Книга Воин Не От Мира Сего - Николай Шмигалев

— Грачи прилетели! — неопределенно сказал Круглов, остановившись перед опущенным через ров мостом на цепях. Кого он имел в виду, кружащую стаю или свой отряд, добравшийся до пункта назначения (то еще скорбное словосочетание), осталось загадкой, так как даже если кто-то из членов его команды и хотел переспросить, то не успел. — Эй! Живые кто есть?! — закричал Алексей без предупреждения, что вздрогнули даже настороженные близнецы. — Выходь по одному!

Придумать более нелепый вопрос в данной обстановке было бы очень трудно. В княжестве мертвых живые не обитали, а сами «народные мстители» здесь оказались по спецзаданию, и к тому же обильно проконспирированные, так что пахло от них вполне образцовой мертвечинкой. Но тем не менее на вопрос Круглова ответить было кому.

Тяжелая поступь копыт послышалась из сумрака ворот. Кто-то или что-то, услыхав глупость из уст Алексея, решил взглянуть, кто тут шалит. Это Чертовы стражи, а может, и сам Черт чеканит копытом по деревянной мостовой, что ли.

Гулкий топот доносится из-под сводов темных ворот.

Цокот все ближе. Топот все громче. Вот-вот покажется чудище-юдище. Вот-вот покажется на серый свет ворог лютый.

Настроенный на потасовку, Алексей сурово нахмурился и встал в боевую стойку. Братья Лычко, также подняв свои кулачищи, замерли по бокам от своего Командира.

«Лучшего места для битвы не найти», — решил сатир, прячась за большой камень у дороги, своевременно вспомнив один из важнейших видов ведения боевых действий: грамотная засада уже не однажды исход битвы решала.

А цокот приближался, приближался и наконец…

— Мать-перемать честная! — (Это была цензурная обработка короткой, но чересчур насыщенной речи бывалого прапорщика).

Казалось, уже ничто не могло удивить Леху, но очередная встреча была, как говорится, из ряда вон.

А в чем же подвох?!

А все дело в том, что из ворот замка выехали на боевых лошадках, в полном боевом облачении, в доспехах, словно жар горя, ровно три (!) богатыря.

Появись сам Черт на лимузине, он бы так не удивил Круглова, как это диво дивное.

Помимо полного обмундирования, на богатырских кольчугах были прикреплены бирки-бейджики с именами. Самый крупный богатырь, находившийся по центру, согласно табличке, именовался Ильян Мурмич, справа от него расположился дородный Добран Китич, а по левую руку довольно молодой Алеко Попич.

«Сербы, — сразу догадался по именам Алексей и с уважением отметил про себя: — С этими точно договориться не получится. С ними и НАТО и даже ООН все никак не договорятся. Упертые ребята».

— Кого черти сюда притащили? — совсем без злости и пафоса поинтересовался сидевший на центральном коне богатырь Ильян Мурмич, судя по весу и бороде, начальник своеобразного караула.

— Мы сами притащились, — ответил Круглов, тоже выдерживая спокойный тон.

— Куда притащились? — спросил «начкар».

— К Черту.

— И какого черта вам надо у Черта?

— Нам Черта и надобно, — сказал Леха, предчувствуя долгие переговоры, и попытался ускорить переговорный процесс: — Он нас в гости приглашал.

— Кажи билет пригласительный иль пропуск разовый, а так ни-ни, обойди вправо али влево.

Богатырь был и впрямь непреклонен в своих речах. Тогда Леха решил «обойти слева».

— Ой ты гой еси, люди добрые. Люди добрые, добры молодцы. — Круглов попытался воззвать к их совести. — Добры молодцы да богатыри. Да защита, надежа земель сиротных. Эка невидаль, служба ратная, суть превратная, супостатная…

— Ближе к делу, — перебил главный богатырь. — Неча пред нами словоблудием изгаляться. Не оценим.

— Коли есть что сказать, аргументируй, — подал голос богатырь Добран Китич, сидевший по правую руку главного. — Коли нет, от ворот поворот организуй незамедлительно.

