вслух дал себе зарок никогда больше не иметь никаких дел с женщинами. Ему сразу стало намного легче. Но он не подумал, отчего вдруг предсказания его бабушки так его взбудоражили. Весь следующий день Макс провел в компании Сиска, прочесывая близлежащие притоны Сент-Джеймса в поисках грабителей ювелирных лавок и изо всех сил стараясь выкинуть из головы все мысли о Кэтрин. В обоих случаях он нисколько не преуспел. В понедельник он вышел на работу и застал Уайтхолл в неимоверном волнении. Хобхауз созвал срочное совещание для обсуждения двух наиболее противоречивых проектов уголовных законов; Фитершоу занудствовал похлеще торговки рыбой по поводу поданных позже срока докладов, а расследование взяточничества вылилось в оглушительный скандал.

В полицейском участке, что на Ламберт-стрит, полицейский судья – чтоб его черти взяли! – попался на мошенничестве. Вскоре на том же погорели два констебля на Куин-сквер. Слава Богу, что не Сиск. Такого даже Макс не сумел бы переварить, потому что, несмотря на все малоприятные черты характера констебля, он ему нравился. Более того, Макс доверял ему, что по нынешним временам большая редкость. Но, как и надеялся Пиль, замшелые камни начали переворачиваться с заметным постоянством, и все больше мрачных и грязных дел являло на Божий свет свой гнусный лик.

Макс, у которого стало гадко на душе, со злостью выдернул пробку из горлышка бутылки и попытался напомнить себе, что, собственно говоря, именно он в свое время клялся и божился прекратить. Он сохранял здравый рассудок только благодаря своей работе и никогда не сдается, кто бы ни просил, – что бы ни случилось. Ведь именно сейчас все затеянное им могло – пусть предположительно! – принести неподдельную пользу всем сирым и убогим в Лондоне.