Книга Степь и Империя. Книга V. Юг Мира - Балтийский Отшельник

ее?

Лейла скосила глаза назад, но все, что она могла видеть – это густо поросшие черным курчавым волосом ноги мужа и повелителя, прикрытые полами мягкого вечернего халата.

А потом глянула вперед – и обомлела: только сейчас она заметила, что прямо перед ней располагается большое зеркало, в котором ярко отражается вся позорная картина

Она сама, прикованная к станку для битья.

Громадные глаза, в которых плещется испуг. Слюнявый рот с размазанной помадой, не закрывающийся из-за трижды проклятой деревяшки трижды проклятого Калаба!

Ее собственная голая задница, задранная выше головы, и отчего-то кажущаяся просто громадной.

Ее строгий супруг, стоящий рядом, с гибкой ветвью в руках…

- Двадцать – это же немного. –подумала Лейла, уговаривая и подготавливая себя к тому, что должно случиться. - Я вот девкам своим меньше чем по полста не раздавала – и не одна не умерла… Были потом как шелковые…

Что происходило с ее служанкам под розгами, из-за чего они становились шелковыми, Лейла додумывать не стала…

***

- Эй, Калаб, подай-ка Великой Госпоже Лейле распорку под коленки, а то ей будет неудобно…

Искренняя забота, звучащая в этом голосе, всерьез испугала Лейлу – если ее было можно испугать еще больше. Муж собирается пороть ее – и беспокоится о каком-то неудобстве?

Но Калаб прекрасно понял Повелителя – и уже через мгновение вставил в пазы скамьи наказаний круглую распорку, отчего колени Лейлы сдвинулись вперед, бедра раздвинулись еще шире, а зад оттопырился назад и еще больше округлился.

Теперь Лейла лишилась последней возможности двигаться и ерзать по скамье. Все, что ей оставалось – это лишь напрягать выставленные напоказ ягодицы и мотать головой.

- Отлично! – оценил Султан полученный результат и тут же, без предупреждения и почти без замаха нанес первый сильный удар. – Раз!

Лейла задохнулась от неожиданной обжигающей боли, но это длилось лишь мгновение.

А потом боль докатилась, как нарастающий раскат далекой молнии, и захлестнула с головой. Всё её существо заполнилось этой ослепительной вспышкой, не оставив места ни для чего более.

Рот завопил сам собой, а слезы брызнули из глаз…

***

Султан дождался, когда вопль затих, а рыдания сменились жалкими всхлипываниями, Но прежде, чем к Лейле успели вернуться мысли, он замахнулся с плеча и со всей силы приложился снова. Удар получился неожиданно звонким.

- Два!

Выпучив глаза, Лейла закричала во всю силу легких, раздирая рот и мотая головой.

Второй, быстро наливающийся краснотой, рубец лег поперек ухоженных ягодиц, вплотную к первому, на самой вершине этих крутых холмов…

Вторая волна боли накрыла Лейлу с головой, смыв все, что она считала собой и мир вокруг. Осталась лишь яркая ослепительная боль, беспомощность, зубы, грызущие сандаловую палочку и жалкие детские слова, рвущиеся с языка: «пожалуйста», «не надо», «я больше не буду».

Но как только крик стих, а Лейла попыталась вдохнуть сквозь дрожь рыданий, прилетел крепкий третий удар…

- Три!

Третья полоса легла чуть ниже первой, почти сливаясь с ней. Твердая и опытная рука была у Султана, большая практика и искреннее желание выбить из жены потребность лгать.

Султан не частил и в то же время не давал Лейле опомниться.

Он погружал ее в наказание так, как раскачивают качели – каждый следующий толчок в точно рассчитанное время заставляет доску взлететь еще выше.

***

Султан подошел и за подбородок приподнял тяжелую голову.

Лицо обеспамятевшей Лейлы приобрело неожиданное выражение умиротворения. Лишь сурьмяные потеки да размазанная помада напоминали о том, как мгновение назад это красивое женское лицо искажалось в отчаянном крике. Без следа исчезла страдальческая складка на лбу, а плотно прикрытые глаза быстро вращались под веками, словно у человека, видящего сон.

- Эй, рабыня!

Рабыня мигом оказалась рядом.

- А сейчас ее дыхание пахнет рабским вином?

Рабыня поймала в ладонь выдох Великой Госпожи и понюхала его на своей ладони.

- Нет, Повелитель, сейчас ее дыхание наполнено желанием…

***

Лейла пыталась опомниться, как после кошмара, и двигалась на звук слов, как пловец, поднимающийся из глубины, движется на солнечный свет.

Она еще не понимала, что реальнее – то море покоя, в котором она пребывала только что, или океан страданий, куда отправило ее позорная порка.

Что из этого сон – а что реальность?

Наглые слова дерзкой рабыни возмутили Лейлу и ускорили ее возвращение в мир.

Ее только что выпороли и унизили, какое желание?

Что несет эта мерзкая девчонка – или это ее способ мести?! Ах, ты!!!

Великая Госпожа гневным рывком вырвалась из баюкающих волн и ворвалась в жестокую реальность.

Лейла попробовала что-то воскликнуть - но деревяшка всё еще затыкала ей рот, попыталась ожечь рабыню грозным взглядом – но неубедительно из заплаканных глаз мечутся грозные взгляды...

Но тут рука мужа и господина легла ей промеж ног, и Лейла с удивлением поняла, что желание не сочится – течет – из нее. Бедра ее задрожали, словно на пороге пика восторга, а пещера наслаждений буквально целовала мужскую ладонь.

Пылающие от порки ягодицы лишь усиливали горячую тяжесть внизу живота, а невозможность пошевелиться добавляла в этот телесный аккорд непривычную нотку покорности.

Никогда, никакое рабское вино, не награждало ее такой растворяющей жаждой мужской ласки, такой нетерпеливой готовностью принять своего мужа…

Султан с наслаждением погладил ладонями нежную кожу округлых бедер, чья гладкость и белизна оттенялись алым цветом только что наказанных ягодиц.

Сдавай сейчас Повелитель Юга гильдейский экзамен на мастерство порки - суровые старцы палаческого цеха аплодировали бы стоя.

Восемнадцать ударов розги легли один к одному, так, что меж алыми следами не прошел бы и ноготь. Два последних идеальным косым крестом легли поверх – будто послание запечатали в изысканный конверт.

Алый цвет сеченых ягодиц был ровным, словно художник клал краску широкой мягкой кистью, и не единая капелька крови не выступила на нежной коже. Ладони Повелителя скользнули вверх по любимым округлостям, а шаловливые большие пальцы, осторожно, чтобы не коснуться пылающих рубцов, широко раздвинули, открыв взгляду.... гм-м, «ущелье промеж крутых холмов, таящее секретные пещеры»...

Султан с нежной улыбкой посмотрел на светлые курчавые волоски, густо покрытые «росой любви».

Лейла и сама не заметила, какой призывный стон вырвался из нее - и какой вздох разочарования раздался, когда сильные пальцы отступили, позволив сомкнуться напрягшимся ягодицам.

Однако Султан ясно расслышал и то и другое. Руки его распахнули полы халата.

Он давно уже