Такая деловитость со стороны былинщиков Лехе пришлась не по душе, но он все еще надеялся разрешить ситуацию мирным путем.

— Не извольте гнать, а позвольте слово молвить.

— Излагай ясно и толково. — Ильян Мурмич положил правую руку на луку седла, а левую на рукоять своего меча. — Сразу оговорюсь, не проси пропустить, на совесть не дави, честью-доблестью нашей богатырской не попрекай. Теперь выражайся, слушаем.

Алексей собрался с мыслями.

— У меня вопрос, ой ты гой еси… — заговорил Алексей, как ему казалось, на древневецком, но, увидев, как сморщился «начальник караула», переключился непосредственно на вопрос: — Вы же самые что ни на есть герои земли горемычной, как таки допустили, что в услужение к Черту попали?

— Ты, мил человек, службу ратную-контрактную с раболепным услужением не путай! — свел грозно брови богатырь. — Мы Черту не слуги. У нас взаимный договор на оказание охранных услуг.

— Сроком на один век, — дополнил Алеко Попич. — То есть на сто лет.

— Из них мы девяносто девять уже отдежурили бессменно, — продолжил главный. — А через год, уже даже меньше, мы с поста снимаемся. Так что приходите через год.

— Год — это довольно много, богатыри, — сказал Алексей, приблизившись к великолепной троице. — У нас дело дюже важное. Черт проклятие на целый мир наслал и принцессу в заложницы захватил. Передал мне через вот них, — кивнул на братьев и вылезшего из «засады» сатира, — чтобы я лично к нему прибыл для разбирательства. Мы столько прошли, а здесь свои люди — и не пускают. Вы бы, может, доложились о моем прибытии.

— Не велено! — сказал, как отрезал, Добран Китич. — Джеймс Черт занят больно. Просил его ни в коем случае не тревожить. Он с новой наложницей сейчас любовью занимается.

От этой новости Алексея бросило сначала в жар, после в озноб, затем вновь в жар и т. д. Увидев, что с ним творится что-то неладное, богатыри на всякий случай обнажили свои мечи.

Собираясь в отчаянии кинуться на прорыв, Круглов все-таки переборол себя и взял в руки.

— И давно он с ней так называемой любовью занимается? — сквозь зубы процедил он.

— Да, поди, уж дня три не появлялся, — ответил Ильян и как бы между прочим рубанул мечом воздух перед конем.

— Ах ты, драбадахты! — растерянно произнес Круглов и тоже рубанул рукой воздух. — Бедная принцесса.

В воздухе запахло прелюдией к рубилову.

— И как вы, богатыри, можете молчаливо наблюдать за эдаким произволом, — взмолился Леха, вновь давя на жалость. — На ваших глазах такое творится, а вы тихо-мирно дежурите.

— Не жалости нас, воин, — хмуро проговорил Мурмич. — Не по душе нам делишки Чертовы, да контракт у нас. А мы люди чести, и слово наше, а тем паче, подписью нотариально заверенной, нерушимы аки чело Святогора.

— Черт нам услугу оказал, за безделицу, — открыл тайну своего контракта Добран. — Мне, например, за убиение василиска Васыги, дрянного дракоши, каторгу обещали применить. Василиск тот людям грубил, ругался нецензурно, скот воровал себе на барбекю. Народ ко мне с челобитною пришел, я и не смог отказать. А когда сошлись мы с Васыгой на Калиновом мосту, что над Рябиновой плотиной, тут уж я не на шутку разошелся: Васыгу нашинковал, а мост и плотину в щепки порубил случайно. Тогда несколько деревень нечаянно и смыло. По совокупности «подвигов» мне светило ровно тридцать лет и три года. И ежели бы не Черт со своим адвокатом, куковать мне взаперти до скончания веку, а так я еще много добра людям принес, пока не преставился. Вот он мне и предложил эти тридцать три годка у него в стражах отслужить.